Шотландский рыцарь - Колин Фолкнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Финн в притворном ужасе заслонился руками.
– Да что ты, братец, шуток не понимаешь? – Он дружески пихнул Тора в плечо. – Знаешь, как я их уел? Я сказал, что ты охмуряешь ее, потому что втрескался по уши!
– Мои дела тебя не касаются! – буркнул Тор, отпуская Финна.
Олаф громко хмыкнул.
– И тебя тоже! – рявкнул на него Тор.
Олаф запихал в рот толстый ломоть хлеба и невнятно произнес:
– Олаф сам женится на Анне, если ты не хочешь. Тор сверкнул глазами на брата, но ничего не сказал.
– Может, тебе здесь не нравится? И ты соскучился по дому? Поэтому ты не хочешь, чтобы я на ней женился? – спросил он через минуту, обращаясь к Финну.
– Разве я говорил, что не хочу, чтобы ты женился на Анне? С чего ты это взял? – Финн снова удобно расположился возле скирды. – А что до возвращения на север – ты, верно, уже забыл, что я твердил тебе с самого начала? Я не прочь остаться.
– Олаф хочет остаться, – вставил другой брат.
– У меня в Найлендсби ни кола ни двора, – продолжал Финн. – И никто меня там не ждет. Отец умер, старший брат тоже… Мама была права. Деревня вымирает, и наш образ жизни тоже устарел. Это началось еще до того, как мы успели появиться на свет. – Он сунул в рот стебелек травы и откинул голову на сено. – К тому же мне нравятся здешние женщины. – Финн широко распахнул руки, как будто хотел обнять целый мир. – И я им тоже нравлюсь!
– Женщинам нравится Олаф, – мечтательно улыбнувшись, произнес младший брат.
Тор подозрительно уставился на него. Олаф сидел как ни в чем не бывало, широко раздвинув ноги, перед ним на чистой тряпице лежали остатки хлеба и сыра. Каждый день с тех пор, как начался сенокос, Анна собирала для Олафа завтрак и отсылала его на поле с мальчишкой из замка. Она всегда повторяла, что делает это для Олафа, но в увесистом узелке еды хватало на троих братьев.
Тору казалось, что она постепенно свыкается с мыслью о неизбежности их брака. То же самое можно было сказать и про него. До сих пор, стоило ему увлечься женщиной, достаточно было с ней переспать, чтобы утратить всякий интерес. И почти никому из женщин не удавалось заманить Тора в постель во второй раз. Но то, что было у него с Анной, только распалило его аппетит, как ломоть хлеба, проглоченный наспех перед обедом. Он догадывался, что едва успел разбудить в ней чувственность. И теперь только и думал о том, чтобы снова остаться с ней наедине и оказаться в ее нежных и одновременно крепких объятиях. Он умел отразить любой удар и не боялся ни меча или копья, ни бердыша или алебарды, но ни один щит в мире не мог дать ему то ощущение уверенности и неуязвимости, которое он испытал в ту ночь на берегу, когда Анна обнимала его, прижимаясь всем телом.
– Вот так-то! Ты, братец, волен поступать по своему разумению, но мы с Олафом предпочитаем остаться здесь. – Финн мечтательно посмотрел вдаль, закинув ногу на ногу. – Кто знает, может, мне даже повезет жениться на богатой наследнице и я тоже стану хозяином замка?!
– Жениться? Тебе? – Тор хлопнул себя по колену и расхохотался во все горло.
– Тор! Тор! – раздался в этот момент голос Манро, и послышался топот конских копыт.
– Что-то случилось! – встрепенулись братья. «Только бы не с Анной… и не с ребенком!» – подумал Тор и бросился бежать навстречу отцу.
– Что случилось? – Тор, задыхаясь, остановился перед Манро.
Тот резко натянул удила, и разгоряченный пони заплясал под ним.
– Убили человека! – выкрикнул Форрест, и Тор услышал, как дрогнул его голос.
– Кого убили? – Тор придержал пони за уздечку, пытаясь остановить разгоряченное быстрым бегом животное.
– Нашего дубильщика кожи… Чарли.
– Как это случилось? – встревожено спросил Тор.
– Не знаю. Я бы хотел, чтобы ты сам это увидел, своими глазами. Я приказал не трогать тело до тех пор, пока мы не вернемся.
– Ничего не понимаю, – растерянно произнес Тор. Теперь, когда его опасения по поводу Анны не подтвердились, он испытал такое невероятное облегчение, что даже не сразу сообразил, о чем говорит отец. – Почему я непременно должен это увидеть?
– Ты должен увидеть, во что превратили его тело. Ты был прав, черт побери! Здесь орудуют не простые разбойники. Ты все сам увидишь! – Манро развернул пони и направил его к замку. – Надеюсь, ты достаточно крепкий человек, чтобы выдержать это зрелище.
* * *В этот вечер Анна кое-как обслужила за ужином Манро, Элен и девочек и поспешила к другому краю стола.
– Расскажи мне, что ты видел? – прошептала она, наклоняясь к Тору, чтобы налить ему эля. – Элен сказала, что наш дубильщик погиб, что его убили, но не пожелала мне ничего объяснить.
– Анна, я слишком устал. – Тор жадно выпил эль, но так и не притронулся к еде. Его до сих пор мутило от увиденного. – Пожалуйста, не трогай меня!
Анна сердито обвела глазами зал. Никому не было до нее дела. Манро с Элен о чем-то шептались между собой, Олаф развлекал девочек, делая из хлебного мякиша фигурки животных, Финн сегодня покинул их стол и устроился напротив, рядышком с пригожей дочкой одного из вассалов, приехавшей в замок повидаться с отцом.
Анна села возле Тора на место Финна, отодвинула в сторону тарелку и возмущенно сказала:
– Все отмалчиваются и не хотят мне ничего говорить! Но я имею право знать правду!
Тор поднес к губам кубок и с удовольствием сделал глоток прохладного эля. На своем веку ему довольно часто доводилось сталкиваться со смертью. Люди гибли постоянно: тонули в море, попадали под копыта лошадей, умирали от ран, но никогда ему не приходилось встречаться с такой дикой, бессмысленной жестокостью.
– Ты все еще хочешь, чтобы я стала твоей женой? – вполголоса спросила Анна. – А сам уже привыкаешь иметь от меня секреты! Как я буду жить с человеком, который…
– Он… его сожгли, – хмуро произнес Тор.
– Что?.. – Анна растерянно захлопала глазами.
Тор снова припал губами к кубку в надежде заглушить тошнотворный запах обгорелой плоти.
– Что ты сказал, Тор? – Анна крепко схватила его за плечо.
– Манро не хотел, чтобы ты это знала. Убийца не просто убил дубильщика, он сжег его, сжег заживо.
У Анны задрожали губы, но она сумела сдержать себя и не ударилась в слезы.
– Какой ужас! – с дрожью в голосе прошептала она, осеняя себя крестом.
Тор согласно кивнул и уставился в свой кубок. Он мог справиться с чем угодно – даже с ужасом и отвращением перед той картиной, что увидел сегодня, – но не со своими чувствами к этой женщине, от которых он избавился бы с превеликим удовольствием, чтобы снова обрести независимость и душевный покой.
– И кто, по-твоему, мог это сделать? – спросила Анна.