Панкрат - Андрей Воронин

Она посадила машину под небольшим уклоном — правая сторона оказалась чуть ниже левой, и связанный Рашид покатился, словно мешок с мукой, от одного борта к другому. Врезавшись спиной в какой-то ящик, он охнул, но кляп погасил звук, превратив его в стандартное мычание.

Суворин с силой толкнул дверь и выбрался наружу. Ветер, поднятый замедляющими свое вращение лопастями, ничего не смог поделать с его ежиком и только зря потратил силы на жесткие, словно проволока, седые волосы. Следом за ним выбрался Чепрагин, и вдвоем они помогли Шумилову спуститься на землю.

— Присматривайте за ней, ребята, — произнес Панкрат. — Как бы эта тварь чего не выкинула.

Ему было наплевать, слышит его Илза, оставшаяся в кабине, или нет. Хотя… Скорее всего он даже хотел, чтобы она его услышала. Поэтому и говорил нарочито громко. Он поклялся себе, что будет терпеть ее до тех пор, пока это объективно необходимо, то есть пока не закончится топливо в баках винтокрылой машины.

…Тогда, на поляне, неяркий свет упал на раскрасневшееся лицо Илзы, обрамленное белыми волосами, которые она за прошедшую ночь коротко остригла, и Суворин, не задумываясь, нажал курок.

Он просто ощутил, как по его телу прошла, от пяток до макушки, волна крупной дрожи, и движение указательного пальца, легко прижимавшего спусковой крючок, стало как бы завершением, как бы итогом этой стремительной, промчавшейся со скоростью света волны. Панкрат в этот момент даже не успел в полной мере испытать той ненависти, которая пробуждалась в нем при всяком воспоминании об Илзе. Тело, в каждую клетку которого впиталось это жгучее чувство, среагировало само, на уровне рефлекса.

Курок был нажат, но вместо выстрела раздался только громкий щелчок.

Осечка.

В следующую секунду женщина уронила лицо в ладони, и ее плечи затряслись от рыданий. Лопасти вертолета к тому времени уже перестали вращаться, и в ночной тишине все звуки были слышны отлично, к тому же разносились достаточно далеко.

Суворин застыл в странном оцепенении, глядя на своего “союзника”, и тут к нему подбежал Чепрагин.

В другое время Панкрат обязательно посмеялся бы, увидев вытянувшееся лицо лейтенанта — до того комично оно выглядело. Но в тот момент он просто скользнул по нему невидящим взглядом, спрыгнул на мокрую траву и, вскинув пистолет, выстрелил в черный ствол стоявшей в полусотне метров осины. Потом еще раз, и еще, и еще… Нажимал спусковой крючок даже тогда, когда звонкие металлические щелчки возвестили о том, что магазин опустел. Опомнившись, Суворин недоуменно уставился на пистолет, потом встряхнул головой, прогоняя наваждение, и отшвырнул в сторону бесполезное оружие.

— Кто-нибудь из вас сможет управлять вертолетом? — хрипло спросил он, обращаясь к Чепрагину, который стоял к нему спиной, вжав голову в плечи, словно в ожидании удара.

Ответом был отрицательный кивок головы.

Панкрат, ссутулившись так, будто ему на плечи легла вдруг серьезная тяжесть, вернулся к кабине и бросил, с трудом выталкивая из себя злые слова:

— Повезло тебе, сука… — потом вскинул голову и добавил, почему-то все же избегая смотреть ей в лицо. — Но как только эта колымага станет нам не нужна больше, я тебя пристрелю. Из авиапулемета. Запомни это хорошенько.

Отойдя от кабины, он исподлобья глянул на Чепрагина, стоявшего с полуоткрытым ртом, и проговорил:

— Грузитесь… Да поосторожнее — там у нас еще один союзник. Невольный, правда.

Когда спецназовцы увидели Рашида, скорчившегося среди ящиков, их изумлению не было предела.

— Вы его захватили? — от волнения Чепрагин даже на “вы” обратился.

Суворин покачал головой. Отрицательно. Хмурясь, махнул рукой в сторону Илзы, так и не выбиравшейся из своего кресла, бросил нехотя:

— Ее работа.

— Во дает баба! — не удержался от грубоватого комплимента сержант. — Самого…

Но Панкрат так посмотрел на него, что Шумилов подавился следующим словом и не стал продолжать.

В ящиках, гремевших во время полета, отыскались консервы, сухари и галеты; были там и большие, по литру, пластмассовые бутыли с водой. Илза при молчаливом попустительстве прочих раскопала несколько пакетов с супами быстрого приготовления и принялась раскладывать костер, хотя ее никто об этом не просил.

Шумилов сидел-сидел, глядя, как она собирает ветви, выбирая те, что посуше, и вдруг, как-то странно крякнув, поднялся со своего места и начал что-то делать со “сферой”, которую вынул из ящика с амуницией. Двумя выстрелами из “беретты” он пробил в ней отверстия и просунул в них кусок толстой железной проволоки. Получилось нечто вроде котелка.

— Вот тебе и пуленепробиваемая, — с мрачным удовлетворением произнес он, критически оглядывая творение рук своих. — Давай, Лиза, кухарь.

Он как-то сразу начал называть ее на русский манер, в то время как Панкрат и лейтенант предпочитали не звать ее никак.

Суворин сразу же, как только они все выбрались из вертолета, взял у Чепрагина две сигареты и отошел в сторону. Даже когда в импровизированном котле забулькала вода, а потом со стороны костра потянуло ароматом горячего, он не повернул головы. Сидел, продолжая курить, и машинально поглаживал цевье автомата, лежавшего у него на коленях.

— Панкрат, присоединяйся! — донесся до него голос Чепрагина. — Давай, пока не остыло.

Суворин еще раз вдохнул дразнящие запахи, летевшие с другой стороны поляны, и его желудок вдруг отозвался неприлично громким урчанием. Пересилив себя, он поднялся и подошел к костру, над которым висела “сфера”, полная дымящегося супа.

Взгляд невольно скользнул к Илзе, сидевшей, опустив глаза долу. Ее руки были сложены на коленях, ноги — подтянуты под себя. Тонкие, как у пианиста, длинные пальцы с короткими, но ухоженными ногтями… Вот, обратите внимание на указательный — он нажал пусковую скобу, когда Панкрат и Ирина шли по направлению к…

Ощутив внезапно, что и сержант, и лейтенант смотрят на него расширенными то ли от испуга, то ли от изумления глазами, Суворин опустил автомат и сел рядом с ними.

Варево оказалось вкусным — к концентрату вермишелевого супа Илза добавила разломанные на куски галеты и приправила какими-то специями. Но Панкрату кусок в горло не лез. Он никак не мог избавиться от ощущения, что за спиной у него стоит Ирина в залитом кровью халате.

Когда он смотрел на Илзу, это ощущение только усиливалось, и его рука, оставив ложку, сама тянулась к автомату.

— Вкусно, — похвалил Шумилов, украдкой бросая взгляд в сторону Суворина. — Как тебе, Панкрат?

Тот сначала ничего не ответил. Потом, глядя куда-то поверх головы Чепрагина, произнес:

— Ты когда-то спрашивал, как я оказался в Чечне. Хочешь, расскажу?

Лейтенант кивнул, несколько озадаченный таким резким поворотом темы (он, однако же, при смене курса даже виду не подал).

— Начну, пожалуй, с того, что я здесь уже не впервые…

Когда его рассказ подошел к своему логическому завершению, Илза словно уменьшилась в размерах под частыми и не слишком дружелюбными взглядами спецназовцев, без движения внимавших всем перипетиям, взлетам и падениям, поворотам и переворотам в истории Панкрата.

Суворин не мог видеть ее лицо — она прятала его в коленях.

— И вот я ее нашел, — его голос хлестнул плетью. — Вот она, здесь, рядом, а я не могу отомстить за свою погибшую невесту по той простой причине, что ни один из вас не умеет управляться с вертолетом…

Его речь была внезапно прервана очень громким стоном, донесшимся из кабины винтокрыла. Рашиду так и не сняли кляп, поэтому сейчас он мог общаться лишь с помощью нечленораздельных звуков различной высоты и протяжности.

— Ладно, много чести для нашей… — Панкрат запнулся, подыскивая слово. — К черту болтовню, в общем — пора браться за дело.

Он встал, даже не собираясь благодарить Илзу за еду, и оставил спецназовцев, заметно ошеломленных его рассказом, сидеть у догоревшего костра. Быстрым шагом он подошел к вертолету, забрался в салон и без особых церемоний, за ноги, вытащил из него Рашида Усманова. Освободив рот чеченца от кляпа, Суворин первым делом услышал выстраданную (чувствовалось!) мольбу:

— Слушай, отлить хочу… Ну, будь человеком, руки хоть развяжи.

Панкрат улыбнулся. По-доброму, мягко, от души.

— Чепрагин! — позвал. — Подай ноутбук, если тебе не трудно.

Не прошло и десяти секунд, как лейтенант возник рядом, держа в руках плоский чемоданчик, слегка деформированный с одной стороны.

— Отличная вещь, — Суворин погладил матово блестящий черный корпус. — Огромные нагрузки выдерживает. С горы в ущелье сорвался, в салоне джипа горел — и ничего…

Он включил компьютер и запустил операционную систему.

— Уцелел, — повторил он, глядя, как появляются на экране значки приложений. — Ты его искал, да? Почему-то мне кажется, что его.