Пришелец в земле чужой - Роберт Хайнлайн

— Сэр, позвольте представить вам Валентайна Майкла Смита. Майкл, познакомься с президентом Соединенных Штатов.

Майк низко поклонился. Президента посадили справа от Майка, сзади водрузили импровизированный флаг. Зазвучала музыка, все встали. Раздался голос:

— Генеральный Секретарь!

Глава 20

Сначала Джубал решил, что Майк может не вставать, когда войдет Дуглас, но потом передумал. Ему не нужно было ставить Майка выше Дугласа, он хотел доказать, что происходит встреча равных. Поэтому, когда все встали, Харшоу сделал и Майку знак встать. С первыми звуками гимна открылись огромные двери в дальней стене и вошел Дуглас. Он подошел к своему месту и собрался сесть.

Джубал тут же сделал Майку знак сесть, и вышло так, что Майк и Генеральный Секретарь сели одновременно, а после почтительной паузы сели остальные. Джубал затаил дыхание. Неужели Ларю не сделал? Правда, он не обещал твердо.

Раздались звуки «Симфонии…»; звучала тема Марса — бога войны, впечатляющая даже для осведомленной публики. Глядя Дугласу в глаза, Джубал встал, как солдат по стойке смирно. Поднялся и Дуглас, не очень охотно, но быстро.

Майк не встал: Джубал не дал ему сигнала. Он сидел, нисколько не смущаясь тем, что все опять вскочили, когда поднялся Генеральный Секретарь. Майк ничего не понимал и добросовестно выполнял то, чего от него хотел брат по воде.

А Джубал, заказав музыку в честь Марса, долго думал, поднимать ли Майка, если заказ выполнят. Ответ зависел от роли Майка в этой комедии.

Музыка стихла. По знакам Джубала Майк встал, быстро поклонился и сел, почти одновременно со всеми. Все постарались сесть побыстрее, так как заметили, что Майк во время исполнения «Симфонии…» сидел.

Джубал с облегчением вздохнул: отделался! В молодости ему довелось увидеть, как одна из последних на Земле августейших особ принимала парад. Он заметил, что после исполнения гимна королева поклонилась, то есть выразила признательность за почтение, оказанное ее монаршему величеству.

А правитель демократического государства пусть стоит во время исполнения своего гимна — не такая он важная птица.

Третьего не дано, как справедливо заметил Джубал. Либо Майк частное лицо, и тогда эта камарилья не собралась бы вовсе; либо, по аналогии с делом Ларкина, парень является монархом. Джубал оглядывался: ага, папский нунций понял, в чем дело — лицо серьезное, а глаза смеются.

Дуглас заговорил:

— Мистер Смит, вы оказали нам честь и подарили радость, став нашим гостем. Мы надеемся, что на Земле вы будете чувствовать себя как дома, поскольку ваша родная планета Марс, наш сосед, наш добрый сосед… — и полились круглые фразы, из которых невозможно было понять, кого приветствовал Дуглас: монарха, туриста или путешественника, вернувшегося домой.

Джубал вглядывался в Дугласа, стараясь понять, читал ли тот его письмо. Но Дуглас на Харшоу не смотрел. Он закончил речь, как всегда: говорил-говорил, а ничего не сказал.

— Ну, Майк, давай, — скомандовал Джубал.

Майк заговорил по-марсиански, потом перешел на английский, произнес: «Господин Генеральный Секретарь Федерации Свободных Наций планеты Земля» — и снова по-марсиански.

По-английски: «Мы благодарны вам за гостеприимство. Мы передадим Старшим Братьям на Марс добрые пожелания от вас».

Дальше опять по-марсиански.

Идею макаронической речи подала Джилл. Эта идея себя оправдала: скучная протокольная речь превратилась в произведение искусства сродни операм Вагнера.

Для Майка не имело значения, на каком языке говорить.

Он без труда выучил бы речь и по-английски. Майк был счастлив, когда ему удавалось сделать приятное братьям.

Кто-то коснулся плеча Харшоу, сунул ему конверт и шепнул:

— От Генерального Секретаря.

