Запад-81 (СИ) - Гор Александр

От попадания 150-мм гаубичного «чемодана» отлетела башня у одной «тридцатьчетвёрки», 105-мм снарядом разворотило ходовую Т-10. Ещё одному Т-34 близким разрывом порвало гусеницу. Открыла огонь 37-мм зенитная артиллерия, отгоняя катящиеся позади танков БМД.

Батарея просуществовала недолго: даже обездвиженные танки успели сделать по несколько выстрелов, после чего у остатков немецкой дивизии не осталось дивизионной артиллерии, а потом и зенитных автоматов. Но дальше командир полка решил действовать более осмотрительно. Тем более, прорвавшиеся в Бояры танки были встречены огнём противотанковых пушек из-за очередного ручейка, впадающего в Дисну. И хорошо бы, если безвредных для них 37-мм «колотушек». Судя по ударам в броню, имелся у фрицев и калибр посерьёзнее. Полковник Мотовилов предположил, что это могут быть пока ещё редкие в войсках 50-мм противотанковые пушки, уже представляющие некоторую опасность для Т-34–85. А из полей между Иваново и Зорькой, тоже развернувшись, открыла огонь полковая артиллерия, среди которой, как мне известно, есть и 150-мм орудия.

В общем, мой батальон подтянулся к тому самому Юзефово, что находится через реку от Столицы. И мы, совместно с полковой артиллерией мотострелков, принялись за уничтожение обнаруженных позиций немецких противотанкистов, а также попытались заставить замолчать их полковую артиллерию.

Чтобы это получилось гарантированно, пара Т-10 дважды выползала к треклятому ручейку, вызывая огонь на себя.

Как выяснилось позже, Мотовилова напугали вовсе не пятидесятимиллиметровки, а наши отечественные «сорокопятки», захваченные фрицами в качестве трофеев. Но это выяснилось уже позже, когда наша бригада и батальон 297-го гвардейского, поддержанного двадцатью Т-72, нанесли удар с двух сторон и встретилась в Зорьке.

Одна группа разбегающихся фрицев была прижата к болоту и там частично уничтожена, а частично взята в плен «десантурой». Другая пыталась вплавь пересечь Дисну, но сумевшие переплыть реку живыми, были перехвачены мотострелками на БМП-1.

В этот день 290-я пехотная дивизия 56-го моторизованного корпуса прекратила своё существование: ещё утром другой батальон 297-го полка разгромил штаб дивизии и захватил в плен её командира, генерал-майора фон Вреде. Но ещё позже выяснилось, что прекратила существование не только 290-я дивизия.

Окончание книги

11 июля 1941 г., 21:40, Москва, Кремль

— Таким образом, можно считать, что планы германского командования разгромить наш Западный фронт в первые же дни войны, двойным кольцом охватить и уничтожить войска фронта, и открыть прямую дорогу на Москву оказались сорванными, — закончил свой доклад начальник Генерального штаба маршал Шапошников.

— Спасибо, Борис Михайлович, — кивнул Председатель Государственного комитета обороны. — Как все описанные вами меры повлияли на ситуацию на других фронтах?

— Бомбовые удары реактивной стратегической авиации по финским и германским войскам, пытавшимся выйти к Ленинграду, и важным объектам в Финляндии предотвратили прорыв противника к городу и позволили стабилизировать фронт в Карелии. Финские войска фактически прекратили боевые действия.

Ослабление группировки Группы армий «Север» для удара по району Полоцка замедлило продвижение немцев в Прибалтике. До сих пор продолжается оборона Риги. Резко замедлилось наступление в направлении Пскова.

На Юго-Западном фронте продвижение противника также замедлилось. Причина — серия бомбовых ударов по линиям снабжения немецких войск и важнейшим железнодорожным узлам. Кроме того, этими ударами уничтожено значительное количество бронетехники противника, что серьёзно снизило ударную ценность их танковых «кулаков».

