Деревянные облака - Эдуард Геворкян

Но полезли на лоб мои глаза! Изумлению не было предела, когда тяжелые люки, откинувшись, превратились в сходни, и по ним хлынула пестрая толпа, одетая в немыслимые цветные одежды. Среди них торжественно вышагивали медленной поступью люди в силовых панцирях.

– Это еще кто? – непроизвольно вырвалось у меня, хотя я уже знал ответ.

– Буканьеры, – лаконично отозвалась Хора, пристально вглядываясь вниз.

Как же они здесь оказались? Я знал, что в принципе можно перехватить сигнал горячего вызова. Но, насколько известно, у разбойников, недолюбливающих технику и лишние траты, раньше не было сканирующей аппаратуры. Значит, теперь появилась.

Хора отступила от края назад и пояснила, что те, в цветных одеждах, не буканьеры, а члены их семей. Они порой сопровождают разбойников в набегах и гораздо опаснее и кровожаднее, чем сами бойцы. И еще она сказала, что долго безобразничать на Параисо им не дадут. Но если они хорошо подготовились, то покуролесить успеют. А на прощание могут заложить бомбу под портальные машины.

Я потрогал серьгу коммуникатора. Тихое жужжание вместо ответа подсказало, что буканьеры разжились ко всему еще и глушилками.

– Предупредить не сможем, – сказал я. – Надо пробираться к стоянке…

И замолчал. Высыпавшая на площадку орда уже втягивалась в здание терминала. Значит, там не пройти. Не успел я подумать о служебном рукаве, как оттуда выбежали десятка два охранников, среди которых был и тот, в смешной фуражке. Пыхнули красные огоньки парализаторов, буканьеры, отставшие от своих, упали на плиты.

Если бы охранники ворвались вслед за бандитами в зал, думаю, в давке и тесноте все быстро бы кончилось. Но пока они раздумывали, что делать, переглядывались и о чем-то спорили, размахивая руками, из терминала вышел буканьер в силовом панцире и одним импульсом сжег всех охранников. Неуклюже развернулся и пошел обратно.

Большое стекло рестхауза покрылось сеткой трещин и беззвучно рассыпалось. Сквозь черный квадрат выскочили пестрые, одни из них побежали к складам, другие – к служебному рукаву. Плохо дело! Если сумеют отключить барьер, то доберутся до стоянки раньше нас.

Хора прижалась ко мне.

– С тобой я ничего не боюсь, ты знаешь, что делать, – шепнула она. – Мой герой…

Ничего я не знал.

Но глаза ее сияли таким восторгом ожидания подвигов, что во мне тут же проснулся… нет, не зверь, домогающийся плоти, а хитрый расчетливый мытарь, который не так давно ушел легко и непринужденно от погони на Рейнметалле, сбежал от братьев Хаген, выбрался из облавы в локусе… От этих дикарей и подавно уйду!

Но меня учили выживать в одиночку, а без Хоры я и шагу отсюда не сделаю. Наверное, ей хватило одного взгляда, чтобы прочесть мои нехитрые мысли. Она крепко обняла меня, а потом зашептала: «Не бойся, я буду с тобой всегда, мы расстанемся лишь на краткий миг, ты знаешь, что делать, не бойся, мы встретимся до заката, поспеши, а я здесь побуду и все устрою, ты истинный герой, а потому не надо смертельных подвигов…»

От ее горячего шепота у меня слегка потемнело в глазах, возник и исчез слабый звон в голове. Все стало ясно. Нельзя, неприлично постоянно цепляться за руку любимой, так ведь ничем ей не поможешь, а вот помешать…

– Я отключу силовую подстанцию, – голос мой был суров, решителен, – и тогда они застрянут до тех пор, пока не разберемся с ними. Нет, не годится! Надо достать оружие, я устрою здесь такую охоту… Не годится. Проберусь к ним на корабль и взорву батареи…

Хора выслушала, как я перебираю вслух варианты, улыбнулась и прижала ладонь к моим губам.

– Лучше живым и невредимым отправляйся в Уруч и жди меня там. Прошу тебя, не надо жертв. Ты нужен мне целый, а не кусочками…

– Но я…

– Сказано, ты – герой, никто не сомневается, но теперь слушай меня и делай, как я говорю.

– Я сделаю все, как ты скажешь!

Маленький человечек во мне тихо удивился странному разговору. Я на самом деле это говорю или кто-то шевелит за меня языком? А как же подвиги?! Доблесть? Слава?

– Вернись в Уруч. Не беспокойся обо мне. Передай, что Рато может не тратить времени и сил на этот вшивый сброд. Мне не составит труда умиротворить их, так и скажи. Успею вернуться к ужину.

14

Много позже я сообразил, почему Хора отослала меня. Просто она не хотела, чтобы я видел ее среди буканьеров. Да, я бы не стерпел, прикоснись хоть один из них даже к краю ее одежды. Погубил бы и ее, и себя.

Но как она сумела уговорить меня, не понимаю до сих пор. Почему вдруг испарился герой и снова возник хитрый мытарь? Осталось лишь смутное воспоминание о том, как негромкий голос Хоры превращал меня в домашнего сурка. Интересно, в кого превращались магнаты и правители, складывая свои регалии к ногам Речного Старца?

Выбраться отсюда я мог только перебравшись через скальную гряду. Когда-то двум маленьким беглецам это удалось. Но мы потратили на лазание по скалам целый день, а сейчас почти сумерки. Уходить надо иначе, красиво, как учил господин Качуров. Что у меня есть? Зажигалка, карманный резак, коммуникатор. Шнуры, большой кусок нетканой материи. Сделать параплан и сигануть на головы буканьеров? Они все поумирают. Со смеху. Да и невысоко здесь, это не колодец локуса с его восходящими потоками, к отраде бездельников, любителей полетать на конусе, да и потоки… Конус! Вот оно. Привет господину Качурову, этому он нас тоже выучил. Сварить подобие конуса из этой тряпки можно легко, батарейка в зажигалке свежая. А сильный злой ветер, бьющий из расщелины, что неподалеку за нашими спинами, тоже к моим услугам. Да и тянет он в сторону гряды. Если перенесет через скалы, там до стоянки недалеко.

Хора с интересом наблюдала, как я набросился на материю с ножом, выдирая шнуры, прикидывая на глазок места креплений. Мне показалось, что прошло много времени, но пыльный шар солнца все еще проглядывал сквозь ущелье, к которому примыкали склады. Крики, шум и треск доносились из помещений терминала, буканьерская орда разгулялась не на шутку.

– Конус может поднять двоих, – сказал я, но Хора лишь покачала головой.

– Поспеши, они еще не добрались до машин.

Я обвязался крепежными шнурами, растянул конус, свернул в гармошку и двинулся по камням к расщелине. Посмотрел назад. Хора уже пробиралась к спуску. Махнула на прощание рукой, легкое движение, и она исчезла, оставив за собой слабый шорох осыпающихся камней.

Не дойдя до края нескольких шагов, я остановился. Даже отсюда чувствовался напор, сила воздуха, бьющего из огромной щели. Много лет тому назад дыра была меньше, помню, недалеко от нее росло деревце. Никаких следов. В сезон пылевых бурь свирепые ветры истирают камни похлестче наждака. Вот и сейчас видно, как песчинки срывает с края и уносит вверх.