Путь домой - Михаил Михеев

Хозяева его приняли достаточно радушно и за серебряную монету (немалые по местным меркам деньги) обеспечили не только едой, ночлегом и баней, но и припасами в дорогу. За ужином хозяин интересовался новостями, все-таки отрыв от людей давал себя знать, но, когда выяснилось, что Петр в город не заезжал, быстро потерял к нему интерес. Курсанту это было только на руку – спать хотелось страшно, и после сытной трапезы осоловевшего путника никто не стал задерживать. Правда, меры предосторожности он все же принял, просканировав комнату на предмет скрытых дверей и, в дополнение к щеколде, приперев дверь лавкой, однако никто его не потревожил.

Утром он, по уже устоявшейся привычке, проснулся затемно. Хозяева, правда, уже встали – ну да, крестьяне встают рано, привычка у них такая. Хозяин, зевая во весь рот, уже сидел в ожидании завтрака, его жена, маленькая и невероятно шустрая женщина, собирала на стол. Еще минуты через три вошел старший сын, зевающий так, что, казалось, рот сейчас разорвется. Ну, с ним все ясно – он женился недавно, дело молодое. Небось, хе-хе, кровать всю ночь скрипела. Младшего не было – он, оказывается, еще с вечера умотал на соседний хутор, к приятелям. Сейчас, когда сбор урожая был уже закончен и появилось свободное время, отец на такие прогулки смотрел сквозь пальцы – сам был молодой, сам бегал к приятелям. Или к приятельницам, но это уж как повезет.

Завтрак был вкусным и сытным – хутор не процветал, но и не бедствовал. К тому же Петр еще вчера заметил, что мясо, которого на столе было много, явно не от домашней коровы, а от чего-то совсем дикого – жестче, но при этом и вкуснее. Как оказалось, старший из хозяйских сыновей и впрямь промышлял охотой, больше того, охотником он считался очень хорошим. Петр вежливо покивал, соглашаясь, – уточнять ему было совершенно неинтересно, но мать с такой гордостью говорила о сыне, что прерывать ее было как минимум невежливо – обидеть можно запросто, а зачем? Проще немного потерпеть.

Спустя час он уже вновь покачивался в седле. Дороги в нужном направлении не было, была только тропа, больше напоминающая звериную, да и она вскоре закончилась. Хорошо еще, что лес пока был не густой, позволяющий ехать верхом, а не тащить лошадей в поводу.

Болот почти не встречалось – местность была довольно высокая, почва – плотная, и потому можно было ехать почти по прямой. Лишь пару раз курсант сворачивал, чтобы объехать глубокие, с крутыми, обрывистыми краями овраги, да вечером пришлось переправляться через неглубокую речушку, которая еще не вздулась от осенних дождей. Дно было ровным, вода прозрачной, и было хорошо видно, как над песком и галькой толкутся мелкие рыбешки. Копыта коней поднимали муть, и мальки тут же лезли в эти облачка, ища поживу. Похоже, их поведение ничуть не отличалось от поведения их земных сородичей. Пару раз из глубины выдвигалось что-то посолиднее, но у крупной рыбы больше осторожности – во всяком случае, она не дала курсанту даже шанса рассмотреть себя внимательнее.

На берегу этой речки, на широкой песчаной косе, Петр и заночевал. Лошади бодро хрумкали овсом, а он жарил, точнее, подогревал на костре кусок прихваченного с хутора мяса. Грудь сегодня почти не болела, поэтому не потребовалось и обезболивающее, и курсант наслаждался жизнью и красотой этих мест. Пейзаж действительно был вроде и достаточно обычным, но в то же время очень приятным. Пожалуй, именно такие воспевали когда-то великие поэты прошлого. Увы, сейчас они практически перевелись, и, на взгляд курсанта, лучшие из них сочиняли вирши немногим качественнее, чем, например, почти забытый третьесортный античный поэт-сепаратист Шевченко или не менее третьесортный, хотя и чуть менее античный Горький. Возможно, так сложилось потому, что все лучшее было уже сказано и изобрести что-то новое невозможно, или просто потому, что цивилизация, развиваясь и приобретая новые знания, неизбежно теряет что-то из своего наследия. Курсант плохо разбирался в тонких материях – все-таки по уровню мышления он был больше практиком, и никакие папы-профессора изменить этого не могли. Как бы то ни было, но Лермонтовы и прочие равные им таланты давно перевелись. Да что там Лермонтовы, Пушкиных – и тех не осталось.

Следующий день был как две капли воды похож на предыдущий, во всяком случае, до обеда. Потом местность начала понижаться и как следствие заболачиваться. Не настолько, чтобы стать непроходимой, но тоже не сахар. К тому же изменился лес – стал мельче и гуще. О спокойной поездке верхом пришлось забыть – теперь курсант шагал пешком, ведя коней в поводу и хлюпая ботинками по влажному мху. К счастью, продолжалось это недолго – часа через три вновь стало суше, а лес поредел. Несмотря на это, Петр изрядно вымотался и, расположившись на ночлег, красотами природы не любовался. Вдобавок он наткнулся на волкоподобных тварей, каких уже видел раньше, только помельче и посветлее. Проблему с ними он решил просто, дав очередь из бластера и положив их всех, благо они не испугались – очевидно, раньше их пути с людьми не пересекались. Одно радовало – вряд ли на территории, где жила эта стая, обитали еще какие-то опасные хищники, конкуренция в животном мире изрядная.

А вообще, поразительно просто, сколько проблем можно решить при помощи бластера. Человек с бластером – это уже не нищий бродяга, а тот, кто может в любой момент настоять на своем праве отдавать приказы. Есть бластер – тебе не страшны ни звери, ни люди. Ты можешь прийти и взять то, что тебе надо, будет тебе и стол, и крыша над головой. Только вот никогда нельзя забывать два момента: во-первых, надо иметь голову на плечах и не зарываться, потому что иначе твоим оппонентам становится наплевать на смерть, и тогда даже бластер не спасет, а во-вторых, всегда помнить, что у другого человека тоже может быть бластер.

А еще курсанта волновал тот факт, что он не мог поймать маяк базы. Точку, где она расположена, курсант знал абсолютно точно – карманный навигатор был прибором надежным. По всему выходило, что расстояние совсем небольшое, однако в эфире стояла тишина. Впрочем, ничего особо страшного быть не могло – такие базы хорошо защищены и еще лучше замаскированы, вряд ли местные могли найти ее. Ну а маяк… Любая техника иногда ломается, поэтому не стоило раньше времени паниковать.

Следующий день начался препогано – пошел дождь. Мелкий, противный, холодный, он буквально наполнил воздух влагой, проникая, казалось бы, всюду. Кони тоже были мокрыми, и это не добавляло настроения ни им самим, ни седоку. Тоже мокрому, естественно. Однако надо было ехать, – судя по показаниям навигатора, до базы оставалось совсем немного, а это значило, что уже сегодня у Петра был шанс вернуться к цивилизации. Увы, день плохо начался, и тенденцию эту решил продолжить – когда через пять часов угрюмой езды курсант выехал на широкий, заросший жухлой травой и мелким кустарником луг, он сразу понял, что база была здесь. Только вот базы не было.