Гладиаторы - Ерофей Трофимов

Вскоре, крик бандита перешёл в хриплый вой, быстро сменившийся простым хрипом. Главарь сорвал голос. Но Матвей и не думал останавливаться. Раз за разом он взмахивал плетью словно автомат. Через несколько минут, спина бандита превратилась в кровавые лохмотья, а сам он, безвольно обвис на скамейке, к которой его приковали.

— Ну‑ка погоди, Иваныч, — остановил Матвея капитан. – Похоже, сомлел наш сиделец. Сейчас мы его быстренько реанимируем, и продолжим веселье.

— Что ж вы делаете волки ?! — неожиданно завопил один из бандитов. – Мы же люди живые !

— Вы? Вы не люди. Вы даже не звери. Вы просто твари, — резко развернувшись, прорычал Матвей.

— Атас! Лох взбесился, — проговорил другой бандит, за что тут же получил удар сапогом по почкам от стоявшего рядом спецназовца.

Повернувшись к одному из бойцов, Матвей попросил:

— Там у полковника в сарае молоток, и длинные гвозди должны быть. Принеси, пока другим займёмся.

Кивнув, боец быстро нырнул мимо Роя в открытые двери сарая, и вынеся требуемое, вопросительно посмотрел на Матвея. Быстрым взглядом, оценив гвозди в его руке, Матвей кивнул и, указывая на ближайшего бандита, сказал:

— Ставьте этого к стене. Сейчас приколотим, и будем в метании ножей упражняться.

Капитан, зачерпнувший из бочки с дождевой водой ведро, чтобы отлить сомлевшего бандита, с интересом спросил, глядя на него настороженным взглядом:

— А если кто промахнётся ?

— Ничего. У нас их шестеро, так что, одного отдерём и другого приколотим, — пожал плечами Матвей, медленно вытягивая из ножен кинжал.

— Однако, — проворчал капитан и, повернувшись к бойцам, коротко кивнул, давая понять, что поддерживает его идею.

Бойцы легко вздёрнули следующего бандита на ноги и, подтащив к стене сарая, прижали руки к доскам. Несколько сильных ударов молотком, заглушаемых воплями распятого, и мишень была готова. Отпустив пленника, бойцы отступили в сторону и, полюбовавшись на повисшего, на пробитых руках бандита, дружно достали кинжалы.

— Кто первый? — спросил боец, орудовавший молотком.

— Давайте вы. Кто ближе к телу клинок вобьёт, — преложил Матвей.

— Спорим, я ему с первой же попытки ухо к стене приколочу, — усмехнулся боец, покачивая в ладони кинжал.

Приподняв головы, пойманные бандиты, с ужасом смотрели на происходящее, словно не веря собственным глазам. Тем временем, окатив главаря водой, капитан повернулся к лежащим, и презрительно усмехнувшись, спросил:

— Ну что, никто говорить не надумал ?

— Господи помилуй! Вы же просто психи! Вы все психи! Стая садистов! — неожиданно сорвался на визг один из бандитов.

— А ты думал, в сказку попал? — жёстко усмехнулся Матвей, проводя по ладони клинком кинжала. – Нет, приятель. Это наша жизнь, и тебе, точнее вам, места в ней нет. А уж как это случиться, зависит только от вас. Можем быстро, а можем очень медленно, так, что всем чертям в аду тошно станет.

— Ты ей папаша, что ли? Чего ты вписываешься? — завизжал бандит.

— Я её учитель. А отец, уже сюда едет. И когда он сюда придёт, те из вас, кто останется в живых, позавидуют мёртвым, — усмехнулся Матвей.

Неожиданно, их беседа была прервана очередным диким воплем боли. Капитан, найдя в сарае, где брал ведро, пачку соли крупного помола, не долго думая, посыпал ею спину главаря. Отбросив, пустую пачку в сторону, он отряхнул руки и, оглядевшись, направился к поленнице. Выбрав из кучи дров обрубок ствола около двадцати сантиметров в диаметре, он ловко закруглил топором край и, повернувшись к одному из бойцов, кивнул:

— Ну‑ка, помоги.

— Э, военный, ты чего задумал? — заметно напрягшись, спросил один из лежащих.

— Вы твари у меня на своих задницах почувствуете, каково девочке было, — жёстко усмехнулся капитан, приставляя полено к ягодицам главаря.

— Это же пахан! — испугано ахнул бандит.

— А мне плевать, кто он там у вас. Для меня, он просто падаль, и рвать вас я буду до тех пор, пока кто‑то не заговорит, — ответил капитан и, повернувшись к бойцу, скомандовал, — бей.

Размахнувшись, боец обухом топора шарахнул по торцу полена, и двор огласился очередным воплем. В этот момент, на задний двор вошли двое бойцов, отправленных капитаном выяснить, как бандиты смогли попасть в закрытую для всего света деревню, и по их лицам, Матвей сразу понял, что у них очередные неприятности.

— Сколько? — коротко спросил капитан, тоже всё моментально сообразивший.

— Шестеро. Похоже, ядом. Плюс, семь караульных собак.

— С чего взяли что яд? — насторожился капитан.

— Лица синие, пена на губах. Следов оружия нет, — коротко ответил боец, и ненавистью поглядывая на лежащих бандитов. – Похоже, давно готовились. Знали сволочи, что днём деревня охраняется только патрулями.

— А дежурный в караулке? — спросил капитан, задумчиво морща лоб.

— А кто был дежурным? — ответил боец вопросом на вопрос.

— Быстро в караулку, проверить журнал дежурств и личные жетоны.

Развернувшись, бойцы рысью понеслись обратно. На улице послышался знакомый скрип разрегулированных тормозных колодок, и Матвей, чуть усмехнувшись, кивнул:

— Вот теперь, молитесь, твари.

Полковник Савенков, вбежал во двор с пистолетом в руке и, увидев бойцов спецназа, растеряно остановился, пытаясь понять, что происходит. Увидев Матвея, он растеряно кивнул и, сделав к нему шаг, тихо спросил:

— Как ?

— Мы слишком поздно приехали, — тихо выдохнул Матвей. – Меня сюда Рой привёл. Этих мы взяли, но было поздно. Как она ?

— Врач сказал, состояние стабильно тяжёлое, — ответил полковник, уронив руки.

Шагнув к нему, Матвей пальцами сжал его плечо, и тихо, едва слышно сказал:

— Прости, Андрей Сергеевич. Мне и в голову не могло придти, что такое может произойти.

— Ты не виноват, — покачал головой Савенков. – Это они? — спросил он, кивая на лежащих.

— Да. Разговорить пытаемся, — кивнул подошедший капитан.

— Разговорим, — кивнул полковник, и улыбнулся так, что вздрогнули даже стоявшие в стороне бойцы спецназа.

Взяв у одного из бойцов кинжал, он молча подошёл к лежащему на земле бандиту, и одним движением отрезав ему ухо, молча перешёл к следующему. Лежащие на земле со скованными за спиной руками бандиты, прижатые тяжёлыми ботинками спецназовцев, пытались дёргаться и хоть как‑то помешать полковнику, но тот молча продолжал кромсать их на куски.

Самым страшным в его действиях было именно молчание. Он ни о чём их не спрашивал, не задал ни одного вопроса, а просто кромсал их на куски, равнодушно отбрасывая отсечённые части тел в сторону. Оставив его развлекаться, капитан вернулся к прерванному занятию. Глухие удары привлекли внимание полковника.

Развернувшись, он подошёл к скамейке и, глядя на капитана полубезумным взглядом, спросил: