Однажды вечером в Париже - Николя Барро

Робер заявил, что вся эта история – сенсация.

– Леденящая душу драма! – воскликнул он. – А она, Солен, сногсшибательная девчонка! Дорого я дал бы, чтобы с ней познакомиться. Ален, ты не забыл, что ты мой должник? Услуга за услугу.

Мой друг был уверен, что самый главный совет дал мне не кто иной, как он, – ведь это у него родилась идея записать в столбик мужские имена, начинающиеся на «В».

– Вот видишь, к любой задаче надо подходить системно, – сказал он, – тогда решение обязательно находится. Держи меня в курсе событий. Я сгораю от любопытства, скорей бы что-нибудь узнать!

Я и сам сгорал. Когда не был занят в кинотеатре, шел гулять в Люксембургский сад, это успокаивало, или сидел в кафе, мечтательно глядя в окно, а дома неподвижно лежал на диване, уставясь в одну точку, пока обиженная невниманием Орфей, мяуча, не вспрыгивала мне на грудь. В воображении мне рисовалась предстоящая встреча с Мелани. Где она произойдет, как все это будет, что скажет Мелани, что я скажу, – я придумывал самые возвышенные и поэтичные диалоги, о, в те дни я мог бы стать превосходным сценаристом, сочиняющим фильмы про любовь. Но одного вопроса я себе не задавал: состоится ли вообще наша встреча?

В среду на ночном сеансе «Синема парадиз» шла «Серенада трех сердец» Эрнста Любича, где в основе сюжета столь популярный треугольник: одна женщина и двое мужчин. Когда я вывешивал в фойе старые афиши с Мириам Хопкинс, Гэри Купером и Фредериком Марчем, мне пришло в голову, что в ремейке этого фильма Солен Авриль могла бы великолепно играть героиню белокурой решительной Мириам Хопкинс, которая мечется между двумя влюбленными в нее парнями – они, вдобавок ко всему, настоящие друзья – и не может сделать выбор, так что в итоге предлагает обоим дружбу, но не более того. Вошедшая в поговорку последняя фраза этого фильма: «It’s a gentleman’s agreement»[43] – Солен наверняка понравилась бы. Джентльменское соглашение между женщиной и мужчиной, как правило, ни одна сторона не соблюдает.

Я улыбнулся. Наш «любовный треугольник», или «серенада трех сердец», имел другую конфигурацию, однако я был уверен, что, как в старой доброй комедии Любича, в конце все друг с другом помирятся. Я надеялся на хеппи-энд.

Вечером, подумал я, надо будет позвонить Солен, спросить, нет ли новостей. Потом я вытащил из кармана мобильник и проверил: вдруг пропустил какое-то сообщение. Нет, конечно, новых сообщений не было.

В перипетии этой безумной истории, персонажами которой были две совсем не похожие друг на друга сестры и не подозревающий об их родстве хозяин маленького кинотеатра, я, разумеется, не посвящал мадам Клеман и Франсуа. Однако от них, что опять-таки разумеется, не укрылись ни моя любовная тоска, ни слишком частые в последние недели резкие перемены настроения. Эйфорическая радость, гордость и волнение влюбленного, затем полнейшая растерянность и глубокая депрессия, а теперь вот взвинченность и сильнейшее нервное возбуждение.

Франсуа, со свойственной ему невозмутимостью, ограничился тем, что слегка поднял брови, когда я в пятый раз за день заглянул к нему в будку, что-то мурлыча себе под нос, порылся в коробках с пленкой и в завершение смахнул на пол чашку с кофе. А вот мадам Клеман выдержкой не отличалась.

– Что с вами творится, мсье Боннар? Просто сил нет на вас смотреть! Не иначе у вас шило в заду! – провозгласила она без всяких китайских церемоний, когда я в сотый раз принялся раскладывать у кассы проспекты и программки, поглядывая в то же время на дисплей своего мобильника. – Ну что вы тут вертитесь у меня под ногами. Пошли бы лучше куда-нибудь, пропустили стаканчик.

– Мадам Клеман, вы много себе позволяете, – сказал я. – В своем кинотеатре я могу вертеться где вздумается.

– Безусловно, мсье Боннар. Но только не у меня на дороге, – безапелляционно заявила моя уборщица.

Я, вздохнув, решил принять к исполнению ее приказ. Ближе к шести часам, когда в фойе потянулись первые зрители, пришедшие посмотреть «Маленькие секреты» Гийома Кане, я вышел на улицу, закурил, сделал несколько шагов, не глядя по сторонам, и столкнулся с парочкой – обнявшись за плечи, они направлялись в «Синема парадиз».

– О, пардон, – пробормотал я, поднимая голову. Женщина с пышной черной гривой и коротышка-предприниматель, без портфеля и определенно сбросивший пяток килограммов!

Они поздоровались:

– Добрый вечер!

– Добрый вечер. – Я кивнул, оторопев, так как вид у них обоих был вопиюще счастливый.

Черногривая дама замедлила шаг и дернула своего спутника за рукав:

– Жан, а давай скажем ему? – И, не дожидаясь согласия Жана, обернулась ко мне. – Вы ведь мсье Боннар? Хозяин «Парадиза», верно? – спросила она на всякий случай.

Я кивнул.

– Мы хотим поблагодарить вас! – На ее лице засияла улыбка.

– Да? За что?

– За ваш кинотеатр. За «Синема парадиз». Понимаете, благодаря ему мы полюбили друг друга.

Ну, что у них любовь, заметил бы и слепой.

– Бог мой! Вот это да! То есть… я хотел сказать, это чудесно! – Я улыбнулся. – Это же самое чудесное, что только может случиться с людьми в кинотеатре.

Они, счастливые, дружно закивали.

– В тот вечер мы же не попали в кино: не досталось билетов, все было распродано. А мы оба так радовались, когда шли на ту картину. И вдруг – билетов нет! – Бизнесмен похлопал глазами, поправил очки. – Она расстроилась, и я расстроился. Непонятно было, куда податься в тот вечер.

– И тогда он мне предложил, пойдемте, говорит, выпьем кофе, ну тут и выяснилось, что мы уже давно ходим в «Синема парадиз». Хотя до того вечера я вовсе не обращала внимания на Жана. – Женщина засмеялась, а мне вспомнилось, какой она была несчастной, когда приходила в кино одна или с маленькой дочкой. – Вот так мы и познакомились. Жану было очень плохо в те дни, его бросила подружка, а я тоже переживала кризис, потому что узнала об изменах мужа. Мы сидели в кафе и все говорили, говорили, ну, в общем, теперь мы вместе. И все благодаря билетам, то есть, наоборот, благодаря тому, что нам не досталось билетов. Совершенно невероятная случайность, ведь правда? – Она засмеялась удивленно, как будто все это не укладывалось у нее в голове.

Я кивнул. В жизни полным-полно невероятных случайностей. Уж кто-кто, а я это знал.

В кафе неподалеку от кинотеатра меня ждал старый знакомый. То есть он, конечно, не ждал меня. Он, как нередко бывало и раньше, пришел сюда незадолго до начала последнего сеанса – посидеть, выпить вина. Когда я вошел, он поднял голову от газеты, которую читал. Профессор. Мы кивнули друг другу, потом я сел за один из маленьких круглых столиков. Я толком не знал, что заказать – опять кофе? В последние дни я пил его в безумных количествах. Если и дальше так пойдет, язва желудка мне обеспечена.