Перекресток: недопущенные ошибки - Михаил Пузанов

— Ну, и что ты на самом деле желаешь от меня услышать, лис? Если «да», то можешь на меня рассчитывать. Но…

— Ты ошибся, — Мягко и с долей удивления произнес гость. Он явно собирался выдать нечто еще более неприятное Шартарату, — Я подразумевал не тебя в качестве надсмотрщика за разрушителями. Хотя, если ты готов принять участие в… скажем так, "последнем полете", очень многое упроститься. Но еще больше пользы ты бы принес на своем месте, если захочешь, конечно, оставаться в междумире. Кажется мне, это пространство еще более древнее, нежели вселенная Перекрестка, Огнистый, Небытие и даже Лилия, — Элоам было хотел спросить, что все-таки подразумевается под названием цветка, но Астерот, как всегда, угадал вопрос и ответил все тем же категорическим кивком, означающим "не скажу", — А в качестве контролера мне нужен человек, способный быть среди воплотившихся духов-агрессоров своим, способный разделить их стремления, а не ограничить. При этом обладающий хоть в малой мере способностью услышать, что ему советуют, и воспрепятствовать тяге духов к разрушению живого.

Волк усмехнулся. Так, все ясно, речь, как и следовало ожидать, вернулась к теме его последних размышлений — Леадору-Алкину.

— И как же ты собираешься выловить Шатара и убедить его помочь тебе? По-моему сейчас он занят искоренением судоходства поблизости от твоего нынешнего пристанища. Уж за ним-то я с помощью отражений наблюдаю — еще не хватало выпускать хронического дурака из виду. Я лично не представляю, как лишить его жезла и при этом не наградить проклятьем кого-то еще — сам знаешь, насколько сильную волю нужно иметь, чтобы подчинить себе Кадуций Афари. Либо воля, либо, как в моем случае, состояние вечной полусмерти.

— Проницательно. Причем, заметь, Шатар орудует своей силой, мягко говоря, необдуманно. Сейчас дело плавно но верно идет к пересечению его пути с дорогой еще нескольких людей, мне небезразличных. Вот на них-то я и готов сделать ставку, вернее, на одного из них. Но и риск огромный: среди этой пестрой компании есть те, в чьих руках Кадуций, помноженный на порабощенную волю владельца, натворит таких дел — разгребать будем до скончания мироздания! И я не шучу, здесь и духи пустоты померкнут на фоне кошмара — Тон Астерота звучал иронично, но вот глаза он вновь отводил в сторону.

— По-моему, ты что-то недоговариваешь, друг.

— А ты хочешь, чтобы я обрисовал тебе ситуацию полностью? — На лице Астерота вдруг проступила искренняя нервозность, а в глазах проскочила недобрая искра, — Хорошо, я объясню. Сам виноват — не хотел тебе напоминать. Но раз уж ты так хочешь уловить суть — слушай! Ты помнишь, какой силой обладает истинная любовь? Когда делят пути, цели, жизнь друг с другом и не могут уже существовать по отдельности?! - Фраза прозвучала, как удар хлыстом, но Звездный даже не подумал остановиться, чтобы услышать ответ. Элоам застыл, опасаясь о чем-то думать — любопытство его сгубило, — Так вот, если раньше это оставалось просто странным, из ряда вон выходящим случаем, важным лишь для двоих, теперь такие связи превратились в еще одну силу. Затмевающую, отбрасывающую на задний план все стихии вместе взятые, затмевающие даже величие пустоты! И как бы не равную самому Эху!

Я своим собственными глазами видел, как такая любовь непринужденно меняет конструкций душ. Как угодно и в любой степени! Совмещает несовместимое, делает достоверным невероятное! Это не говоря уже о том, что такое новая душа, рожденная от истинной любви, а не от мира! В кой это веки хоть в чем-то, относящимся к реальности, Лилия оказалась права, но они даже не потрудились понять, насколько эта сила превосходит их самих! Свет на ней клином сошелся — вот все что я могу сказать тебе сейчас.

А знаешь, почему я бережу теперь твои старые раны?! Потому что среди путешествующих сейчас по двум континентам того мира есть несколько обладателей душ, способных на такую любовь. Несколько, а ведь один-единственный — это уже фантастическая редкость! Естественно, их помощь в этом эксперименте неоценима. На этой связи, как ни парадоксально, вся вероятность благополучного исхода проекта и держится! Понял теперь, что я от тебя умалчивал?!

У Шартарата начала кружится голова. Безумие какое-то. Да, в свое время немало они проговорили о любви и ее формах. И тему так называемой истинной, конечно, затрагивали. Но чтобы придавать ей такую значимость? Делать стержнем эксперимента? Выглядит шатко и не надежно. Неужели другой основы не нашлось?… Впрочем, лучше у Астерота не спрашивать — если он еще раз так ответит, от боли совсем искорежит. Как ни пытался Волк отогнать воспоминания, цепочка навязчиво врывалась в душу: Линадора — Мир разума — Предательство… И последовавшие за этим ее презрение и черная ненависть. Никакими словами не выразить вот так, не описывая самой сцены, все отвращение, сменившее прежнюю любовь. Истинную, естественно, в ином случае это не ударило бы по душе Элоама.

— И причем тут Алкин? — С трудом отвлекся он от нового витка памяти.

— Да притом, что как только с северного и южного континента выйдут в море два корабля, начнется натуральное безумие, потому что именно в срединных водах плавает капитан Шатар. Если не веришь моим предположениям, поизучай на досуге отражения-вероятности. Не сомневаюсь, ты и моих друзей увидишь, и то, что с ними может произойти. Только, заклинаю, Элоам, не рассказывай мне исходов — своей фантазии хватает! Кстати, волю Алкина, конечно, не белая змея контролирует?

— Черная, — Мрачно пробормотал Шартарат. Жезл обвивали две змеи: одна — из селенита, вторая — обсидиановая. Первая заключала в себе светлые течения, вторая олицетворяла связь с тьмой. Причем, змеи — лишь один из элементов, но в них-то и жила проблема подчинения артефакта. Если воля обладателя кадуцея была сильнее воли обеих змей, он мог использовать и их силу, и мощь всех прочих элементов, если же владелец оказывался слабее — его душу полностью или частично порабощала одна из змей. В результате на свет появлялся либо безумный истребитель всего живого, либо светлый фанатик. Еще не известно, что хуже. Шатар стал убийцей, правда, не совсем безумным, но безумие с успехом заменила личная ненависть и властолюбие Алкина, — Знаешь, Астерот, если бы кто-то забрал у него Кадуций Афари, я был бы благодарен. Даже не в связи с этим проектом, просто, чтобы его кто-то освободил. Все-таки это Леадор… Да и мне с духами было бы проще совладать, раз уж мы заговорили о вселенских экспериментах. А что до Алкина… У этой его личности явно шансов стать чем-то большим нет — хоть убей, не получается у Леадора поставить хаос и свои желания под контроль. Но может, побыв Шатаром, он хоть что-то усвоит. Это же еще не значит…