Брянский капкан - Александр Харников

– Кто эти люди, господин посол? – кивнув в сторону осназовцев, спросил король, садясь с супругой и дочерями в машину.

– Это моя охрана, – ответил Громыко, усаживаясь на место рядом с королем. – Они служат в спецгруппе ОСНАЗа Ставки. Надеюсь, вы о них уже слышали?

– О да, – сказал король. – Теперь я сам вижу, что они прекрасно вооружены и подготовлены.

– Ваше величество, – ответила Антонова, – мы вынуждены учиться воевать. За тысячу лет существования нашей страны Россия девятьсот пятьдесят раз становилась объектом внешней агрессии.

Водитель резко рванул машину с места и, развернувшись на лужайке, выехал в распахнутые ворота. Осназовцы, легко подхватив под локотки растерянно наблюдавшего за всем происходящим полковника Мензиса, помогли ему влезть в кузов фургона, который тут же тронулся вслед за посольской машиной. Впереди всех ждала самая тяжелая часть любой спецоперации – обратная амбаркация.

Принцесса Елизавета Виндзор, для домашних Лилибет

Все было очень страшно… Когда по нашему дворцу стали стрелять из пушек и пулеметов, я сильно испугалась, и моя сестрица Марго тоже. Зачем папа разрешил приехать к нам на остров этим ужасным бурам, которые хотят всех нас убить? Бедный сэр Уинни, он бы ни за что не допустил ничего подобного. Я каждый вечер молюсь о его несчастной душе. Бедный, бедный сэр Уинни, как нам его не хватает в те дни, когда наша старая добрая Англия окончательно сошла с ума. Именно по вторникам, как сегодня, папа постоянно встречался с ним за ланчем и обсуждал важные государственные вопросы.

Мы уже думали, что для нас было все кончено, но тут пришли русские и убили всех буров, которые пытались залезть во дворец со стороны Гайд-парка. А специальный посланник вождя русских Сталина, господин Громыко, невозмутимый как истинный джентльмен, предложил нашей семье убежище в России. Оказалось, что Сталин прислал за нами самых лучших своих солдат OSNAZ Stavky. Это что-то вроде «старых ворчунов» у Наполеона.

Ходят слухи, что они вообще не из нашего мира и присланы к нам по прямому повелению то ли Всевышнего, то ли Князя тьмы. Папа тогда посмеялся над этими словами, сказав, что Всевышний не вмешивается в дела смертных, а Князь тьмы скорее стал бы помогать Гитлеру, чем Сталину.

Когда папа, по настоянию мамы, наконец-то решился принять предложение господина Сталина и бежать, то мы все дружно, через аудиенц-зал, в котором творился ужасный беспорядок, вышли из дворца на лужайку, где стояла машина русского посла.

Мы прошли через аудиенц-зал, и те люди в спецовках электриков, которые чуть раньше застрелили всех буров, закрыли и заперли за нами двери в Мраморную галерею, после чего начали крепить на них что вроде очень большой тарелки. Когда я спросила: «Что это и зачем?» – то госпожа Антонова ответила, что это подарок тем нехорошим людям, которые захотят нас преследовать. И при этом улыбнулась так зловеще, что у меня мурашки побежали по спине. Но какое я имею право плохо думать о тех, кто спас жизни мне, папе, маме и сестрице Марго. Самое удивительное, что именно русские большевики, которых в нашей семье так не любили, в этот тяжелый момент, рискуя жизнью, спасают нас от смерти и готовы предоставить нам убежище на своей территории.

Во дворе удушливо пахло горелой резиной и краской от полыхающей за деревьями машины. А еще пахло чем-то сладковатым и противным, отчего меня сразу же затошнило. Чуть поодаль, возле пушек, которые совсем недавно стреляли по нашему дворцу, лежали трупы бурских солдат.

Но долго принюхиваться и разглядывать нам все это не дали и быстро усадили в машину русского посла. Мы с мамой и сестрицей Марго сели на заднее сиденье, папа, господин Громыко и госпожа Антонова лицом к нам – на переднее. От водительского места нас отделяла перегородка из толстого пуленепробиваемого стекла. Человек, который сидел рядом с водителем, был одет как самый настоящий джентльмен, но я заметила, что на его коленях лежал автомат. Украдкой выглянув в окно, я увидела, что люди в комбинезонах электриков, закончив, по всей видимости, все свои дела, быстро-быстро бегут к воротам.

Выехав на улицу, машина русского посла в нарушение всех наших правил дорожного движения повернула направо. Следом за нами тронулся и фургон, в который быстро попрыгали те вооруженные люди, наряженные в одежду электриков. Ехали мы быстро, дороги были почти везде пустынными – стрельба и взрывы в центре Лондона распугали с улиц почти всех прохожих. Темзу мы пересекли по Воксхольскому мосту. Я старалась быть спокойной и невозмутимой, как и положено дочери английского короля. А неугомонная сестрица Марго, забыв о приличиях, прилипла своим носиком к оконному стеклу.

