Зимние убийцы - Павел Марушкин

Я плохо помню следующие несколько дней. Я пил – пил страшно, без передышек, самое крепкое и дрянное пойло, чтобы хоть как-то заглушить терзавшую меня боль; и это помогало… Отчасти. Темные воды алкогольного забвения в чем-то сродни смерти; ты просто перестаёшь быть. Но рано или поздно приходится выныривать на поверхность.

Окончательно я пришел в себя на каких-то задворках. Одежда была перепачкана грязью и рвотой; всё тело болело, словно меня избили – а может, так оно и было на самом деле, не помню… Голова раскалывалась. Кое-как встав на ноги, я потащился домой.

На то чтобы привести себя в порядок и выспаться, ушли ещё сутки. Затем я направился в кафе Лакси. Мой приятель стоял за стойкой, меланхолично протирая стаканы. Черт, а не заделаться ли и мне барменом? Тихая, спокойная жизнь, где самое худшее, что может случиться – подгулявший клиент…

– Здравствуй, дружище.

Лакси оторвался от своего занятия и секунду-другую недоуменно таращился на меня; а затем просиял.

– Что, сразу не узнать, да? Тяжелые дни, старина, что поделаешь… Ничего, потихоньку выкарабкиваюсь. Сделай-ка мне чашечку твоего волшебного напитка. Да и перекусить бы неплохо, кстати говоря…

Вместе с кофе мне на столик лег конверт плотной бумаги. Я сломал печать с фамильным гербом Эддоро и прочел послание. Старый Ло приглашал меня в свое поместье – «в любое время, когда вы сочтете удобным». Что ж, почему бы нет. В городе мне всё равно делать нечего, к тому же, он наверняка захочет узнать мою часть истории… Позавтракав, я отправился в путь.

Он принял меня, как и раньше, в своём кабинете. Вся обстановка осталась прежней, кроме одной детали – на стене теперь висел портрет девушки в лёгком сиреневом платье. Юная Кеттери смотрела вдаль и слегка улыбалась.

– Сделано по фотографии, – сказал Ло, перехватив мой взгляд. – Хорошая работа, правда? Такая… Безмятежность.

– Пожалуй. Итак, вы уже знаете, чем закончилась наша экспедиция.

Он слегка кивнул.

– То, что видели ваши компаньоны, и то, что вы рассказали им… Но я хочу услышать вашу историю. Пожалуйста, не упускайте подробности.

Я принялся рассказывать. Он слушал внимательно, не перебивая – лишь чуть усмехнулся, когда я поведал о том, как удалось стравить шайки Тремора и Хеллисентиса. Описывая наши подземные приключения, я вновь упустил подробности, касающиеся золотой жилы и последних минут жизни барона Эль Талги. В моей версии мы просто отдыхали, когда Лереа неожиданно выскочила и перерезала ему горло.

– Замерзшие солдаты Конфедерации… – задумчиво протянул он, когда я умолк. – Вот оно, значит, что…

– Да. Негодяи мертвы, но в этом деле всё ещё остается много неясного. Как Тремору и остальным удалось разморозиться после столетней спячки? Почему они проснулись, одержимые жаждой убийства? Кто такой, дьявол его побери, этот доктор Барбудо?

– Вопросы, вопросы… – он вздохнул. – А знаете, Эдуар – того, о чем вы рассказали, просто не может быть.

Я слегка напрягся.

– В каком смысле? Вы что же, намекаете, что я лгу?

– О нет, вы вполне искренни… По большей части. Дело в другом. Никто не может пробыть в криобиозе сотню лет и остаться полноценной личностью. Вы этого не знали?

– Гм… Нет. Но Тремора и прочих трудно назвать полноценными, так ведь? Психопаты-убийцы…

– Я не о том. Как думаете, почему у нас не подвергают долговременной заморозке… Ну, смертельно больных, например? Ведь это так просто: лежи себе в глыбе льда, дожидайся, покуда изобретут лекарство от твоей болезни.

– Э-э… – я озадаченно смотрел на него. – В самом деле, никогда не слышал о таком. Даже не думал, если честно. Ну, и?

– Три года, Монтескрипт. Провести во льду зиму – это безопасно и даже полезно нашему организму. И год, и два… Но три года – это некий предел. Потом начинаются необратимые изменения в мозгу; никто не может сказать, почему. К слову, другие формы жизни, даже сложные, но не обладающие интеллектом, переносят долгую заморозку безо всякого вреда для себя. Но вот разумные существа, фроги… Начинается распад личности. После четырех лет, проведенных в криобиозе, становятся заметны первые симптомы: нарушения речи, мелкой моторики, проблемы с памятью. Дальше – больше. Пробывший во льду шесть-семь лет просыпается классическим дауном; а десять и более… Такое существо, ибо фрогом его уже нельзя назвать, может только пускать слюни и гадить под себя. Там остаются одни лишь первичные рефлексы. Даже медицинский термин есть – выморозка личности.

– Век живи, век учись! – я ошарашено уставился на него. – Почему же я раньше об этом не знал?!

– Наверное, потому, что вы принадлежите к иному биологическому виду, – усмехнулся Эддоро. – Для вас криобиоз не данность, а всего лишь некая забавная особенность ваших соотечественников.