Джубал поднял глаза, увидел Брэдли, тот поспешил уйти. Джубал открыл конверт, заглянул внутрь. Там была записка из одного слова ДА, подписанная Дж. Э. Д.

Харшоу поднял голову, встретился глазами с Дугласом. Харшоу кивнул, и Дуглас тотчас отвернулся. Конференция была окончена: осталось лишь оповестить о ней мир.

Майк дочитывал речь. Джубал услышал:

— …сблизиться, получив от этого обоюдную выгоду… согласно природе и характеру каждого народа…

Дуглас коротко, но тепло поблагодарил Человека с Марса. Джубал поднялся.

— Господин Генеральный Секретарь…

— Слушаю, доктор Харшоу.

— Мистер Смит выступает перед нами в двух ролях. С одной стороны, он монарх другой планеты, преодолевший бесконечные просторы космоса, чтобы принести нам привет и добрые пожелания своего народа. С другой стороны, он человек и гражданин Соединенных Штатов Америки и Федерации, что дает ему определенные права и налагает на него определенные обязанности, и нелегкие. Будучи адвокатом мистера Смита как человека и гражданина, я долго думал о его делах и, несмотря на все старания, не сумел составить полный перечень его имущества. Не знаю, как быть с налогами, — Джубал остановился и долго сморкался. — Я старый человек и боюсь, что не успею закончить порученное мне дело. Вы должны понимать, что мой клиент плохо разбирается в делах такого рода: на Марсе они решаются по-другому. Но он очень способный молодой человек, его родители были гениями, и я надеюсь, их гены проявятся. Я не сомневаюсь, что через несколько лет молодой человек разберется со своим наследством самостоятельно, без помощи дряхлого адвоката. Но, к сожалению, дела не ждут. А мистер Смит с большей охотой изучает историю, культуру и искусство нашей планеты, ставшей ему вторым домом, чем наши законы. И я считаю, что он сделал правильный выбор. Мистер Смит от природы наделен мудростью, которая удивляет всех, кто с ним знакомится, и продолжает удивлять меня. Когда я поделился с ним своими опасениями, он посмотрел на меня ясным взглядом и сказал: «Не мучайся, Джубал, спроси у мистера Дугласа». — Джубал выдержал паузу и с волнением в голосе попросил. — Я хотел бы обсудить с вами некое частное дело. Давайте поговорим наедине, а дам и господ отпустим по домам!

— Выкладывайте свое дело, доктор Харшоу, — ответил Дуглас, — оставим протокольные формальности. Кто хочет, может уйти.

Никто не ушел.

— Ну что ж, — сказал Джубал, — я изложу все в двух словах. Мистер Смит хотел бы назначить вас своим адвокатом, с полным правом распоряжаться всеми делами. — Дуглас, казалось, был поражен.

— Это слишком большая ответственность, доктор!

— Я знаю, сэр. Я говорил мистеру Смиту, что вы самый занятой человек на нашей планете и у вас не будет времени заниматься его делами, — Джубал покачал головой и улыбнулся, — но мои слова не произвели на него никакого впечатления. На Марсе от человека тем больше требуют, чем больше он занят. Мистер Смит сказал: «Давай попросим его» — и вот, я вас прошу. Разумеется, мы не требуем немедленного ответа: у марсиан так не принято. Они никогда не спешат и никогда не усложняют дело. Мы обойдемся без ревизии и долговых обязательств, просто подпишем назначение. Майклу даже этого не нужно, он готов доверить вам свое имущество сию минуту под честное слово. Это в характере марсиан. Если марсианин доверяет вам, то доверяет во всем. Да, я не сказал главного: мистер Смит обращается с просьбой не к Генеральному Секретарю, а к Джозефу Эджертону Дугласу, к вам лично. Если вы уйдете с государственной службы, вы все равно останетесь адвокатом мистера Смита. Ваш преемник на государственном посту не сможет вмешаться в дела мистера Смита, поскольку это право доверено лично вам, а не человеку, занимающему Октагон.