Третье открытие силы - Андрей Сидерский

- Идем, глянем, чего там у них приключилось, - предложил Мастер Чу.

Мы подошли поближе. Свежевыбритый именинник стоял на берегу рядом с конструкцией. Он был весь мокрый, отчаянно размахивал руками и ругался, на чем свет стоит. Вокруг него с растерянным видом топталось около десятка сотрудников. Они подавленно наблюдали за тем, как волны, ударяя в тот конец конструкции, который был обращен к морю, неумолимо срывали со стального каркаса зеленую сеть. Море неистовствовало, дыра становилась все больше, свежевыбритый главный режиссер зверел, сотрудники беспомощно пожимали плечами.

Интересно, каким образом они собирались втащить эту махину под воду? - задал я в пространство вопрос, который можно было бы считать чисто риторическим.

- Да тут Сеня с трактором приезжает - дизтопливо для компрессора привозит, так мы его собирались попросить, чтобы столкнул, в воде-то она полегчает, - неожиданно ответил тот из киношников, который стоял ближе всех и слышал мой вопрос. - Слушайте, мужики, может подсобите? Нас десять, да вас двое - по три человека на угол, даст Бог, вытянем... А то главный совсем уже крышей поехал - боится, что шов на сетке в кадре будет виден, да и саму сетку жалко. А?

- О'кей, - сказал Мастер Чу.

- Эй, парни, а ну - взяли!!! - радостно заорал киношник. - По три человека на угол... Приготовились... И-и-и - раз!!!

Тяжеленная конструкция приподнялась над землей. Волны сбивали с ног тех, кто стоял сзади. Уронили. На подмогу задним перешли два человека - по одному с каждого из двух передних углов, возле которых теперь осталось по два человека.

- И-и-и - раз!!!

Опять подняли. Задние кое-как выстояли... Но оставшиеся на передних углах парни смогли приподнять свою сторону рамы только до высоты колена. В результате после первого же шага конструкция уперлась нижней передней кромкой в галечный склон пляжа и рухнула. Но никто не пострадал - все успели отпрыгнуть.

Мастер Чу, стоявший рядом со мной возле заднего правого угла рамы, подошел к ее передней стороне и что-то сказал двум атлетически сложенным молодым парням, которые должны были поднимать правый передний угол. За ревом прибоя слова его были мне не слышны.

Один из парней направился ко мне и занял место Мастера Чу, второй перешел к левому переднему углу, на котором теперь оказалось три человека. Возле правого переднего угла остался один Мастер Чу. Я подумал, что сейчас, вероятно, он выкинет один из своих умопомрачительных фокусов, и не ошибся.

- Ну что, взяли? - скорее скомандовал, чем спросил Мастер Чу, просунув указательные и средние пальцы обеих рук под конструкцию и легким движением подняв на уровень груди угол здоровенной кубической рамы, сваренной из толстостенных двенадцатидюймовых стальных труб.

Все замерли.

- Ну?!! - рявкнул он.

Все разом спохватились, ухнули, охнули, вспомнили женщин легкого поведения и, увязая в гальке, тяжелой трусцой отнесли конструкцию на безопасное по мнению главрежа расстояние от линии прибоя.

Я был поражен. Но не самим по себе тем фактом, что Мастер Чу один без каких-либо видимых усилий справился с задачей, оказавшейся не под силу упиравшимся изо всех сил двум здоровенным парням, а тем, КАК он это сделал. Я внимательно следил за его руками и увидел то, чего, судя по всему, больше никто не заметил. Когда рама начала подниматься, ОН ВООБЩЕ НЕ КАСАЛСЯ ЕЕ РУКАМИ. Нижняя поверхность трубы отстояла от его пальцев примерно на два сантиметра. Правда, продолжалось это всего лишь в течение какого-то краткого мига, потом Мастер Чу исправил допущенную оплошность. Но я успел отметить про себя, что он поднял конструкцию, пользуясь не грубой физической, а какой-то совсем другой силой.

- Ты ведь мог сделать это и один, - заметил я, когда мы с ним под направленными нам в спины пристальными взглядами участников действа поднимались из бухты в степь.

- Мог, конечно, - ответил он, - но это уже не лезло бы ни в какие ворота.

- В смысле?

- Я же говорил тебе - все должно происходить естественным путем. И если ты не способен сделать что-то, не прибегая к чудесам, позаботься хотя бы о том, чтобы чудеса твои были не слишком явными... То, что я в одиночку поднял угол этакой дуры, уже само по себе не совсем нормально, но если бы я поднял ее всю, да к тому же сделал это с помощью взгляда - это было бы уже слишком... И так я просчитался и не успел вовремя под нее пальцы подсунуть, но, слава Богу, никто, кроме тебя, этого, кажется, не заметил...

- А какой вариант был бы, по-твоему, совсем естественным?

