Суд над Роксаной - Пирс Энтони

Мысленно представив себе, что она могла бы обратиться к могущественному вождю как к ребенку, кентаврица смутилась.

— Такое случалось, — с улыбкой промолвила Гвенни, и Чена изумилась: неужто она прочла ее мысли?

— Гвенни, я спас Чену возле Провала, — сказал крылатый кентавр. — Можно нам войти?

— Конечно.

Когда они оказались внутри на удивление просторного шатра, Че повернулся к Чене и сказал:

— Гвенни умеет видеть особые сны, а мне показалось, что как раз сейчас мимо проскакала кобылица Ромашка, которая такого рода дневные сны и разносит.

— Ромашка?

— Вижу, ты не из наших краев?

— Я выросла на Острове Кентавров. Но меня изгнали.

— У нее обнаружился магический талант, — добавил Че. — Теперь она надеется найти поселение кентавров, терпимо относящихся к магии, а также подумывает о возможности обратиться с Вопросом к Доброму Волшебнику.

— Но сперва ей надо отдохнуть и набраться сил, — заявила Гвенни. — Я вижу, ей пришлось нелегко.

С этого момента в жизни Чены вновь началась счастливая и безмятежная полоса. До конца учений, продолжавшихся две недели, она оставалась в гоблинском становище, и хотя Че и Гвенни были очень заняты, они позаботились о том, чтобы с гостьей обращались уважительно и она ни в чем не знала нужды. Главный громила Придурок взял ее под опеку и познакомил со своими друзьями, начальником Службы Безопасности Идиотом и министром иностранных дел Недоумком. На первый взгляд они казались типичными гоблинами мужского пола, безобразными, злобными и недалекими, однако выяснилось, что подручные вождя не такие уж злыдни, и, во всяком случае, пока кто-то из этой троицы находился рядом, ни один из их диких соплеменников не смел даже косо посмотреть в сторону Чены, что, учитывая распространенное среди них косоглазие, было непросто.

Впрочем, довольно скоро Чена нашла способ принести пользу приютившему ее племени: талант позволял ей находить волшебные камни, а нужда в них была большая. Некоторые гоблины считали себя недостаточно безобразными и с удовольствием использовали корунды, чтобы стать корявее и говорить побольше ерунды; другим, кому надоело злиться и раздражаться, апатит помогал стать апатичными; особым спросом пользовались всяческие матовые камушки, помогавшие поднять искусство брани на неслыханную высоту. Они были нарасхват, хотя использовать их в присутствии вождя категорически запрещалось.

В ходе учений гоблины, ранее бросавшиеся в бой беспорядочной толпой, научились строиться колоннами и шеренгами, маршировать в ногу, петь строевые песни. Одетые в одинаковые мундиры, они производили впечатление не стаи или шайки, а настоящей армии: с таким эскортом их вождю было бы не стыдно нанести визит любому правителю. Представление о том, что сообщество гоблинов является недисциплинированной ордой, оказалось неточным, данная орда была вполне дисциплинированной.

В этот период происходило и нечто иное, причем лишь когда учения завершились, Чена осознала, что именно. Че оказался таким красивым, порядочным и окрыленным, что она в него влюбилась.

Когда гоблины стали сворачивать лагерь, чтобы вернуться домой, Гвенни предложила кентаврице отправиться с ними в Горб, благо ее талант приносил гоблинскому народу немало пользы и она вполне могла рассчитывать на радушный прием.

— А что скажет Че? — смущенно спросила Чена.

— Он будет только рад, ведь ему так недостает общения с кентаврами.

— И только? — непроизвольно вырвалось у кентаврицы, мечтавшей о чем-то большем.

— Прости, я не поняла.

— Я… мне кажется, я его люблю.

Гвенни так и села.

— Вот те на! — пробормотала она с озабоченным видом. — А я и не догадывалась.

— Я понимаю, он твой Спутник, в хвост и гриву занят важными государственными делами, но разве это помеха для любви? Если бы мне удалось вызвать у него ответное чувство…

— Прости, Чена, но вы с ним принадлежите к разным народам. Он должен продолжить свой род, а для этого, когда вырастет, жениться на крылатой кентаврице.

— Разве такие бывают?

— Одна есть. Ее зовут Синтия, когда-то она была девушкой из людского племени. Некоторое время назад волшебник Трент превратил ее в крылатую кентаврицу. С тех пор она живет с родителями Че, в то время как он помогает мне управлять Гоблиновым Горбом. Предполагается, что они поженятся, как только достигнут брачного возраста.

— Я ничего этого не знала! — горестно вздохнула Чена.

— Так ведь не было случая рассказать, — отозвалась Гвенни. — Че ничего не собирался от тебя скрывать, и если бы узнал…

— О, только ничего ему не рассказывай! — взмолилась Чена. — Я уйду и никогда больше его не потревожу.

Гвенни, разумеется, заявила, что в этом нет никакой необходимости, однако кентаврица, побуждаемая горечью и обидой, собрав скудные пожитки, удалилась в лес. Она снова оказалась одна в джунглях, на сей раз к северу от Провала, но чувствовала себя увереннее, чем раньше. Живя с гоблинами, искусными фуражирами, она научилась у них добывать пропитание в самых глухих дебрях, тем паче что у нее снова имелись хоть и не такие хорошие, как изготовленные кентаврами, но вполне годные к употреблению стрелы. Другое дело, что жизнь утратила для ней смысл, и, узнав, что севернее находится Область Пустоты, войдя в которую выйти уже невозможно, Чена решила: как раз туда-то ей и нужно.

Пустота, правда, оказалась дальше, чем предполагала кентаврица, и найти эту область было совсем непросто, но она не прекращала поисков, стараясь при этом не попадаться на глаза ни людям, ни континентальным кентаврам. Ей не хотелось ни с кем сближаться, ибо у нее имелось лишь одно желание: войти в Пустоту и исчезнуть навеки. В ходе поисков Пустоты ее и обнаружила компания с повестками.

— Ох, Чена, бедняжка, — вздохнула Дженни. — Че мой друг, и я знаю, что он ни за что не захотел бы причинить тебе боль. Если б он только понял…

— Я тоже это знаю, ведь он такой добрый, — откликнулась Чена, — Потому-то мне и пришлось уйти.

— А ты уверена, что приняла правильное решение? — спросил Арнольд.

— Ничего другого мне не оставалось, — вздохнула Чена. — Я представить не могу, что делать, если мне снова доведется встретить Че.

— Придется, — сказала Метрия, — он тоже получил повестку.

Чена дернулась и едва не удрала снова, но ее удержал Арнольд.

— Я сам изгнанник, и тоже из-за магического таланта, так что мы с тобой товарищи по несчастью, и мало кто поймет тебя лучше меня. Просто мне кажется, что ты неверно определила приоритеты.

— Но я не имею права смущать Че! — гнула свое Чена. — Он так хорошо ко мне отнесся и ничего не подозревал…

— Знаешь, — прервал ее Арнольд, — тебе нужно уяснить, что тебе на самом деле нужно. Сейчас как раз удобный случай: Ромашка поблизости, и у нее явно есть для тебя дневной сон. Какая-нибудь светлая греза.