Без тебя (СИ) - Марта Заозерная

class="p1">— Ой, блин, прости! Ты их засадить, что ли хотел? Мне тебя расстроить придется — ничего не получится. Серег, извини, если бы я знал…, - игриво причитать начинает. — Ты ведь меня простишь по старой дружбе? Как-никак мы с тобой очень любим одного и того же человека. А его, человечка этого, хотели взорвать. Такое у нас не прощают, — вот теперь он становится предельно серьезным. — Никому пока не говори. Не все вопросы пока решены. Как только — вы их сами найдете.

Что тут скажешь? Руины собственной жизни мне ещё долго изучать придется. И, похоже, теперь и у меня от Маши секреты появятся.

— Не расстраивайся особо. Я слышал ты и с младшим Руфицким неплохо так развлекаешься, — Леху подобные темы изрядно забавляют.

В кухне загорается свет, и я теряю интерес к нашему с ним разговору.

Спустя минуты набираю Маше сообщение:

«Можем поговорить? Я приехал».

Ответ приходит незамедлительно. Она пишет, чтоб поднимался и подходит к окну. Выглядывает, ища меня глазами.

Такая же славная девочка, как и пару лет назад. Исполосовали при этом мы друг друга более чем.

Как только дверь в квартиру открывается, я встречаюсь с ней взглядом. Стоит перепуганная. В глазах гамма чувств, от страха до нежности.

— Что-то случилось, Сереж? Что-то с Сафи? Почему ты решил ночью приехать.

Как ей объяснить, что я сам себе больше вампира напоминаю, чем человека? Это настолько ненормальная тема, то лучше и не начинать.

С каждым днем моя крыша отъезжает всё дальше.

Из позитивного — общение с детьми.

— Всё в порядке. Хотел с тобой поговорить наедине.

— А-а-а, — тянет она, сложив губки в буковку «о». Резко несколько шагов делает. — Проходи. Чего мы стоим на входе. Я растерялась немного.

Да я и сам тоже.

Сказать хочется многое, но я понимаю — и половины озвучивать не стану.

Хочу, чтобы она восстановилась.

Я не уверен, что её характер в корне изменится, для многих такое невыполнимо. Но жить дальше и радоваться жизни, вполне. Просто нужен толчок. И убрать всё, что может заставить откату случиться.

— Мы с Коляшей сегодня пельмени лепили, ты будешь? — спрашивает она, словив мой взгляд в зеркале, пока я мытьем рук занимаюсь.

Наши глаза встречаются. Она немного мешкает, обхватывает ладонью локоть другой руки.

Один из её триггеров я…

— Я не голоден. Могу с тобой за компании посидеть. Опять забыла поесть?

— Да ну что ты! Мы с мелким налопались. У тебя завтра с ним всё в силе? Коля ждет.

Киваю.

— Конечно, я за ним утром заеду.

— Ты не останешься? Уже поздно, — она оглядывается по сторонам, словно хочет время на часах посмотреть, но они у нас на стенах нигде не висят.

— Поеду к себе. Мне с утра нужно на работу заехать, — и документы забрать. С сегодняшнего дня у меня официально появилась дочка.

— Так выход…, - начинает, но тут же спохватывается. Закрывает одну сторону лица ладонью. — Нет, пошли всё-таки, я съем что-нибудь сладкое.

Когда она запихивает в рот четвертую по счету конфету, ко мне понимание приходит — обязательно справится.

— О чем ты поговорить хотел? Кстати, за папу спасибо. Мы с ним уже несколько раз виделись. Первые два раза Миша нами был. Сначала я переживала, мы так долго не виделись, а потом с Колей его знакомила. Тоже непривычно, но последний раз мы с Коляшей и папой были втроем. Коллегу твоего не отвлекали.

Слушаю её внимательно, хотя всё это знаю и так. Миха изложился в форме рапорта: кто, что, где, когда и во сколько. Маша была в приподнятом настроении. Сын деда не испугался.

Отлично. Особенно, если брать в расчет слова Алексея. Когда Маша узнает, поддержка лишней не будет.

Маша начинает рассказывать мне их с сыном новости. В бассейне, где сын занимается, соревнования будут проходить. Мелкого отобрали. Я рад.

Слушая, рассматриваю её. На самом ли деле ей лучше?

Теперь-то мне доподлинно известно, как можно мастерски видимость «всё хорошо» создавать.

— Сереж, у тебя тут волос седой… И не один, — тянется к виску с левой стороны. — Может, поговоришь со мной? Я выслушаю.

Усмехаюсь вместо ответа. Совсем невесело. Наоборот.

Было время, когда мне обо всем на свете с ней говорить хотелось. По правде говоря, чувства те же остались. Реакцию бурную во мне только она может вызвать. Умилить, разозлить. Успокоить и вывести из себя. У Маши полный карт-бланш. Только вот, к сожалению, этого перестало хватать.

Всё зашло слишком далеко. Мне нужно. Маше тоже.

Пойти на сближение сейчас — значит испортить друг другу жизнь окончательно.

Ей переболеть, мне справиться с агрессией и непониманием. Нельзя безнаказанно делать друг другу так больно. Обязательно скажется. Выстрелит так, что нахрен убьет.

Ловлю её запястье. Поглаживаю тонкую кожу, вкладывая в прикосновения всё свое сожаление. Ещё чуть-чуть и было бы видно, как кровь по венам течет.

Словами не передать, как мне жаль. Не получилось.

— Сафи ещё в больнице? — спрашивает после того, как я отстраняюсь. — Я хотела ей позвонить, но не решилась.

Говорю же — они похожи.

— Она дома. Если захочешь встретиться, она будет рада, — только с этим делом нужно поторопиться.

— Почему дома? Её разве лечить не должны? — её глаза увлажняются.

При всей своей наивности, Маше хватает пары секунд, чтобы понять, в каких случаях домой отпускают.

Находясь рядом, приходится сдерживаться, дабы не начать утешать. Это лишнее.

Явственно представляю, что будет, когда Маша узнает о моем переводе. Хочется верить, что её хватит небольшого количества времени, чтобы понять — это к лучшему. А пока…

— Марусь, поговори со мной о своем психологе, — оставляю за бортом всевозможные — «эта тема меня не касается».

Маша растеряна. Хмурится.

— Что именно ты хочешь узнать?

Помочь ей лично, я не могу. Даже если попытаюсь — не справлюсь. Но отчего-то, мне кажется, её психолог тоже не слишком эффективен, поэтому и нашел для нее лучшего психотерапевта нашей области. Будет спокойнее, если за ней, хотя бы немного будет присматривать врач, а не кто-то там. Глубина поражения матерью — зашкаливающая. Консультационной поддержки маловато будет.

Некоторое время уходит на то, чтобы втолковать ей самым безобиднейшим образом, что я за неё волнуюсь и хочу помочь.

— Если кто-то обидит, кран потечет, сумки будут тяжелые, ты знаешь, кому позвонить можешь всегда. Но Марусь, давай мы и с твоим чувством вины что-нибудь сделать попробуем?

— С депрессией мне уже помог психиатр. Правда. Я весь курс прошла. Геннадий Викторович сказал, что я идеальный пациент. Ты думаешь, я для Коли опасна?