Я молча переваривал услышанное. Вот так оно и бывает – дожить почти до тридцати лет и в один прекрасный день узнать об окружающих тебя фрогах такое, что им самим наверняка известно с пеленок…

– Я что-то потерял нить рассуждений. Послушайте, но я же сам видел вмороженных в лёд конфедератов! Тремор и компания – они пришли туда и привели меня…

– Зачем, кстати? – прищурился Эддоро. – Какую выгоду огни надеялись там получить? Не лучше ли было рассеяться, разойтись по глухим деревням?

Я энергично помотал головой.

– Нет, нет, нет… В таких деревушках каждый чужак на виду; мы выследили бы каждого из мерзавцев. Я думаю, тут сложилось сразу несколько обстоятельств: шайка Хеллисентиса, похищение ими Лереа…

– А что привело Даго в те края? – поднял бровь Эддоро.

– Жажда легкой наживы, конечно… Он решил, что у конфедератов была с собой казна, или награбленные сокровища – нечто в этом роде… Ха, да я собственными глазами видел их поклажу! Самое ценное, что там было – это порох; просто чудо, что за сто лет он не слежался и не отсырел…

– В армии весьма строго относятся к качеству поставок… Итак, если это и в самом деле размороженные солдаты Конфедерации – то каким образом им удалось сохранить рассудок? И кто или что такое этот Барбудо?

– Вы задаете вопросы, на которые у меня нет ответов, – признал я. – Да и парочка собственных имеется…

– Стало быть, расследование нельзя назвать завершенным?

– Хотите, чтоб я продолжил?

– А вы как думаете? Я, знаете ли, привык доводить дела до конца. Надеюсь, вы тоже…

– Моя работа – единственное, что у меня сейчас осталось, господин Эддоро.

– В таком случае, продолжайте копать. Как только появятся свежие факты, жду вас с докладом.

Я уже взялся за ручку двери, когда он бросил мне в спину:

– Вы довольно искусно обходили вопрос о золоте, господин Монтескрипт. Буду рад, если подобное положение вещей сохранится и впредь. Такую информацию лучше не разглашать. Клану Эддоро не нужны колебания на рынке драгоценных металлов.

Чувствуя, что физиономия моя становится пунцовой, я аккуратно прикрыл за собой дверь. Как он узнал?! Может, Хеллисентис проболтался о чем-то, ругаясь с Эрхенио и Квирри? Или я сам говорил об этом в бреду? Или он каким-то образом догадался? Ло Эддоро обладал могучим аналитическим умом. Последняя его реплика содержала ещё и завуалированный приказ, быть может, даже угрозу… Я невольно поёжился. Иметь этого старика своим врагом – благодарю покорно!

Впрочем, наши интересы в данном вопросе совпадают. Спасибо и на этом…

Глава 20

Смерть ходит рядом

Я собирался вернуться к Лакси, заказать ещё кофе, сигарилл – и как следует всё обдумать. Такое впечатление, будто я упустил нечто важное, быть может, целый пласт информации – хотя и размышлял над этим делом непрерывно всё последнее время.

Я был в паре кварталов от кафе, когда из-за поворота вывернул диномобиль – и на бешеной скорости рванул мне навстречу. Я едва успел отскочить: бампер задел полу пальто, а колеса прошли в нескольких сантиметрах от носков ботинок. На таких скоростях у нас и летом-то никто не ездит, зимой же подобное просто сродни самоубийству. Что за идиот за рулем? Пьяный? Или обдолбавшийся наркотиками?! Какая-то тётка, ставшая невольной свидетельницей происшествию, разразилась визгливой тирадой. Я запоздало погрозил кулаком вслед дино и выкрикнул оскорбление.

– Он же мог убить вас, какой ужас! Вы запомнили номер? Надо сообщить в полицию! – причитала тетка.

– Мадам, я был немного занят – спасал свою жизнь. Поэтому – нет, номера я не запомнил. А вы?

Она, конечно, тоже… Слегка взбудораженный, я вошел в кафе, уселся за свой любимый столик в глубине и принялся приводить в порядок нервы.

Итак, чем я на данный момент располагаю. Шайка Тремора и старый Шу. Психопаты-убийцы, которые оказались давным-давно сгинувшими «непримиримыми» – и которые одновременно не могли ими быть. Некий «доктор Барбудо», коллективный разум… Впрочем, не только коллективный. Помнится, в протоколах допросов Шу голос этого «доктора» всё время прорывался наружу. Этакий ментальный паразит… Проклятье, да тут черт ногу сломит! Ладно, оставим пока «Барбудо» в покое. Сосредоточимся на конфедератах. Тогда, в пещере – что я видел? Ледяную глыбу с вмороженными в неё фрогами. Много, много фрогов – с полсотни, наверное. Старинная амуниция и оружие вдоль стен, всё настолько древнее и заржавленное, что не вызывает сомнения в своей подлинности. И… И больше я ничего не успел рассмотреть, ибо почувствовал опасность. А после схватки с Тремором, когда адреналин так и кипел в крови, я сосредоточился на бочонках с порохом – ибо это был реальный шанс решить ситуацию в свою пользу. Не могу сказать точно, но мне показалось, что несколько ледяных «гнезд» были разрушены – по крайней мере, в дальнем конце пещеры лёд был каким-то неровным…