Прекрасная страна. Всегда лги, что родилась здесь - Цянь Джули Ван

– Ложись спать, Цянь-Цянь. Гуай, хао, хай цзы. Тебе нужно поспать перед уроками.

Я закрыла глаза, но вопросы так и крутились в голове.

Какое значение имеет сон? Какое значение имеют уроки? Какое вообще значение имеет все это теперь, когда я не сумела защитить Ма-Ма?!

* * *

Я оттискивала свою новую печать на всем. Штемпелевала стены, Мэрилин, собственную руку и – чаще всего – свои домашние задания, где писала под оттиском печати более мелкими буквами: «Цянь». Я обожала тот воодушевляющий момент после каждого оттиска печати, когда чернила на его поверхности еще были влажными и блестящими.

Помечать разные вещи как свои было приятно.

Через пару недель после того, как я облачилась в свое новое имя с помощью этой печати, мистер Кейн снова вызвал меня к своему столу, и я снова шла к нему с горящими щеками. Руки мои сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Я так и знала, что следовало вставить больше орфографических ошибок в последнее сочинение!

– Цянь, я только что понял, что на этом сочинении после оттиска с именем «Джули» стоит и твоя фамилия.

– Да.

– Я ставил оценки за все домашние работы с этим оттиском Джулии Хуань.

Опять все ей! Разве ей и без того мало?! Я повернулась и посмотрела на Джулию, на которой, разумеется, сегодня опять был новый наряд. Она была похожа на Белоснежку, идеальная, старательно переписывающая замечания с доски. Она всегда была послушной. Она всегда была милой. Ее никогда не обвиняли в плагиате. Я ее ненавидела.

Я снова повернулась к мистеру Кейну и увидела, что он пристально смотрит на меня. Я сморгнула слезы, вскипевшие на глазах.

– Ты должна принять решение. Ты можешь быть либо Цянь, либо Джули. Что выбираешь?

Я посмотрела ему в глаза, с каждой новой секундой внутренне съеживаясь.

– Цянь, – наконец выговорила я, но не уверена, что он меня услышал. Даже для меня самой, даже в глубинах моей собственной головы это имя прозвучало как жалкий писк.

* * *

Когда на следующий день я вернулась домой из школы, Ма-Ма по-прежнему не было. Через несколько часов пришел Ба-Ба и сказал мне, что Ма-Ма нужно поскорее сделать операцию, но нам придется ждать, пока освободится врач. Ей сделали рентген и обнаружили, как он сказал, «увеличение печени». Ба-Ба объяснил, что это похоже на большой камень и он был там, где расположены ее печень и желчный пузырь. Операция должна была продлиться больше десяти часов, и она была единственным способом выяснить, что происходит внутри Ма-Ма и нет ли у нее рака. Мне хотелось многое сказать и многое спросить. У нее внутри камень! Как это случилось? Что такое рак? Как мы найдем врача? Можем ли мы попросить сделать операцию одного из подпольных врачей-китайцев? Как долго нам придется ждать?

Все это происходило внутри моей головы, а я по-прежнему безмолвствовала. Никакой необходимости разговаривать или спрашивать больше не было. Мне не нужно было ничего говорить, чтобы понять, что у Ба-Ба ответов нет.

И в любом случае все это не имело значения. Потому что я всех подвела. Все это моя вина.

В те дни, когда Ма-Ма была здорова, она напоминала мне, что тревога – это талисман, не дающий случиться худшему. «Если ты о чем‑то тревожишься, – говорила Ма-Ма, – этого не случится. Опасны вещи, о которых мы не беспокоимся». И поэтому я твердо знала: я беспокоилась недостаточно, чтобы отогнать от Ма-Ма болезнь. Я слишком мало беспокоилась, будет ли она достаточно здорова, чтобы дожить до вручения диплома и до того, как мы осуществим ее мечту – покинем эту ужасную, эту прекрасную страну, чтобы жить в другом месте, в другом мире, где мы будем точно такими же людьми, как и все остальные.

Глава 22

Больница

Поездка в больницу противоречила всему, чему меня учили с момента отъезда из Китая. Пока Ба-Ба вел меня в приемный покой больницы св. Винсента мимо группы полицейских в форме и врачей в белых халатах, я отчаянно боролась со стремлением, ощущаемым каждой мышцей, выбежать за дверь и скрыться в подземных туннелях метро.

Эта больница отличалась от тех, в которых я бывала в Китае. Запахи здесь были гораздо сильнее, словно американские врачи использовали больше химикатов. И повсюду вокруг нас были какие‑то аппараты и механизмы, повсюду были пластиковые скамейки. Обивка сидений была мягкой, и, несмотря на явный больничный антураж, все здесь казалось мне роскошным. Мы вошли в лифт, потом в какие‑то двери, потом прошли по одному коридору, потом по другому… Поворотов на нашем пути было столько, что я начала сомневаться, что нам вообще удастся встретиться с Ма-Ма. Пробираясь по лабиринту коридоров, я представляла, как мы с Ба-Ба поворачиваем то туда, то сюда, проходим то по этим этажам, то по тем лестницам, вечно блуждая кругами в химической вони и так и не доходя до койки Ма-Ма.

* * *

Больницы в Китае, по сравнению с американскими, были нищенскими. Однажды мне удалось заглянуть в технический чулан в школе № 124, и я сразу вспомнила больницу, где перед тем, как мы должны были лететь в Америку, мне делали прививки: стены без отделки, такие же полы, выведенные черной краской указатели. Чисто утилитарное назначение чулана читалось в том числе и во внешности: там были крюки для метел и совков, кабинки для уборщицкого инвентаря и гвозди, на которых когда‑то что‑то висело. Ни пол, ни стены, ни потолки не были окрашены, и ни один предмет не был облагорожен больше, чем требовала необходимость.

Все наши годы в Америке с врачом я встречалась только тогда, когда школьная администрация требовала сделать прививки. Поскольку мы не могли официально сделать эти прививки у подпольных китайских врачей, Ба-Ба водил меня в бесплатные детские поликлиники в Чайнатауне. Мы узнали об этих клиниках только благодаря рекламе на обтерханных бумажках, расклеенных на столбах вокруг моей школы. Реклама клялась и божилась, что клиники совершенно бесплатны и что никто не станет расспрашивать нас о нашем иммигрантском статусе. Мы не могли быть уверены, что это не ловушка, но мне нужны были прививки, так что выбора у Ба-Ба не было.

Походы в эти клиники позволили мне немножко распробовать вкус жизни, которую вели в Америке нормальные люди. Мы с Ба-Ба переступали порог и обращались к администратору так, как будто были обычными людьми, у которых нет никаких поводов для страха. Заполнив нужные документы,