Первое дело Иеро - Василий Щепетнев

Они продолжали плавание. Дракон их охраняет, догадался он. Что ж, от такой охраны не отказался бы и святой Франциск. Цмок — это имя дракона?

Иеро почувствовал, как Надежда крепко сжала его руку. Сигнал. Сигнал тревоги? Опять лемуты?

Не лемуты. Один лемут. Не меньше цмока. Только не дракон — кракен. Щупальца его раскинулись от дна до поверхности, а дно здесь не мелкое. Кракен светился тускло и был весь в пятнах — болел, или таким уродился? Пятна эти скрадывали монструозию, она казалась сплетением больших водорослей, подводных лиан, а туловище в центре — валуном, вечно лежащим у дна. Два глаза, круглых, словно тарелки, тускло горели угасающим костром.

Невольно он посмотрел на девушку, но ее глаз сейчас не было видно.

Все равно, Иеро знал, они горят таким же алым огнем.

Одного поля ягодки. Да разные, одна ягода-смерть, другая ягода-жизнь. Не прогадай, выбирая.

Девушка не пыталась обогнуть чудовище. Они зависли меж дном и поверхностью.

— «Он заслоняет Ход» — прозвучало у Иеро в голове.

Да, с таким ему не справиться ни при каком условии. Быть может девушка?

Нет. Мимо проплыл Цмок. Невидимый поток всколыхнул Иеро и девушку, но они не расцепили рук. Потеряешься, как найдешься? Мало ли у кого глаза красные…

Видно, я очень нужен лонам, раз этакую монструозию послали. И не менее ценен для дядюшки С'Мирна, раз на подмогу пришла и Надежда, и этот трехглавый дракон.

Дракон медленно парил перед кракеном.

Кракен же из пятнистого стал малиновым, затем зеленоватым, потом и совсем голубым. Словно раскаляет его невидимый жар, кипятит кровушку.

Но и Цмок, подобно бойцовому петуху, расправлял крылья-плавники, и они тоже светились ярче и ярче, из темно-зеленого дракон превращался в золотого.

Кто начнет первым?

Цмок. Голова на длинной шее ухватила одно из щупалец и попыталась перекусить. Струя крови повисла в воде мерцающим голубым облачком.

Кракен несколько мгновений пытался освободить щупальце, а потом подтянул себя к Цмоку — и оплел его целиком, впиваясь клювом в спину.

Кровь Цмока и кракена смешались, золотая струя и бирюсовая.

— «Быстрее!» — девушка устремилась к темному провалу, явившемуся после того, как кракен сцепился с цмоком.

Иеро не знал, чем кончится схватка. Не на потеху ему бьются чудовища. Нужно, чтобы кровь не зря лилась. И потому он приложил все силы, чтобы плыть вровень, не отставать. Отстать, положим, он не мог — рука его по-прежнему была в руке Надежды, но дорого было каждое мгновение. Негоже играть роль тыквы, которую добрый крестьянин тащит с соседского поля.

Провал оказался гротом, но странным гротом, хрустальным. Изделие великана-искусника. Стены и свод, все искрилось и переливалось лиловыми огоньками, но настолько слабыми, что сразу и не заметишь. Неудивительно, что снаружи он казался темной пастью — на фоне светящихся чудищ.

Иеро оглянулся. Решительно ничего нельзя было разобрать. И нечего оглядываться — вперед нужно плыть, вперед.

Надежда выпустила руку Иеро. Понятно, из грота ход шел узкий, двоим рядом, пожалуй, будет несвободно.

Девушка скользнула в ход первой. Иеро чуть замешкался — и его едва не ухватило за ногу щупальце кракена, возникшее, казалось, из ниоткуда.

Тут же оно и убралось — бой продолжался, и цмок не позволял монструозии отвлечься более, чем на мгновение. Да разные бывают они, мгновения. Иное может и последним оказаться.

Он юркнул в проход, ощущая себя крохотным пескариком, спасающимся от напасти, которых в пескариной жизни несчетно.

Стенки, хрустальные стенки теперь были совсем рядом. Интересно, действительно ли они есть природное явление, или же их кто-то сделал. По ту сторону в толще хрусталя ему виделись сотни и сотни лиц, неясных, быть может, даже не человеческих. А скорее, это было искаженное собственное лицо, или вовсе игра воображения.

— «Поспеши!» — услышал он призыв берегини.

Сюда-то кракен уже не дотянется, если даже и освободится от цмока. Цмок же и порвать может монструозию, очень даже просто. Отчего же они спешат?

Как знать, вдруг, помимо кракена, есть и другие напасти?

И он плыл и плыл, уже не оглядываясь по сторонам, не замечая красот, а они были, красоты — ход расширился, и дивные растения стелились вдоль него, распуская самоцветные лилии — серебряные, золотые, изумрудные и рубиновые. Стоило руке или ноге оказаться рядом с цветком, как в нее словно впивались тысячи иголочек, крохотных и острых. Было не больно, скорее, щекотно. Смотри, не помри от щекотки-то. Пузырь смеялся, да и лопнул.

Какой пузырь, откуда взялся пузырь? Берегиня подумала, или просто странной прихотью всплыла в памяти старая сказка? Там еще мокасин был и соломинка.

Воспоминания плыть не мешали, они подчинялись ритму движения, быть может, даже и задавали его.

Впереди посветлело. Конец хода? Да! И конец воды. Он выплыл на поверхность и вдохнул воздуха. Не отучился ли дышать, а?

Нет. Что бы ни значило дыхание здесь, в Нави, а воздух был слаще лесного — свежий, пьянящий, буйный. Даже голова закружилась.

Ход привел в бассейн, овальный, с ровными гладкими краями. Из воды вели ступени, и берегиня резво поднялась по ним.

Иеро последовал за ней.

Они были в пещере — большой пещере, эхо от плеска воды под его ногами возвращалось через удар сердца. Примерно сто шагов, прикинул Иеро.

Своды и стены пещеры были красного гранита. Свет лился из воды, слабый, недостаточный, чтобы осветить все пространство.

Ступени, что вывели их из бассейна, образовали лестницу, что поднималась выше и выше, исчезая во тьме.

Странно, он из воды выбрался, а эхо все возвращало плеск.

Берегиня тронула его за плечо.

— Что?

Он обернулся, следуя взгляду девушки. За ними из воды выползало щупальце кракена. Только щупальце, больше ничего.

Иеро ждал, что берегиня испепелит щупальце, как испепелила она волосатых ревунов, но девушка покачала головой.

— Сейчас я бессильна.

Он даже обрадовался. А то совсем неловко получается, на чужом горбу домой едет.

Меч при нем, что еще нужно?

Щупальце толщиною было с бедро взрослого человека, а длиною с дюжину шагов. Присоски и крючья на нем выглядели зловеще. Настигни оно Иеро, пока он плыл в узком ходе, тяжко бы пришлось. Но здесь простор.

Щупальце свернулось в кольцо, затем распрямилось, бросаясь на него.

Хороший меч. Острый. Но, без лишней скромности, и в руки он попал хорошие.

По счастью, щупальце — не гидра. Рассеченное надвое, оно стало вдвое слабее — дистальная часть едва шевелилась. Вторая атака — и Иеро опять ушел в сторону, разрубая слепого противника пополам.