Император мира - Рэй Олдридж

Бывший агент убеждал себя, что это просто паранойя. С другой стороны, Публий, обладавший колоссальным талантом наживать врагов, после стольких лет отвратительного поведения все еще здравствовал. Это говорило о том, что действует он последовательно и хитроумно.

Опасность заключалась в том, что безумный хирург мог прикончить старого знакомого раньше, чем тот успеет поведать ему о том, как обошелся с марионеткой. Руиз от души надеялся, что, когда Публий узнает о таком вероломстве, жадность его возобладает над яростью.

— Что-то случилось? — поинтересовался Олбани.

— Наверное, ничего, — ответил Руиз.

— Не очень-то мне нравится такой ответ, — заметил долговязый техник.

Руиз улыбнулся ему:

— Что ж, я не могу тебя за это винить. Мне очень неприятно, что я втянул тебя в такую заваруху, Олбани.

— Ладно врать-то, — отмахнулся тот, но тоже ухмыльнулся.

Путешествие продолжалось спокойно, хотя Руиз несколько раз замечал крадущиеся тени в различных туннелях. Наверное, их обитатели любопытствовали, чем вызвана столь активная деятельность на железной дороге. Однако на открытое место никто не выходил, и человек устоял перед искушением воспользоваться телескопом, — ему не хотелось показаться чересчур заинтересованным в тех вопросах, которые его не касались.

Когда они были уже в нескольких сотнях метров над своим туннелем, Руиз вынул телескоп и постарался разглядеть вход. Он настроил фокус и увидел Чоу, которая стояла у края пропасти с легкомысленно откинутым забралом шлема и приветственно махала рукой. Разрешающая способность трубы была слишком мала, чтобы можно было различить выражение лица девушки.

Руиз сложил телескоп и повесил на пояс.

— Дерьмо собачье! — выругался он.

— Что?

— Сестер, похоже, нет в живых. А это значит, что нас поджидает Публий. Что ж, по крайней мере он не прикончил нас сразу, как только завидел. Хотя он любит наблюдать, как мучаются его жертвы. Это одна из самых больших его слабостей, и, надеюсь, в один прекрасный день она его погубит.

Руиз закусил губу и настроил шлемофон на дальнюю передачу.

— Публий, ты меня слышишь? Если убьешь меня сейчас, ты пропал. Я ни на секунду не поверил в представление с Чоу — и она, и ее сестра страдали крайней степенью агорафобии.

Прошло несколько мгновений. Потом Чоу отступила назад и упала мягко, словно тряпичная кукла.

— Что значит: я пропал — что ты имеешь в виду? — раздался напряженный шепот Публия. — Ты мой, Руиз. Никуда ты не денешься. Если ты повернешь обратно наверх, мне достаточно будет только связаться со своим новым Юбере, и он перехватит и прикончит тебя. А может, я просто пущу по твоему следу искателя, и дело с концом. Правда, мне очень не хочется пачкать свой новый поезд трупами.

Руиз перевел дух. Он надеялся, что худшее позади, но с Публием всегда было нелегко, — создатель монстров не уступал ему в хитрости, а может, и превосходил. Он глубоко вдохнул и вынул из-за голенища пистолет, маленькую такую штучку, которая стреляла большими бронебойными пулями. Попав в тело, они взрывались. Агент приставил дуло к виску: стоит ему нажать курок, и мозг превратится в такую кашу, что даже Публию нечем будет поживиться.

Голос врага заполнял шлем:

— Ну ты и дурак! Неужели ты думаешь, что я всерьез озабочен тем, удастся мне настричь из тебя игрушек или нет? Или что мой генчишка взорвется вместе с тобой? У меня хватает забот посерьезнее. А так; я просто-напросто соберу несколько клеточек и займусь клонированием, чтобы поразвлечься на досуге.

— Это будет просто восхитительно, — перебил его Руиз. — Но ты ничего не понял. Ты уже пробовал связаться с Юбере?

— Нет, — ответил Публий, и в голосе его послышался едва уловимый оттенок неуверенности. — А что? Ты потерпел фиаско? В таком случае, почему бы мне тебя не убить? И кстати, где мой генш?

Руиз удовлетворенно отметил, что Публий, похоже, не залезал в подводный аппарат.

— Я оставил его в батискафе.

— Неужели? Как беспечно с твоей стороны.

— Нисколько. Во-первых, ты думал, я глуп и не пойму, что для тебя геншем больше, геншем меньше — невелика разница. Во-вторых, на мне больше нет бешеного ошейника. В-третьих, с помощью генша я слегка подправил твою куколку. Убей меня — и ты никогда не сможешь воспользоваться марионеткой, пусть она и сидит сейчас в командном центре, так сказать, управляя крепостью.

Последовала жуткая давящая тишина, нарушаемая только звуком тяжелого дыхания.

Наконец раздался голос Публия, полный сдержанной холодной ярости, что напугало Руиза больше, чем все цветистые угрозы.

— Почему я должен тебе верить?

— Свяжись с Юбере.

— А если ты провалился, и там сидит настоящий Юбере? Тогда он узнает, кто под него копал, а даже я не рискну вступить с Алонсо в открытую войну.

— Вот ведь проблема, да? — Руиз изо всех сил пытался сохранить спокойный, безразличный тон.

Время шло, а поезд тем временем подползал все ближе к туннелю.

— Что я должен делать? — спросил Олбани.

Руиз перевел коммуникатор на ближнюю передачу, чтобы Публий их не подслушал.

— Ничего. Или эта каша, которую он заварил с Юбере, важнее для него, чем месть, или мы уже покойники. А то и хуже. Может, тебе стоит снести себе башку энергометом или прыгнуть к геншам в яму, только бы не позволить Публию взять тебя в восстановимом состоянии.

— Он такой гад?

— Гораздо хуже.

Они приближались к туннелю, и Руиз сбросил скорость, по-прежнему держа пистолет у виска. Поезд проехал еще немного и остановился прямо под входом в коридор. Друзья ждали.

Из глубины прохода раздался жуткий звук. Человеческое существо вряд ли способно издать нечто подобное. Скорее он походил на рычание какого-то большого хищника вроде льва или разъяренного медведя. Сначала Руиз не понимал, откуда этот звук взялся, но потом сообразил, что Публий убедился-таки в его правоте и теперь ревет от ярости.

Внезапно все стихло. К выходу из туннеля подполз здоровенный робот-убийца, весьма потрепанный и местами побитый, и спустил вниз трос с магнитными пряжками на концах. Руиз поднял руку, поймал крепление и пристегнул к бронированной грудной пластине. Олбани взглянул на него и побледнел.

— Руиз, ты хорошо подумал? — Голос его дрожал. Казалось, перед лицом чудовищного гнева Публия долговязый техник растерял всю свою веселую браваду.

— Как будто у нас есть другой выбор, Олбани. Внизу — генши, наверху — люди Юбере, которые, вероятно, уже начинают недоумевать, что такое приключилось с их хозяином. Вот-вот они занервничают и примутся искать ответы на свои вопросы, а ответов-то у нас и нет.