- Ну, например, если бы Сеня-тракторист вдруг по пьяне решил искупаться и заодно забросить киношникам пару канистр соляры... И в самый критический момент притащился в бухту на своей "Беларуси", чем спас бы положение и, наравне с именинником, стал бы героем дня...

- Почему же ты не пошел по этому пути?

- Хотел продемонстрировать тебе еще один вариант использования Силы... Шучу. Просто что-то не сложилось... Может, портвейн в поселок сегодня не завезли... Типа - грузовик на райбазе продтоваров сломался. Или бензина не было... В магическом искусстве, знаешь ли, тоже накладки случаются. Жизнь - тот же театр...

В это время мы вышли на самый верх, где ветер буквально сбивал с ног. Он по-прежнему дул с прямо запада строго перпендикулярно береговой линии. Мы шли на юг по направлению к своей бухте, полулежа правым боком на плотной упругой стене набегавшего потока воздуха. Время от времени ветер срывал с кромки обрыва мелкие камни и зашвыривал их в степь. Пару раз я получил довольно чувствительные удары по правому плечу.

Справа внизу все бурлило. Высоченные крутые волны с ревом обрушивались на скалы. Солнце склонялось все ниже, превращая поверхность моря в маслянистое коричневое золото.

Мы шли довольно долго. Береговая линия изгибалась, но ветер почему-то постоянно был перпендикулярен ей в том месте, где мы находились, хотя дул, казалось бы, все время из-под заходящего солнца.

- Стоп! - вдруг крикнул мне в самое ухо Мастер Чу. - Сядь на землю лицом к ветру, открой рот и глаза...

Я удивился, но последовал его указанию. И тут же в мое тело ворвался поток прохладной силы морского воздуха. Все внутри меня заполнилось ощущением прозрачности и чистоты. Мое тело перестало быть плотной органической массой, оно превратилось в воздушное сито, пронзенное мириадами игольчатых потоков западного ветра. Словно невидимым помелом, ветер мгновенно вымел из меня все то, что не имело отношения к моему истинному "Я" - клочья прицепившейся ко мне в городе тонкой грязи, обрывки мыслей, желаний, нити привязанностей и много-много каких-то других вещей, о существовании которых во мне я не имел ни малейшего понятия. Внутри стало совсем пусто.

И едва мое новое состояние обрело устойчивость, ветер сорвал с кромки обрыва горсть камешков и швырнул их мне прямо в лицо - я едва успел закрыть глаза, захлопнуть рот и наклонить голову. Один из камней щелкнул меня по черепу справа и немного впереди от макушки. Кровь потекла по лбу и правому виску, а ветер раздул ее в мелкую аэрозольную пыль и красной пеленой захлестнул правый глаз. Я зажмурился.

- Вставай, идем, - услышал я голос Мастера Чу, - нычку одну знаю - внизу, на первом ярусе, там сейчас ветра нет. Отсюда - час ходу...

Я перевязал голову футболкой, и мы двинулись в путь. Над нами в пронзительно прозрачной голубизне с сумасшедшей скоростью мчались низкие облака - бело-оранжевые с плоскими сиреневыми брюшками. За горизонтом в кристально чистом воздухе проступали контуры невидимых в спокойную погоду нефтяных вышек.

Минут через пятьдесят Мастер Чу остановился и указал вниз:

- Вон там.

- Издеваешься? - спросил я.

- Ничуть. Обрыв нижнего уступа работает как ветроотбойник, а наверху впадинка есть - отсюда ее не видать, но когда ветер с моря дует, в ней ни одна травинка не шелохнется.

- Глубокая впадинка?

- Сантиметров семьдесят.

- То есть придется лежать трупом, пока ветер не утихнет...

- Ну и прекрасно. Прочистить ветром мозги, а потом пару дней ничего не делать - это всегда действует достаточно радикально... Ладно, идем вниз.

И по едва заметной тропке он нырнул под обрыв.

Спуск занял минут двадцать.

На площадке, куда мы спустились, все было именно так, как говорил Мастер Чу - идеально подходящая для ночлега впадинка диаметром около пяти метров, выстланная дивно шелковистой сухой травой.

Ветер дул всю ночь и весь следующий день. Мы лежали на спине, молча глядя в небо. Вставали только для того, чтобы справить нужду, отойдя в сторонку и повернувшись спиной к ветру, или спуститься к морю и посидеть немного среди камней в прохладных облаках радужных брызг. Солнце палило нещадно. Пить было нечего, а есть не хотелось вовсе. Ближе к вечеру, когда обрывы над нами и поверхность моря внизу окрасились золотом, ветер вдруг внезапно почти совсем прекратился.

Мы выползли из своей ямы и устроились на камнях над обрывом, расположившись лицом к солнцу. Внизу, вскипая оранжевой пеной, разбивался о скалы накат бурого золота. Бронзовые стебли сухой травы неподвижно застыли в расщелинах. Отбрасывая длинную острую тень, под солнцем маячил темный силуэт одномачтовой яхты.