Поцелуй горца - Карен Монинг

Он остался на улице несколько секунд, задержавшись больше чем необходимо, что бы привязать лошадь, глубоко вдыхая освежающий, прохладный воздух. Влюблен… влюблен, мрачно подумал он. Я околдован.

Глава 17

Гвен была в восторге. Он поцеловал ее. Поцеловал ее точно так, как в ее веке, и она мельком увидела ее Драстена в его глазах. И ювелир подумал, что они выглядели как влюбленные!

Это была надежда, после всего. В ее веке, он заявил, что не поцелует женщину если будет обручен или женат. Хорошо, подумала она радостно, он только что нарушил это правило. Возможно, если она капнет достаточно глубоко, напомнит ему о всем, что они делали в ее времени, он как-нибудь вспомнить все. Она даст отсрочку. Она спасет его, а он разорвет помолвку и женится на ней, мечтательно подумала она.

Сопротивляясь желанию помахать себе на лицо руками, она пристально посмотрела на дом Томаса. Драстен остался снаружи, притворившись, что привязывает лошадей, но она знала, это была не единственная причина, почему он остался там. Он отреагировал точь-в-точь как в ее веке, а она знала, что Драстен был мужчиной сильных страстей.

Он не любил прекращать то, что только начал.

Она наделась, что ему чертовски неудобно в этих удобно-выглядевших плотно облегающих кожаных штанах, которые он отказался купить ей.

Возможно, что восторг окрасил ее впечатление от крошечного коттеджа шестнадцатого века, но она нашла его прекрасным. Он был уютным и теплым, наполненный легким цветочным ароматом, должно быть от всех тех трав, которые свисали вверх тормашками в окнах. Ослепительная масса изысканных серебряных тарелок и кубков, превосходно тесненные золотом молитвенники и религиозные картины были разбросаны по столам и полкам. Освещенная рукопись лежала на длинном узком столе, окруженная в отдалении пол дюжиной восковых свечей. В комнате не было масленых чаш, только свечи, и когда она спросила об этом, Томас объяснил, что масло оставляло вещество когда сгорало, которое быстрее губило его манускрипты и золотые изделия, чем огонь свечей, которые он купил. Действительно, он зажег только одинаковые дрова в очаге, что бы уменьшить копоть. Его изделия были такими точными и такими облюбованными Лордом Кельтаром, объяснил он, что Сильван сам оплатил, что бы были вставлены ему дорогие оконные стекла, так что бы при работе лился в комнаты ярчайший дневной свет.

-Это для Сильвана, – сказал он, указывая на большую книгу, стремясь показать свое умение.

-Как красиво, – воскликнула она, поднимая рельефную обложку с благоговейной заботой о книге. Страницы выглядели древними и словно написаны на уже утерянном языке, со всеми символами, которые танцевали за пределами ее понимания. Переплет был тщательно покрыт золотом, с тонким Кельтским узловатым орнаментом. Она взглянула на Томаса. – Что это за… о чем эта книга?

Томас пожал плечами. – Действительно, я не имею понятия. Книги Сильвана часто на необычных языках.

Именно тогда Драстен важно вошел в коттедж с порывом теплого, пахнущего-вереском потока воздуха и с грохотом закрыл дверь.

-Ты закончил с книгой? – резко спросил он, стремясь попасть в другое месть, что бы посмотреть, сможет ли он найти кого-то, кто узнает ее.

Томас покачал головой. – Нет. Это займет еще несколько дней. Но вот другая книга, которую хотел Сильван. Я не хотел говорить вам, у меня заняло почти год, что бы достигнуть точной копии. Когда он предложил тонкую книгу Драстену, Гвен бессознательно отреагировала и выдернула ее из его рук. – О Боже, – выдохнула она, уставься на книгу.

Она держала экземпляр - Геоцентрической модели вселенной Клаудиса Птолемея, которая предполагала, что солнце и планеты двигаются по орбите вокруг земли, и не была оспорена в печати вплоть до 1543, книгой Коперника - Об обращениях небесных сфер . Ее глаза расширились, а ее рот открылся. Это было все, что она могла сделать и не погладить экземпляр шестнадцатого века.

-Я возьму это, – огрызнулся Драстен, забирая книгу из ее рук.

Она моргнула, слишком удивленная, что бы протестовать. У нее было издание шестнадцатого века, труд Птолемея в ее руках, касается ее кожи.

-Я зайду через две недели за другой книгой, – сказал Драстен Томасу. – Пошли, –сказал он Гвен.

Прощаясь с Томасом, Гвен обдумывала значение этой книги. Драстен МакКельтар – специалист по космологии шестнадцатого века? Вот хохма, подумала она. Она пыталась так усердно повернуться спиной к физике, и вот когда ее сердце, наконец, решило увлечься, это был мужчина, который изучает планеты и математику.

Ему действительно придется начать доверять ей. У них есть так много о чем поговорить, если он только поверит ей.

*****

Гвен вздохнула, когда они вошли в Грейтхолл. Она встретила этот день с оптимизмом и только к концу потерпела поражение. Она достигла не большего чем прошлым вечером, и наконец, поняла, что хотя он был вежлив, он нашел ее историю забавной, и не более. Три раза он ссылался на ее - слабость ума . Он думал, что она сумасшедшая, поняла она грустно. И она начала понимать, что чем больше она рассказывает о будущем, тем сумасшедшее он ее считает.

Без устали он тянул ее от одной торговой лавки к другой, конечно, делая так что бы каждый житель деревни увидел ее, водя ее по деревни до тех пор, пока она не испытала средневековое переутомление. Ни разу он не прикоснулся к ней – в сущности, он даже едва ли смотрел на нее.

Это была бодрящая и пленительная прогулка в прошлое, с запахами и видами, которые заставили ее глазеть больше чем обычно. Но ни разу он не разрешил ей подвести разговор к теме, которая была самой важной: что приблизительно через месяц, он будет похищен, а его клан погибнет.

Каждый раз, когда она поднимала эту тему, он заталкивал ее в еще одну лавку или уходил в толпу, что бы поприветствовать кого-то.

На обратном пути в замок, он, позади нее, был таким напряженным, что она, под конец, наклонилась вперед так далеко как смогла и схватила черную гриву лошади. Она махнула на него рукой и просто получала удовольствие от красоты заката, когда солнце окрашивало вересковые поля в сочный фиолетовый цвет. Она мельком увидела озорную сосновую куницу, которая стремглав бежала по лугу, останавливаясь, что бы стать своими маленькими меховыми лапками на пень, вопросительно шевеля по ветру носом. Светлая белая сова мягко крикнула в ветках леса. Непрекращающийся гул лягушек и сверчков наполнили воздух песней.

К тому времени как они въехали в ворота замка, наступила темная ночь.

Вы никогда не закрываете ворота? – спросила она, нахмурившись. Навесная башня, построенная из массивных камней, выставляла напоказ огромную опускную решетку, которая смотрелась, словно ее не опускали века. Сами ворота были выполнены из деревянных досок в девяносто сантиметров, подбиты сталью.