Тарзан в Пеллюсидаре - Эдгар Райс Берроуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не знаю, что находится там, — указал он на юг, — на зато я точно знаю, что Корсария лежит в том направлении, — и он указал рукой на северо-восток. — А вообще-то я плохо знаю эти воды. Наша экспедиция по Рела-Ам была первой.
Готовясь к долгому плаванию, путешественники добыли большое количество мяса, которое разрезали на тонкие полоски и завялили на солнце или закоптили на костре. После этого мясо упаковали в чисто отмытые и высушенные оленьи желудки и сложили в шлюпку. В такие же желудки налили пресную воду. Хотя они и не собирались удаляться от берега, на всякий случай следовало иметь солидный запас воды и провизии. Следовало также не забывать, что в этих местах бывают сильные штормы, которые могут унести хрупкое суденышко неведомо куда.
Наконец все приготовления были завершены, и пестрая компания заняла места на борту шлюпки. Впереди их ждала Корсария.
Джана работала наравне с другими, готовя запасы еды для путешествия. Несколько раз ей приходилось работать бок о бок с Джейсоном, но ни единым жестом не дала она ему понять, что простила его или даже просто замечает его присутствие.
— Ну почему мы не можем быть друзьями, Джана? — спросил он как-то умоляющим голосом. — Тебе не кажется, что тогда мы оба стали бы хоть немного счастливее?
— Я достаточно счастлива, — отрезала девушка, — и буду еще счастливее, когда Тоар и я вернемся в Зорам.
Глава XVII
Снова вместе
Попутный ветер нес шлюпку по ласковому, залитому солнечным светом морю. Тем же курсом следовал и дирижабль «0-220». Капитан Заппнер вел свой корабль вдоль береговой линии, то и дело останавливаясь и совершая облеты побережья в почти угасшей надежде найти пропавших товарищей. Его экипаж не только не рассчитывал больше увидеть когда-нибудь потерявшихся членов экспедиции, но и серьезно сомневался, что им самим удастся снова отыскать полярный проход и вернуться домой. Даже их огромные запасы провизии и горючего должны были когда-то подойти к концу. Если до этого момента они не сумеют найти выхода, могучий корабль обречен будет навсегда остаться в Пеллюсидаре, а команда будет вынуждена бросить его и приспосабливаться к новым условиям существования.
Штурман Хайнс первым высказал эти соображения капитану. Тот пригласил лейтенанта Дорфа и все трое устроили совет. После долгого обсуждения было решено, пока не кончилось горючее, стать на якорь в каком-нибудь укромном местечке, где можно было бы не опасаться нападения со стороны местных дикарей и крупных хищников. А пока офицеры обсуждали эти волнующие проблемы, дирижабль неспешно и величаво плыл над морскими просторами.
Роберт Джонс из Алабамы заметно нервничал. Он так и не смог до конца приспособиться к непонятному миру, в котором оказался. Он то и дело хмурился, качал головой или начинал что-то бормотать себе под нос, всем своим видом выражая молчаливое неодобрение. Каждый раз, когда взгляд его падал на настенные часы и камбузе, он снимал их, заводил, подносил к уху и долго прислушивался.
А внизу проплывала чудесная панорама морского побережья, затейливо изрезанного многочисленными мысами, бухточками и заливами. Зеленые холмы сменялись могучими лесами или равнинами, полными пасущимися стадами и прорезанными голубыми лентами рек. Этот ландшафт способен был заставить радостно забиться сердце любого любителя природы. Не остался он незамеченным и экипажем «0-220», среди членов которого многие без особых сожалений согласились бы провести здесь остаток жизни, если им так и не суждено будет отсюда выбраться. Но были и другие, кого такая перспектива откровенно пугала, да и дома их ждали родные и близкие. Эти уже начинали втихомолку роптать и обсуждать между собой возникшие проблемы. В большинстве своем, это были высокообразованные люди, профессионалы своего дела, не хуже офицеров понимавшие опасное положение, в котором оказался корабль и они все. Но вместе с тем, это были еще и тщательно отобранные люди, безгранично доверявшие капитану и знавшие, какой бы ни была их судьба, капитан Заппнер разделит ее вместе с ними. Более того, каждый из них был уверен, что если существует способ выбраться отсюда, Заппнер — именно тот человек, который сможет это осуществить. Вот поэтому никто пока не помышлял о бунте, дирижабль величественно плыл по воздуху, и каждый занимался своим делом.
Пока капитан обсуждал со своими офицерами планы на ближайшее будущее, Роберт Джонс поднимался по вертикальной шахте в верхнюю кабину наблюдения, расположенную на сто пятьдесят футов выше его камбуза. Добравшись до цели, он высунул голову в иллюминатор, внимательно оглядел небо, помедлил немного и с ненавистью уставился на яркий диск полуденного светила, как всегда стоявшего прямо над головой. Когда на глаза навернулись слезы, он убрал голову и снова спустился вниз. Он вернулся на камбуз, решительно снял со стены часы, вышел наружу и без сожаления выкинул ни в чем не повинный механизм за борт.
Для экипажа шлюпки, пляшущей на волнах, время тянулось невыносимо медленно. Ничто не нарушало монотонного однообразия плавания. Только мысль о скором завершении путешествия, да редкие нападения обитателей морских глубин позволяли хоть как-то скрасить уныние и скуку. Особенно страдал от скуки Джейсон Гридли. Энергичная деятельная натура молодого американца с трудом мирилась с однообразием плавания. Куда в меньшей степени испытывал нечто подобное Тарзан и его вазири. Остальные же, давно привыкнув к условиям Пеллюсидара, вообще не испытывали никаких неудобств. Обитатели этого мира явно но знали такого понятия, как время. Но оно продолжало идти, расстояние до Корсарии сокращалось, а условия плавания понемногу менялись. Не имея навигационных приборов, путешественники не могли знать, что курс их изменился и теперь они плывут строго на восток, сопровождая изгиб береговой линии. Инстинкт, однако, подсказывал корсарам, что пройдено уже три четверти расстояния, отделявшего их от дома. Попутный ветер наполнял парус, и шлюпка весело и быстро скользила по волнам. Лайо стоял на носу и к чему-то принюхивался, напоминая в этот момент делающего стойку охотничьего пса. Внезапно он обратился к Тарзану.
— Нам следует пристать к берегу, — заявил он. — Приближается сильный шторм.
К сожалению, его предупреждение несколько запоздало. За считанные минуты вокруг потемнело, налетел порывистый ветер, а волны стали достигать невероятных размеров. Ничего не оставалось делать, как спустить парус и отдаться на волю ветра. Самое удивительное, что не было ни грозовых туч, ни грома и молний, — бушевал лишь ветер, временами достигавший ураганной силы.