Сразу за мостом машина повернула на юг. Тут было спокойно – видимо, еще никто ни о чем не подозревал, и бобби, стоявшие на своих постах, провожали наши машины равнодушными взглядами. Но я хоть и совсем молодая девушка, но не дура, и понимала, что мы чудом сумели спастись от плена, или чего еще похуже.

– Куда мы едем? – спросил папа у господина Громыко.

– В Брайтон, ваше величество, – ответил тот, – там уже находится весь персонал нашего посольства, и именно оттуда будет проведена эвакуация.

Выехав из Лондона, наша машина поехала быстрее, и воздух вокруг нее запел от скорости. Фургон, как ни странно, тоже не отставал, держась ярдах в шестидесяти позади нас. Всю дорогу мы молчали, каждый думал о своем. Наша семья прощалась с нашей любимой Британией, в которой мы в одночасье стали изгнанниками, а господин Громыко и госпожа Антонова, наверное, думали о том, что они хорошо выполнили задание своего вождя господина Сталина, и о том, какие их теперь ждут за это награды.

Въехав в Брайтон, наша машина попетляла немного по улицам, вырулила на набережную и остановилась у длинного, уходящего далеко в море причала.

– Все, ваше величество, – сказал господин Громыко, – мы приехали. Попрошу выйти из машины. Сейчас начнется эвакуация.

Человек, который сидел на сиденье рядом с водителем, открыл двери, и мы вышли. Там, на причале, хозяйничало примерно полтора десятка человек, одетых в черные резиновые костюмы, очень похожие на водолазные. Британские солдаты были разоружены и беспорядочно толпились поодаль. Увидев это, папа нахмурился, но ничего не сказал. Наверное, он понимал, что если бы эти люди считали наших солдат врагами, то не оставили бы в живых никого, как это произошло с напавшими на нас бурами.

В это же время из подъехавшего вслед за нами фургона начали выгружаться наши спасители. Подойдя к людям, стоявшим на причале, они принялись с ними обниматься и хлопать их руками по плечам. Последним из фургона вылез виновник всех наших несчастий сэр Стюарт Мэнзис, озирающийся, как нашкодивший кот. Если бы он был чуть порасторопнее, то нам бы не пришлось бежать в эту ужасную Россию, где даже летом на улице лежит снег, а по улицам городов ходят стадами бурые и белые медведи.

Узнав папу, к нам стал проталкиваться через русское оцепление худой британский офицер. Увидев это, господин Громыко что-то сказал по-русски своим солдатам, и офицера пропустили к нам.

– Капитан Джон Смит, ваше величество, – представился офицер, – вы можете объяснить, что тут происходит?

– В Британии произошел государственный переворот, капитан Смит, – хмуро произнес папа, – сторонники Гитлера в нашем парламенте вступили в сговор с бурскими колониальными частями и использовали их для того, чтобы под дулами винтовок заставить депутатов обеих палат принять нужные им решения. Теперь я для лондонских изменников не «ваше королевское величество», а «узурпатор», а Гитлер объявлен ими лучшим другом Британии. Специальный посланник господина Сталина господин Громыко предложил мне и моей семье эвакуироваться вместе с персоналом их посольства. Как вы сами понимаете, это было то предложение, от которого мы не могли отказаться.

– Вот свиное дерьмо! – воскликнул капитан Смит. – Ваше величество, эти ублюдки нас предали!

– Совершенно с вами согласен, капитан Смит, – сухо сказал папа, – но я попросил бы вас не выражаться при женщинах и детях.

Капитан Смит покраснел и хотел что-то сказать, но в этот момент сестрица Марго вдруг закричала, указывая рукой в море:

– Смотрите! Смотрите!

А там, из морской глубины медленно и величественно, блестя черным, похожим на кожу покрытием, поднималась неизвестная подводная лодка.

– Какая большая, – только и смог сказать папа. – Господин Громыко, это действительно за нами?

– Да, – кивнул Громыко, и в этот момент над рубкой подводной лодки развернулся и затрепетал на ветру Андреевский флаг. Люди в резиновых костюмах на причале вскинули на плечи какие-то трубы и завертели головами, осматривая небо. Мне снова стало не по себе. Наверное, это от того, что я испугалась. Ведь кто не слышал о сражающихся на стороне Сталина кораблях под Андреевскими флагами и об их ужасной мощи, против которой бессильны флот, авиация и сухопутные части гуннов. И вот передо мной как раз находился такой подводный корабль из иного мира, и мне вскоре предстоит ступить на его борт. Я ощущала себя пророком Ионой, который должен был оказаться в чреве гигантского кита. Наверное, я ужасная трусиха, да?