Альтернативная история - Йен Уотсон

Дверь в кабинет распахнулась. Мэнверинг обернулся и увидел застывшего на пороге секретаря, который мгновенно скрылся, едва взглянув на устрашающего вида мужчину. Дверь с грохотом закрылась.

Подхватив одной рукой портфель, Мэнверинг стремительно покинул бывший кабинет министра. В коридоре послышался звук удаляющихся шагов. Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул. На первом этаже огромного дома раздавались неясные крики.

Мэнверинг аккуратно переступил через красный шнур, преграждающий ему путь, и устремился к лестнице, находившейся в противоположной от основной части дома стороне. Миновав два лестничных пролета, он в замешательстве остановился перед возвышающейся массивной решетчатой дверью. Снизу раздался грохот. Мэнверинг оглянулся. Кто-то закрыл аварийные выходы; теперь покинуть дом незамеченным стало просто невозможно.

На стене около двери была прикреплена металлическая лестница. Задыхаясь, он взобрался по ней на самый верх. Сделанный в потолке запасной люк оказался заперт на висячий замок. Из последних сил цепляясь за лестницу и при этом стараясь удержать портфель, он вскинул над головой руку, в которой до сих пор сжимал пистолет.

Поток дневного света устремился через расколотую деревянную крышку люка. Мэнверинг навалился всем телом, пытаясь откинуть ее. Наконец петли заскрипели и люк с грохотом открылся. Мэнверинг поднялся на несколько ступенек, просовывая голову и плечи в образовавшееся отверстие в потолке. Резкий порыв ветра бросил ему в лицо пригоршню крупных белых хлопьев снега.

Его рубашка насквозь пропиталась потом и липла к спине. Он лег лицом вниз, все его тело сотрясала крупная дрожь. «Это не было случайностью, — подумал он. — Все, что произошло, было тщательно спланировано». Он недооценил их. Они поняли, что он находится в глубоком отчаянии.

Мэнверинг поднялся на ноги и оглянулся. Он был на крыше замка Уилтон. Рядом возвышались огромные дымоходные трубы. Неподалеку виднелась решетчатая радиомачта; ветер гудел, скользя между металлическими трубками и натяжными проводами. Справа от него вилась балюстрада, венчавшая фасад дома. За ней находилась забитая снегом сточная канава.

Он осторожно начал пробираться по наклонной поверхности крыши, посыпанной щебнем, временами вставая на колени. Снизу доносились яростные крики. В какой-то момент ему пришлось растянуться во весь рост и сокращать оставшееся расстояние, перекатываясь по крыше. В воздухе раздался стрекот автоматной очереди. Он двигался вперед, не забывая тащить за собой портфель. Впереди на фоне ясного неба черным столпом возвышалась одна из угловых башен. Он подполз туда и присел, скрываясь от пронизывающего ветра. Открыл портфель, достал и надел перчатки. Крепко сжимая рукоять пистолета, перезарядил его, а рядом положил запасную обойму и коробку с патронами.

Вновь послышались крики. Он вглядывался вниз, скрытый резными балясинами. Бегущие фигурки людей стремительно рассеивались по поляне. Вжавшись в ограждение, он остановил взгляд на самой ближайшей. Волнение отступило. Пули просвистели в воздухе; каменная крошка посыпалась вниз, подхваченная порывом ветра. Раздался чей-то голос: «Осторожнее, не подвергай себя напрасному риску». Другой ответил: «Скоро прилетит вертолет».

Он оглянулся назад, пристально всматриваясь в желто-серый горизонт. Он совершенно забыл про вертолет!

Резкие порывы ветра швыряли снег прямо ему в лицо. Он вздрогнул и съежился от страха. Ему показалось, что ветер донес слабый шум гудящего мотора.

С того места, где он спрятался, ему были прекрасно видны деревья в парке, за ними стена и пропускные посты. А дальше раскинулись поля, окаймленные на горизонте чернеющей полосой леса.

И вновь послышался гул мотора, на этот раз громче прежнего. Он сощурил глаза и смог различить едва заметное темное пятно, скользящее над кромкой деревьев. Мэнверинг покачал головой.

— Мы совершили ошибку, — произнес он. — Все мы совершили непростительную ошибку.

Он еще крепче сжал в руках люгер и замер в ожидании.

Ким Стэнли Робинсон

«ЛАКИ СТРАЙК»

Война рождает странные развлечения. В июле 1945 года капитан Фрэнк Дженьюэри, проходивший службу на острове Тиниан в северной части Тихого океана, начал ежедневно подниматься на вершину горы Лассо и собирать там пирамидки из гальки — по одному камню на каждый взлет Б-29 и по одной пирамиде на боевую операцию. Это было бессмысленное занятие, но таковым является даже покер. Парни из 509-й авиационной группы играли в покер до умопомрачения. Они сидели в тени пальм вокруг перевернутых ящиков, потея в нижнем белье, ругаясь и ставя на кон деньги и сигареты, сменяя друг друга в игре, пока карты не становились настолько мятыми и мягкими, что их можно было использовать вместо туалетной бумаги. Дженьюэри уже тошнило от этой рутины. После того как он несколько раз поднялся на вершину горы, за ним начали волочиться некоторые парни из его экипажа. Когда к их группе присоединился пилот Джим Фитч, прогулки на Лассо стали считаться официальным хобби, таким же как запуск сигнальных ракет на территории базы или охота на рыбацкие японские сейнеры. Капитан Дженьюэри никак не комментировал подобное развитие событий. Тем более что его экипаж обычно группировался вокруг пилота. Вот и сейчас Фитч передал по кругу свою помятую флягу.