На Южном фронте в результате таких же бомбардировок румынские войска практически потеряли боеспособность. Почти полностью выведенные из строя нефтепромыслы и нефтеперерабатывающие заводы, а также сооружения крупнейшего румынского порта Констанца, бомбовые удары по Бухаресту привели к массовым антиправительственным выступлениям. Это позволило нам не только ликвидировать румынско-германские плацдармы на нашей территории, но и, в устье Дуная, захватить крупный плацдарм в Румынии.

В общем целом, нам удалось завоевать превосходство в воздухе, на отдельных участках, как, например, на Западном фронте и на южном фланге Северо-Западного, переходящее в господство. Это было достигнуто как регулярным уничтожением вражеских аэродромов со стоящими на них самолётами, так и применением реактивной истребительной авиации, которой противник ничего не может противопоставить. С отдалённых от Западного фронта участков германское командование было вынуждено снимать авиацию и перебрасывать её на Минское направление, чем существенно облегчило положение наших войск на них.

— То есть, вы всё-таки считаете, что наступательный порыв Группы армий «Центр» выдохся, и нам следует ожидать стабилизации линии фронта в Белоруссии?

— Совершенно верно, товарищ Сталин. Танковые группы Гудериана и Гота, выполнявшие функции таранов в первые дни войны, на настоящий момент обескровлены и наступать дальше не способны. Они остро нуждаются в пополнении материальной частью и людьми. Часть подбитых танков, конечно, их ремонтные службы восстановят. Частично потери будут компенсированы поставками новых машин с германских и чешских заводов, а частично — использованием трофейных советских танков, брошенных при отступлении. Но всё это упирается в важнейший ресурс — время.

Сталин, как обычно, медленно «прогуливающийся» по кабинету, подошёл к своему столу и что-то записал в блокнот.

— А каковы наши перспективы отбросить противника подальше от Минска? Товарищ Жуков попросил у нас разрешения перенести штаб фронта в Оршу, и мы ещё не определились, насколько это целесообразно.

— Как считает Генеральный штаб, в настоящий момент подобный удар нереален, а штабу фронта необходимо разрешить переезд.

— Поясните, — не дрогнув ни одним мускулом на лице, потребовал глава государства.

— Остановить немецкое наступление в Белоруссии удалось предельным напряжением сил. Войска, отступавшие от западной границы, понесли серьёзные потери, которые ещё не успели восполнить. Во многих дивизиях насчитывается, в лучшем случае, лишь половина списочного состава. Утрачена значительная часть артиллерии и бронетехники. Ощущается острая нехватка некоторых видов боеприпасов и топлива. Мы просто не в состоянии обеспечить достаточного для этого наступления превосходства сил. Контрудар может привести к незначительному продвижению, но за счёт очень высоких потерь.

— А если задействовать ударный потенциал наших потомков?

— К сожалению, товарищ Сталин, это тоже не лучший вариант. Мало того, что подразделения потомков в ходе боёв понесли существенные потери как в живой силе, так и в технике. Особенно в ходе контрудара, о котором я докладывал. Но не это главное. Часть их бронетехники — в первую очередь, из состава бригады, сформированной из устаревших образцов — в значительное мере выработала ресурс и нуждается в ремонте. Но хуже то, что новейшая техника истратила запасы боеприпасов, не производимых нашими предприятиями. На прорыв немецкой обороны их ещё хватит, но после него всю данную технику придётся срочно отводить в тыл.

То же самое касается авиации потомков. Мы уже были вынуждены перевести стратегические бомбардировщики из-под Минска в Быхов. При угрозе прорыва немцев к столице Белоруссии придётся срочно переводить туда же и истребительную авиацию, с боеприпасами для которой ситуация ещё хуже: ракеты израсходованы практически полностью, боеприпасы для авиационных пушек близки к исчерпанию, часть самолётов обоих истребительных авиаполков нуждается в ремонте двигательных установок. И если бомбардировщики ещё имеют возможность применять бомбы нашего производства, то реактивные снаряды, используемые этими истребителями, заменить пока нечем. То есть, рассчитывать на штурмовую поддержку авиации потомкам при контрударе тоже не приходится.