10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы - Борис Федоров

С этого момента началась наша «война», и Газпром стал предпринимать ответные меры. Подняли невообразимый шум соответствующие депутаты в Госдуме (те, кто всегда готов что-нибудь поддержать в обмен на поддержку в иной форме). Потом Газпром решил нас взять измором, уменьшив сумму платежей. В ответ я начал повсеместно и без дискуссий применять самые жесткие санкции, предусмотренные законом, к Газпрому и его дочерним предприятиям.

Газпром ссылался на то, что и ему все должны, включая федеральный бюджет. Прямых долгов бюджета на самом деле практически не было, а была косвенная задолженность через бюджетные или полубюджетные организации типа Министерства обороны. Никакого учета таких долгов в Минфине не было и не должно быть. Это вопрос к Госдуме и Минфину, которые порождают данную проблему, принимая изначально нереальные бюджеты.

Кроме того, Газпром никогда не пытался по-настоящему давить на своих неплательщиков (включая бюджетных), соглашался на почти всегда «пахнущий» коррупцией бартер и вообще тратил массу денег неизвестно куда и на что.

Так, во всяком случае, считали правительственные эксперты. Количество социальных и прочих «непрофильных» объектов в системе Газпрома не является секретом. Поэтому давление на Газпром было оправданным и законным.

Надо сказать, что руководство Газпрома привыкли чувствовать себя хозяевами жизни. В каком-то рейтинге руководителя Газпрома по статусу даже приравняли к премьер-министру. Руководители Госналогслужбы ездили и сегодня ездят «на поклон» в офис Газпрома. Мне впервые удалось продемонстрировать им и всем другим нефтяным и прочим генералам, что у государства есть власть, которую иногда оно может применять. А начинать надо с сильнейшего противника. Остальные сделают выводы сами.

Вопрос перешел на уровень С.Кириенко и Б.Немцова, как председателя коллегии представителей государства в совете директоров Газпрома. Я тогда очень зауважал Бориса Ефимовича как единственного члена того правительства, который был способен на мужественные поступки и проявил себя в минуты кризиса действительно крепким парнем.

При его поддержке мы сделали следующий шаг, который отрезвил руководство Газпрома. Во-первых, прозвучала угроза смены руководства компании. Руководство Газпрома встревожилось. А после того как наши налоговики — в том числе полицейские — появились в штаб-квартире Газпрома и в их дачном поселке (там нашли даже водку без акцизных марок), процесс пошел по верному руслу.

Выяснилось, что:

платить они могут существенно больше, чем говорилось ранее;

могут начинать избавляться от многочисленных ненужных и дорогостоящих активов (типа пансионатов);

могут жестко требовать от своих контрагентов платежей (повышать денежную составляющую в расчетах).

При этом империя Газпрома настолько велика, что у нас даже не было ее полной картины. Никто в стране не знает, как на самом деле богат Газпром. Я же, к сожалению, не успел провести комплексную проверку всей системы Газпрома.

Увы. Выдержки правительству хватило ненадолго. Вяхирев дошел до Ельцина (который нас в целом жестко поддержал) и активно воздействовал на С.Кириенко. Начали создавать компромиссные комиссии по изучению вопроса взаимных претензий. Мы посадили команду неплохих специалистов непосредственно в Газпром для расследования вопроса реального финансового положения компании (часть этих людей после моего ухода взяли на работу в Газпром — они это могут себе позволить).

Дело стало затягиваться и, по сути, «уходить в песок». Сейчас я понимаю, что некоторые мои сотрудники высокого уровня и часть правительственных чиновников выполняли заказ, намеренно блокировали и саботировали мои усилия.

Помню, как меня вызвали в Госдуму возмущенные депутаты, искусно «подбадриваемые» Газпромом. Наглое, но типичное для Госдумы лицемерие: депутаты прекрасно знают состояние бюджета и проблемы с выплатами учителям или военным. Тем не менее они тратят время на борьбу с теми, кто пытается эти деньги добыть.

Я спокойно вышел на трибуну и без лишних эмоций рассказал бывшим коллегам-депутатам, что действую исключительно в соответствии с законами, принятыми парламентом. Если кто-то не платит налоги, я обязан применять санкции. Не нравится — измените закон и напишите, что с Газпрома налогов брать нельзя. Такой подход несколько отрезвил и разочаровал наших парламентариев.

Кто-то стал кричать: «Не надо с ним разговаривать. Он исполнитель. Давайте вызывать главных виновных». Н.Рыжков напирал на низкий статус руководителя Госналогслужбы, который, по его «компетентному мнению», сам ничего никогда не делает: «Они бы нам еще дворника прислали». Лишний раз убедившись в ограниченности мышления Н.Рыжкова, я с удовлетворением и хладнокровно покинул зал. Этот раунд мы выиграли.

Должен оговориться: лично я очень люблю Газпром как ведущую и, вероятно, лучшую российскую компанию и даже владею небольшим пакетом его акций (при приходе в правительство задекларировал). Я встречался с Р.Вяхиревым в 1997 году, когда от имени группы довольно крупных акционеров выразил полную поддержку руководству Газпрома.

Встречались мы и в момент кризиса отношений 1998 года и в 1999 году, и я не заметил какого-то слишком негативного отношения с его стороны.

Я абсолютно уверен, что наши действия были выгодны и самому Газпрому, так как побуждали его наводить порядок у себя внутри. Другое дело, что далеко не все руководители правильно понимали ситуацию и стратегию Газпрома.

Например, многие не понимали, почему Р.Вяхирев терпит в своих заместителях П.Родионова, который своим языком и действиями наносит ущерб компании. Человек, который слишком много болтает о макроэкономике (другая его любимая тема — личность Е.Ясина), только дискредитирует Газпром.

Я уверен, что если бы был наведен хотя бы относительный порядок в Газпроме, РАО «ЕЭС», МПС, нефтяных гигантах, то это заставило бы тысячи других компаний работать по-иному. В этом смысле судьба реформ в России всегда была в значительной степени в руках всего нескольких крупнейших монополий, которые, прекрасно существуя за счет огромных ресурсов страны, сами для реформ в России почти ничего не сделали.

17 АВГУСТА 1998 года

До 17 августа я не был вовлечен в процесс разработки и осуществления макроэкономической политики России и занимался исключительно налогами. Единственное, что С.Кириенко забрал у М.Задорнова и передал мне, — налоговая политика. Да у меня и не было времени детально анализировать общую экономическую ситуацию (теперь об этом жалею).