Трое в лодке (не считая собаки) - Джером Клапка Джером

class="td">Эта мысль не доставила ей радости, и она заплакала. She said we should both be drowned, and that it was a judgment on her for coming out with me. Она сказала, что мы оба утонем и что это ей наказание за то, что она поехала со мной. It seemed an excessive punishment, I thought; but my cousin thought not, and hoped it would all soon be over. Мне такое наказание показалось чрезмерно строгим; но кузина моя стояла на своем и хотела только, чтобы все кончилось поскорее. I tried to reassure her, and to make light of the whole affair. Я пытался успокоить ее, уговаривал не смотреть на дело так мрачно. I said that the fact evidently was that I was not rowing as fast as I fancied I was, but that we should soon reach the lock now; and I pulled on for another mile. Просто я, значит, гребу медленнее, чем мне казалось. Теперь-то уж мы скоро доберемся до шлюза. И я прогреб еще с милю. Then I began to get nervous myself. После этого я уже сам начал нервничать. I looked again at the map. Я снова посмотрел на карту. There was Wallingford lock, clearly marked, a mile and a half below Benson's. Вот он, Уоллингфордский шлюз, ясно отмечен в полутора милях ниже Бенсонского. It was a good, reliable map; and, besides, I recollected the lock myself. Это была хорошая, надежная карта, и, кроме того, я сам помнил этот шлюз. I had been through it twice. Я проходил его дважды. Where were we? Где мы находимся? What had happened to us? Что с нами произошло? I began to think it must be all a dream, and that I was really asleep in bed, and should wake up in a minute, and be told it was past ten. Я начал думать, что все это сон, что на самом деле я сплю в своей кровати и через минуту проснусь и мне скажут, что уже одиннадцатый час. I asked my cousin if she thought it could be a dream, and she replied that she was just about to ask me the same question; and then we both wondered if we were both asleep, and if so, who was the real one that was dreaming, and who was the one that was only a dream; it got quite interesting. Я спросил мою кузину, не думает ли она, что это сон. Она ответила, что только что собиралась задать мне тот же вопрос. Потом мы решили, что, может быть, мы оба спим, но в таком случае, кто же из нас действительно видит сон, а кто представляет собой лишь сновиденье? Это становилось даже интересно. I still went on pulling, however, and still no lock came in sight, and the river grew more and more gloomy and mysterious under the gathering shadows of night, and things seemed to be getting weird and uncanny. Я продолжал грести, но шлюза по-прежнему не было. Река под набегающей тенью ночи становилась все сумрачней и таинственней, и все предметы казались загадочными и необычными. I thought of hobgoblins and banshees, and will-o'-the-wisps, and those wicked girls who sit up all night on rocks, and lure people into whirl-pools and things; and I wished I had been a better man, and knew more hymns; and in the middle of these reflections I heard the blessed strains of Я начал думать о домовых, леших, блуждающих огоньках и о тех грешных девушках, которые по ночам сидят на скалах и заманивают людей своим пением в водовороты и омуты. Я раскаивался, что не вел себя лучше и не выучил побольше молитв. И вдруг посреди этих размышлений я услышал благословенные звуки песенки "He's got 'em on," played, badly, on a concertina, and knew that we were saved. "Он их надел", скверно исполняемой на гармонике, и понял, что мы спасены. I do not admire the tones of a concertina, as a rule; but, oh! how beautiful the music seemed to us both then-far, far more beautiful than the voice of Orpheus or the lute of Apollo, or anything of that sort could have sounded. Обычно звуки гармоники не вызывают у меня особого восхищения. Но до чего прекрасной показалась нам обоим эта музыка в ту минуту! Много, много прекрасней, чем голос Орфея или лютня Аполлона, или что-нибудь им подобное. Heavenly melody, in our then state of mind, would only have still further harrowed us. Небесная мелодия при нашем тогдашнем состоянии духа лишь еще более расстроила бы нас. A soul-moving harmony, correctly performed, we should have taken as a spirit-warning, and have given up all hope. Трогательную, хорошо исполняемую музыку мы сочли бы вестью из потустороннего мира и потеряли бы всякую надежду. But about the strains of Но в судорожных, с непроизвольными вариациями, звуках "He's got 'em on," jerked spasmodically, and with involuntary variations, out of a wheezy accordion, there was something singularly human and reassuring. "Он их надел", извлекаемых из визгливой гармошки, было что-то необыкновенно человечное и успокоительное. The sweet sounds drew nearer, and soon the boat from which they were worked lay alongside us. Эти сладкие звуки слышались все ближе и ближе, и вскоре лодка, с которой они доносились, уже стояла бок о бок с нашей. It contained a party of provincial 'Arrys and 'Arriets, out for a moonlight sail. (There was not any moon, but that was not their fault.) I never saw more attractive, lovable people in all my life. В ней находилась компания деревенских кавалеров и барышень, выехавших покататься при лунном свете (луны