— Эй, Дженьюэри, — позвал он, — не хочешь сделать глоток?

Фрэнк подошел и взял флягу. Увидев камень в его руке, Фитч засмеялся:

— Практикуешься в бомбометании, профессор?

— Да, — мрачно ответил Дженьюэри.

Для Фитча любой человек, читавший что-то помимо анекдотов, был «умником» или «профессором». Изнывавший от жажды Фрэнк хлебнул немного рома и передал флягу лейтенанту Мэтьюсу — их штурману.

— Вот почему он лучший, — пошутил Мэтьюс. — Всегда тренируется.

Фитч захохотал:

— Это я делаю его лучшим. Верно, профессор?

Дженьюэри нахмурился. Пилот был рослым молодым мужчиной крепкого телосложения. Свинячьи глазки как у головорезов из комиксов. Остальной экипаж состоял из таких же двадцатипятилетних парней, как и Фитч, поэтому им нравился командно-наглый стиль капитана. Тридцатисемилетний Фрэнк не вписывался в их компанию. Пожав плечами, он направился обратно к пирамиде камней. С горы Лассо открывался вид на весь остров, начиная от гавани с ее грунтовой Уолл-стрит и кончая северным аэродромом в районе Гарлема. В последние дни Дженьюэри наблюдал за сотнями Б-29, с ревом взлетавших с четырех параллельных полос северного поля. Их целью была Япония. Последний квартет с жужжанием пронесся над островом, и Фрэнк добавил к куче еще четыре камня, заполняя выемки на пирамиде. Один из булыжников идеально вошел в небольшую щель.

— А вот и наши герои! — произнес Мэтьюс. — Их уже тащат на буксире.

Взглянув на рулежную дорожку, Дженьюэри увидел самолет 509-й группы. Сегодня, 1 августа, намечалось кое-что поинтереснее обычного парада «летающих крепостей». Ходили слухи, что генерал Ле Мэй хотел забрать у них секретную миссию. Но полковник Тиббетс отправился в штаб и поцапался с Ле Мэем, после чего тот оставил миссию в его руках, хотя и выдвинул особое условие: один из генеральских парней должен был провести проверочный полет с ведущим экипажем 509-й группы. Он хотел убедиться, что ребята Тиббетса годятся для решающего удара по Японии. Человек Ле Мэя уже прибыл на базу. Сейчас он вместе с Тиббетсом находился в самолете. Решив посмотреть на их взлет, Фрэнк присоединился к своим товарищам.

— Почему их борт не имеет названия? — спросил Хэддок.

— Льюис боится давать ему имя, — ответил Фитч. — Все вопросы там решает полковник, а не он. И бедняга знает это.

Остальные засмеялись. Будучи любимчиками Тиббетса, парни Льюиса не пользовались большой популярностью в авиагруппе.

— И что, по-твоему, полковник сделает с человеком Ле Мэя? — спросил Мэтьюс.

При этих словах все снова засмеялись.

— Могу поспорить, что при взлете он вырубит один мотор, — ответил Фитч.

Пилот указал рукой на остовы разбившихся Б-29, отмечавшие границы каждой полосы.

— Затем Тиббетс скажет, что полет нельзя продолжать, и пойдет на посадку.

— Действительно! — согласился Мэтьюс. — Какой полет на трех моторах!

— Размечтались, — тихо прошептал Дженьюэри.

— А мне новые «райты» вообще не нравятся, — серьезным тоном произнес Хэддок. — Их выпускают с конвейеров без всякой проверки, и они ломаются уже при стартовых нагрузках.

— Для старого быка это не важно, — сказал Мэтьюс.

Затем парни начали говорить о летных навыках Тиббетса. Они считали полковника лучшим пилотом на острове. Однако Дженьюэри относился к нему еще хуже, чем к Фитчу. Виной тому был случай, приключившийся с ним в начале его назначения в 509-ю авиагруппу. Ему сказали, что он зачислен в секретное подразделение, задачи которого могли повлиять на ход всей войны. Затем Фрэнку дали отпуск. В Виксбурге двое летчиков, только что вернувшихся из Англии, угостили его виски, а так как Дженьюэри несколько месяцев базировался близ Лондона, у них завязался долгий разговор, и они незаметно накачались допьяна. Эти двое расспрашивали его о новом назначении, но Фрэнк, пропуская такие вопросы, постоянно возвращался к блицу на Германию. Он рассказывал им об одной симпатичной английской медсестре, квартиру которой разбомбили немцы. Вся ее семья погибла… Но они хотели знать, куда его направят после отпуска. Он ответил, что приписан к особому авиаотряду, на который возложена секретная миссия. И тогда «летчики», вытащив бляхи, представились офицерами армейской разведки. Они предупредили, что, если он еще раз разболтает военную тайну, его отошлют на Аляску. Какой грязный трюк! Вернувшись в Вендовер, Фрэнк сказал эти слова в лицо полковнику. Тиббетс покраснел и принялся угрожать ему трибуналом. Дженьюэри презирал его за подлую подставу. В тот год во время тренировочных полетов он заслужил себе славу лучшего бомбардира — и только для того, чтобы показать старому козлу, как тот был не прав. Каждый раз, когда их взгляды встречались, полковник отводил глаза. Но он никогда не хвалил Дженьюэри за точное бомбометание. Воспоминание об этой несправедливости заставило Фрэнка метнуть камень в муравья, который полз по тропинке.