Пробуждение каменного бога - Филип Фармер

Рулевой не спрашивал, зачем ему надо покидать свой пост. Но он понимал, что теперь каждый человек необходим.

Улисс поднялся на верхнюю палубу, его ноги потонули в крови дулуликов, приконченных его людьми. У него осталось три вуфеа, два вагарондит и один алканквиб. Одним из вуфеа была Авина, но и она слыла страшным для врагов воином. Это было все, что осталось от двухсот воинов, которые вышли с ним к Дереву с северной стороны. И у него было еще шесть солдат врумау.

— У нас всего один шанс, — сказал Улисс. — Погибнуть или выбить дулуликов. За мной!

Он взошел по ступенькам с усыпанной шипами булавой в одной руке, и держась второй за ограждающий поручень, чтобы не поскользнуться на залитом кровью трапе. Он облачился в доспехи и включил фонарик. Но это было только на крайний случай, только когда нешгаи прорвались в фюзеляж.

Вначале ему никто не препятствовал. Дулулики были слишком заняты нешгаями, так что вначале даже не заметили. Они собрались вокруг нешгая, мельтеша под ногами и срываясь с балок, стегали, пролетая, гиганта по телу. Путь был усеян изрубленными трупами, а по обеим сторонам обшивки валялись раненые и раздавленные тела.

Улисс бежал так быстро, как только мог и с ходу врезался в схватку. Он размозжил три черепа и кости двух пар крыльев, пока до крылатых коротышек не дошло, что Грушпазу пришла подмога. Нешгай, трубя, принялся рубить с новыми силами. Его стеганые доспехи и пластиковое забрало были залиты кровью, часть которой была его собственной. На хоботе, у самого кончика, шел глубокий порез, а из спины торчали две трети копья. Несколько летучих спикировало с площадки около вершины корабля и, просунув копье под панцирь, вогнали его в тело гиганта.

Оставалось еще около сорока способных сражаться дулуликов. Они налетели на десяток вновь прибывших с неистовой яростью, потеряв многих, но заколов всех десятерых вуфеа, двух вагарондит и трех врумау, которые умерли в шестьдесят секунд. Но Грушпаз, разъяренный общим штурмом, снимал по три головы одним ударом своего топора, тянулся, хватал концы крыльев одной окровавленной рукой и отрывал их напрочь, посылая вопящего маленького человечка за открытую палубу. Он крутился, дико ревел и сыпал удары на окружавших Улисса дулуликов. Его молниеносный топор, рубивший в два раза чаще, снес крылатого человечка со спины Улисса и просвистел еще, перебивая тому горло.

Внезапно уцелевшие бросились к дырам в обшивке. Они получили сполна. Но, не достигнув отверстий, они остановились. А потом обернулись с диким ликующим криком. Через отверстия лезли новые дулулики.

— Отбрасывай тела. Уводи корабль туда, где они нас больше не достанут, — проревел Грушпаз.

Он бросился за ними а проход, сметая все на своем пути. Он развернулся, рыча от боли из-за копья в спине и, перекатив, скинул тела своих «друзей» с палубы. Оболочка корабля лопнула, пропуская падающие трупы. Через образовавшиеся дыры со свистом вырывался воздух, но это было неважно. Воздух и так свистел в сотнях дыр.

Улисс крикнул остальным, чтобы скидывали оставшиеся тела. Они подняли своих товарищей, перебросили через перила, а потом принялись за летучих. Через дыры, проделанные дулуликами, продолжало поступать подкрепление, но их было не так много, как он ожидал. Около пятидесяти. Вместе с теми кто остался их было теперь шестьдесят. Однако, вполне достаточно, чтобы дюжину раз перебить тринадцать уцелевших.

Он бежал по переходу, пока не миновал люк, ведущий в гондолу управления. Он рванулся вправо, в коридор к пункту обороны и поискал там бомбу. Он собирался поджечь запал и установить ее у газового баллона. Летучие увидели бы, что он задумал, а они поняли бы его жесты. И тогда либо они убрались бы восвояси, либо он взорвал бы бомбу рядом с баллоном и они все мгновенно погибли бы. Возможно, они были настолько фанатичны, что позволили ему сделать это, но у него оставался последний шанс. В любом случае, взорви он бомбу или отбрось ее в последнюю секунду, его экипаж ничего не терял. А летучие были на грани гибели и могли обратиться в бегство.

Но бомб и ракет больше не осталось. Они израсходовали все свои запасы. И это было только к лучшему. Иначе какой-нибудь летучий нашел бы бомбы, поджег, все атакующие снялись бы и улетели, а дирижабль взорвался бы в воздухе.

Улисс развернулся кругом и побежал назад, по коридору, пока не оказался у трапа. Он вспрыгнул на него и стал карабкаться к ферме, державшей основание гигантского газового баллона. Он закричал, пока все головы не повернулись к нему, а потом ударом складного ножа рассек оболочку.

Образовалась крошечная дырка, из которой со свистом начал бить водород. Он отступил назад и вытащил из кармана спичечный коробок. Он доставал его так, чтобы все видели его действия и сделал жест, будто чиркает спичкой. Он надеялся, что летучие слышали о спичках. Иначе все будет напрасно.

Крылатые человечки и его собственные люди издали ужасный отчаянный крик.

— Дулулики, немедленно покиньте корабль, — рявкнул он. — Или я всех уничтожу. Быстрее, а то сгорите, словно моль в печке!

И тут наступила катастрофа. Грушпаз перемахнул через оградительные поручни палубы и грохнулся на нижнюю оболочку. Его тело провалилось сквозь тонкую, как бумага, обшивку корабля и исчезло. Он заплатил свой долг, ему оставалось всего несколько секунд жизни и он прыгнул, чтобы ускорить подъем корабля.

Люди на главной палубе и дулулики на балках, стропах и площадках правого борта замерли. Они не двинулись, даже когда Грушпаз ухнул через поручни. Они уставились на его руки, спичечный коробок и спички.

Командир дулуликов носил алый кожаный шлем, эмблему ранга, равного полковнику. Он скорчился на открытой площадке, зажав в одной руке тонкую пику, а второй держась за оградительные поручни, скривил лицо. Его терзали сомнения.

Тогда вперед выступила Авина, тихо выпрямилась, зажав в руке дубинку. И метнув ее, лопала в командира, разворотив ему лицо. Он упал без единого звука.

Крылатые переглянулись. Их вождь погиб, а остальные в команде лишь терялись в догадках: то ли через несколько секунд умереть всем вместе в гигантском катаклизме, то ли убраться восвояси. Отказавшись уйти, они не сомневались, что их главный враг тоже погибнет. Но…

Улисс мог представить, что они переживали. Жизнь ведь так коротка! Пусть даже жалкая — она была одна. А если уйти, они смогут сражаться вновь. Подобные штампы действовали безотказно, как двадцать миллионов лет назад.

Держа спичечный коробок в левой руке, Улисс приложил головку спички к боку коробка.

— Одна маленькая вспышка! — прокричал он. — И нас больше не будет! Мы сгорим в огне!