Мутантка - Ольга Мяхар

Народ опомнился и временно заткнулся, глядя на начальство преданными глазами своровавшего кусок колбасы кота. Я громко прихлебывала чай.

— Гм-кхм, — произнес кэп.

Все тут же на него уставились, поддерживая его одобрительным молчанием. Шеф пытался нащупать ногой под столом вторую тапку.

А дальше пошел подробный рассказ обо всем том, что я успела пропустить. Еще раз. Ску-учно.

Каменное щупальце осторожно положило мне на колени поднос со свежей клубникой. Я приободрилась и радостно в нем закопалась. Обожаю клубнику.

— На этом все, — подытожил кэп.

Я икнула и откинулась на спинке кресла. Хорошо!

— Гм, ну что ж, — почесал голову шеф, уже сидя на стуле, — а теперь не мог бы император объяснить нам, что он собирается делать дальше.

Все затихли, а Лад усмехнулся. Я медленно перевела дух: за такую наглость шефа могли казнить без суда и следствия. Нет, я, конечно, не позволила бы, но…

— Я заберу Илию с собой.

А может быть, и позволила бы. Все угрюмо на него уставились. Я засопела от счастья — как же меня все-таки здесь любят.

— Не спорю, — откашлялся кэп, — она доставила команде много проблем. От нее не было никакого толку, и экипаж постоянно оказывался на грани смерти из-за ее выкрутасов.

Улыбка медленно сползала с моего лица. Из тарелки с салатом показалась встрепанная голова Кары.

— Но!

Я сощурилась, прикидывая, как буду его душить.

— Но она — член экипажа, и мы готовы нести этот крест до кон…

Дальше он отплевывался от салата, который я метко запустила ему в лицо. Кара расстроено смотрела на бессмысленный перевод продуктов. А народ с трудом сдерживал улыбки, многозначительно переглядываясь.

— Иля!

Я потянулась за следующим блюдом, которое Кара как раз пыталась отодвинуть от меня подальше.

— Так, всем молчать! — Это шеф.

Я фыркнула и села на место.

— Если захочешь, я просто убью его, быстро и безболезненно, — нежно шепнул император мне на ушко.

Я почувствовала, что седею.

— Не надо, милый, — брякнула я.

Брякнула слишком громко, так как все без исключения повернулись, в мою сторону. Я покраснела и заскрипела зубами. Нет, ну почему его никто не услышал, зато меня слышат все?

— У меня что-то с ухом, — пожаловался Найт кэпу. — Как она его назвала?

— Милым, — процедил Блэк сквозь зубы.

Я смущенно улыбнулась, а император как ни в чем не бывало обнял меня, притягивая к себе вместе со стулом, который отчаянно проскрежетал ножками по полу. Его скрип в полной тишине звучал угрожающе.

Я поняла, что сейчас взорвусь, а меня беспардонно чмокнули в щеку.

Безобразие!

— Да, а я-то думал, что ее никто не укротит, — ухмыльнулся Найт и сунул Лю в рот последний пирожок. Та опомнилась и рот закрыла, чуть не подавившись угощением.

Я старательно делала вид, что мне все равно, толкая Лада локтем в бок. Тому почему-то было все равно, а я ведь сильно толкала.

Гм, ладно, надо взять себя в руки и перестать злиться. Ворона осторожно подошла и ткнула крылом в перепачканное салатом оперение. Я кивнула.

— Так, все, я пошла, мне надо вымыть ворону.

Ага, щас! Как только я попыталась встать, меня тут же перехватили за талию и усадили к себе на колени, довольно улыбаясь. Надо будет ему потом напомнить, что императоры так себя не ведут. Все застыли в предвкушении кровавой сцены. Я не стала разочаровывать народ.

Седьмая скорость. Я выскальзываю из его рук и, схватив ворону за хвост, иду на второй этаж. Хвост, не выдержав такого ускорения, отрывается, а птичка ошарашенно цепляется за скатерть, пытаясь заорать. Блин, совсем забыла выйти из режима ускорения.

— А-а-а!

— Извини.

— А-а-а!

— Так, ладно, пошли.

— МОЙ ХВО-ОСТ!

Я скрипнула зубами, подхватила птичку уже на обычной скорости и твердым шагом прошла мимо шефа и веселящейся команды.

— И кстати, — я остановилась в дверях, оборачиваясь к народу и зажимая Каре клюв рукой. Меня укусили. С особым садизмом, — я никуда отсюда не уйду-у-у-у! Больно же!

Кара пояснила мне, как ей-то больно, и мы, ругаясь, вышли из столовой, с шумом захлопнув дверь. А император чему-то улыбался лишь самыми краешками губ.

— Так что ты намерена делать дальше? — Ворона сидела в раковине, намыленная до самой макушки особым мылом, которое не щиплет глазки, и требовательно на меня смотрела. Я терла ее мочалкой, изредка сдувая со лба мокрую от пота челку.

— Ну… а что?

— Как — что?! — Птичка попыталась встать, но поскользнулась и плюхнулась обратно, обдав меня веером брызг. Я выловила несчастное кашляющее существо и снова посадила на место. — Как — что?! В замке двое мужиков, которые без ума от тебя и готовы на все ради такой неумехи, недотепы и…

И снова ворона скрылась под водой. Удерживая ее на дне, я размышляла над тем, стоит ли ее вообще оттуда вытаскивать. Все-таки вытащила, после чего еще и успокаивала истеричку, смущенно извиняясь.

— Ну так как?

Я вздохнула, завернула пахнущую цветами Кару в полотенце и посадила на край уже наполненной душистой и вспененной водой ванны.

— Понимаешь… я… я… не знаю.

— Угу. Понятно.

Я начала забираться в ванну, не вполне понимая, что именно ей понятно.

— Тогда давай так. Пока они друг друга не поубивали, надо навестить и того, и другого и поцеловать!

В ванну я грохнулась, подняв целый водопад воды и попросту смыв ворону с края.

С трудом сев и свесившись через край, я подняла с пола кашляющую и отплевывающуюся Кару и посадила ее снова на край, завернув в новое полотенце.

— Спасибо.

— Не за что.

Она только фыркнула.

— Ну так как?

— А целовать-то зачем?

— Как это — зачем! Я слышала, что только по поцелую можно понять, кого любишь, а кого нет! Если любишь, то все остальные поцелуи покажутся пресными!

Я недоверчиво посмотрела на ворону, мысленно решив, что скорее застрелюсь, чем последую ее совету. Но из любопытства все-таки спросила:

— А если одинаково по ощущениям?

— Значит, ты равнодушна к обоим, — припечатала Кара и высморкалась в краешек полотенца.

Я погрузилась в воду до самого носа, пуская пузырьки и рассматривая собственное отражение на потолке.

— Ну?!

А она ведь просто так не отстанет.

— Я не могу.

— Почему?

Я скосила глаза на ворону. Она что, издевается?

— А как я объясню это им?

— Ну… скажи, что это икспиримент!

— Эксперимент, — поправила я ее.

— Да какая разница! Действительно.

— Кар…

— Ты ведь его любишь.

— Кого?