На пути к Академии - Айзек Азимов

Но на самом деле и Селдону было не просто смириться с достижением Элара, с его потрясающим открытием. Как это обидно, как унизительно, что он сам не додумался до того, что теперь именовалось «ахаотичными уравнениями»! То, что Селдон не придумал, как создать электрофокусировщик, его вовсе не волновало — это, в конце концов, не было его специальностью. А вот об ахаотичных уравнениях ему как раз подумать следовало бы — если не вывести их, то хотя бы подумать о возможности их выведения.

Обида была так сильна, что Селдон решил сам себя уговорить. В конце концов, кто разработал фундаментальные основы психоистории? Он, Селдон. Ведь ахаотичные уравнения самым естественным образом вытекли из этих основ. Смог бы Элар проделать то, что проделал Селдон, тридцать лет назад? Нет, не смог бы — в этом Селдон был уверен. И таким ли уж выдающимся было открытие Элара, сделанное, так сказать, на всем готовеньком?

Все это было правдой, чистой правдой, и все-таки Селдон чувствовал себя неловко, встречаясь с Эларом. Так усталая старость встречается с цветущей молодостью.

А ведь Элар, между тем, никогда не делал ничего такого, чтобы подчеркнуть разницу в возрасте. Наоборот, он всегда вел себя с Селдоном крайне уважительно и ни в коем случае не позволял хоть словом намекнуть, что лучшие годы Селдона — позади.

Конечно, Элар проявлял неподдельный интерес к предстоящему юбилею Селдона, и, как выяснил Селдон, именно он первым высказал предложение о том, чтобы день рождения был отпразднован (намек на старость?). Эту мысль Селдон сразу отверг. Если поверить в это, тогда надо согласиться с бесконечными подозрениями Дорс.

Элар размашисто зашагал навстречу Селдону и поприветствовал его по обыкновению:

— Маэстро… — А Селдон, по обыкновению, поморщился. Он предпочитал, чтобы старшие сотрудники называли его просто Гэри, но, в принципе, уже давно махнул рукой на Элара — не ссориться же из-за такой ерунды. — Маэстро, — сказал Элар, — тут прошел слух, будто бы вас приглашает к себе генерал Теннар.

— Да. Он встал во главе военной хунты и, по-видимому, желает посмотреть на меня и расспросить, что такое психоистория и с чем ее едят. Этот вопрос мне задают все правители до единого со времен Клеона и Демерзеля. (Генерал Теннар занял пост правителя Империи совсем недавно — в рядах хунты смена лидеров происходила часто, они крутились, словно стеклышки в калейдоскопе — одни падали, другие возникали из ниоткуда.)

— Но, если я правильно понял, он собирается вытащить вас из Стрилинга именно сейчас — посреди праздника?

— Ничего страшного. Отпразднуете без меня.

— Ну что вы, маэстро, как можно! Я надеюсь, вы не рассердились, но мы тут посоветовались и отправили во Дворец коллективное прошение о том, чтобы ваш вызов к Теннару был отложен на неделю.

— Что? — раздраженно воскликнул Селдон. — Это… этого делать не стоило… это рискованно, в конце концов!

— Да все сошло как нельзя лучше. Они согласились отложить ваш приезд, а неделя вам ой как понадобится.

— На что же она мне понадобится?

Элар немного растерялся:

— Можно, я вам честно скажу, маэстро?

— Конечно. Разве я когда-нибудь от кого-то требовал говорить со мной иначе?

Элар слегка зарумянился, но голос его остался твердым и решительным.

— Мне не просто сказать вам об этом, маэстро… Вы — гениальный математик. Это вам скажет всякий из тех, кто работает над Проектом. Это сказал бы всякий в Империи, если бы знал вас и что-то понимал в математике. Однако никому не дано быть гением абсолютно во всем.

— Это я не хуже вас понимаю, Элар.

— Я знаю. Но особенно вам недостает способности общаться с простыми людьми, точнее говоря, с людьми тупыми. В вас нет хитрости, умения идти на уступки, и, если вам придется иметь дело с кем-то из таких вот тупиц в правительстве, вы можете попасть в беду, подвергнуть опасности Проект, да и свою собственную жизнь именно из-за того, что вы не умеете лгать.

— О чем это вы? Я что, впал в детство? Да я с политиками имею дело уйму лет. Десять из них, если вы не запамятовали, я был премьер-министром.

— Простите меня, маэстро, но не таким уж выдающимся. Вы имели дело с премьер-министром Демерзелем, которому не откажешь в уме и интеллигентности, и Императором Клеоном, который был мягким и добрым человеком. Теперь вам придется столкнуться с вояками, а у них нет ни ума, ни доброты. Это совсем другие люди.

— С военными я тоже имел дело и жив пока.

— Вы не имели дела с генералом Дугалом Теннаром. Говорю вам, это совсем другой человек. Уж я-то знаю.

— Вы его знаете? Вы с ним лично знакомы?

— Лично — нет, но он из Манданы, как и я, а он и там был большой шишкой.

— Ну, и что вам о нем известно?

— Он невежа, упрямец, жестокий человек. С ним иметь дело непросто и небезопасно. Будущая неделя вам очень пригодилась бы для того, чтобы продумать, как вы себя с ним поведете.

Селдон задумчиво прикусил губу. Элар говорил правду, и Селдон понял, хотя у него были собственные мысли относительно встречи с генералом, что ему действительно будет очень трудно говорить с глупым, эгоистичным, напыщенным и вспыльчивым человеком, в руках которого сосредоточена неограниченная власть.

— Ничего, как-нибудь справлюсь. Спасибо, что предупредили. Во всяком случае, сейчас хунту может волновать только одно; неспокойное положение на Тренторе. Они и так просуществовали дольше, чем можно было предположить.

— Разве мы делали такие прогнозы? А я не знал, что мы проводили прогностические расчеты относительно длительности правления хунты.

— Амариль сделал кое-какие вычисления, воспользовавшись вашими ахаотичными уравнениями. Кстати, — немного помолчав, добавил Селдон, — кое-где они стали упоминаться как «уравнения Элара».

— Я их так не называл, маэстро.

— Не сердитесь, но мне бы этого не хотелось. В работах по психоистории должны фигурировать цифры, но не имена. Стоит только появиться именам, и возникают нехорошие чувства. Вы меня понимаете, надеюсь?

— Понимаю, и совершенно с вами согласен, маэстро.

— По правде сказать, — смущенно проговорил Селдон, — я себя чувствую крайне неловко, когда речь идет о фундаментальных психоисторических уравнениях Селдона. Но беда в том, что это вошло в привычку, и тут уж ничего не поделаешь.

— Прошу простить меня, маэстро, но вы заслуживаете такого исключения. В конце концов, это же вам принадлежит заслуга изобретения самой науки психоистории… Но если не возражаете, мне бы хотелось еще поговорить относительно вашей предстоящей встречи с генералом Теннаром.