Тайна золота инков - Наталья Александрова

– Врет! Все врет! – вопил экскурсовод. – Он мне сказал, что ее нужно убить!

– Значит, расходитесь в показаниях! – констатировал капрал. – А вот мы сейчас заслушаем третью сторону… кстати, давно пора ее развязать, пани и так намучилась…

Он подошел к открытому багажнику, перерезал ножом веревку и расширил отверстие мешка…

И удивленно отскочил в сторону: из багажника выскочила большая розовая свинья и, возмущенно хрюкая, понеслась прочь.

– Это что же такое? – растерянно проговорил капрал.

Экскурсовод, широко открыв рот, смотрел вслед удирающей свинье.

А навстречу свинье из кустов вышел усатый крестьянин с распростертыми объятиями:

– Марыся, Марысенька! Вот ты где! А я уж тебя обыскался, все буераки облазил!

Даша из-за кустов наблюдала за развитием событий.

Увидев, как капрал с подручными арестовал двоих злоумышленников, она облегченно вздохнула и уже хотела выйти из укрытия и рассказать славному представителю воеводской полиции о своих злоключениях. Но тут вспомнила, как ужасно выглядит после возни с гнилой картошкой и путешествия по подземному ходу, и решила отложить беседу до более удобного случая.

Она дожидалась усатого крестьянина на прежнем месте, как вдруг совсем рядом с ней раздался резкий свист, и в ствол старого граба вонзилась короткая стрела.

Даша инстинктивно пригнулась и отскочила в сторону. Затем на всякий случай опустилась на четвереньки и подползла к грабу.

Она не ошиблась: в стволе дерева глубоко засела короткая толстая стрела с красным оперением. Судя по тому, как глубоко она вонзилась в дерево, выпущена была из арбалета и, если бы она попала в Дашу, проткнула бы ее насквозь, как вертел молочного поросенка.

А в том, что именно Даше была предназначена эта стрела, можно не сомневаться.

Даша не из пугливых, но сейчас сердце у нее билось часто-часто, и на лбу от страха выступила испарина.

Да, неприятно ощутить себя мишенью опытного стрелка!

Не поднимаясь с четверенек, Даша в густой траве обползла вокруг граба и только тогда решилась взглянуть в ту сторону, откуда прилетела стрела.

В том направлении в стене замка виднелось небольшое окно, и в его глубине Даша заметила какое-то движение.

Несомненно, стреляли именно оттуда.

А что это значит?

Во-первых, что у двоих арестованных злоумышленников есть сообщники. По крайней мере, один, отлично стреляющий из арбалета. И если он промахнулся один раз – это не значит, что второй раз Даше так же повезет.

Значит, ей нужно быть очень осторожной…

– Пани! Где вы, пани? – На лужайке снова появился усатый крестьянин, он тащил на плечах возмущенно хрюкающую Марысю. – Куда вы подевались, пани? – повторил он, оглядываясь по сторонам.

– Я здесь! – подала Даша голос из травы.

– Матка Боска! – удивленно проговорил крестьянин и перекрестился. – Что это с вами, пани?

– Долго рассказывать! – Даша махнула рукой. – Можно вас попросить, пан, на несколько дней куда-нибудь меня спрятать?

– Это можно, – крестьянин почесал в затылке. – Есть у меня одно такое местечко…

К крыльцу замка подъехала скромная коляска, запряженная парой караковых коней. В коляске сидел молодой аббат Комаровский, а рядом с ним – священник средних лет в строгом черном одеянии, с властным решительным лицом, помеченным глубокими морщинами, и длинным кривым шрамом на правой щеке.

К коляске подошел управляющий, коренастый мужчина лет пятидесяти. Он низко поклонился приезжим господам, помог им сойти. Пожилой священник протянул для поцелуя тяжелую руку с массивным золотым кольцом. На кольце был изображен подсвечник на три горящие свечи. Управляющий склонился к его руке, почтительно приложился к золотому перстню.

– Доложите о нас господину барону, – приказал молодой аббат. – Скажите ему, что прибыл господин монсиньор Салигари из Рима и вместе с ним известный пану Комаровский.

– Слушаюсь, – управляющий проводил священников в просторный холл, где они остались дожидаться хозяина.

Барон Хорват появился через несколько минут. Следом за ним в холл вбежали три или четыре крупные косматые собаки венгерской охотничьей породы.

Барон поклонился гостям учтиво, но приветствовал их немного холодно.

– Чем обязан визиту столь сиятельных господ? – проговорил он, окинув священников оценивающим взглядом.

– Монсиньор Салигари прибыл из Рима, чтобы ознакомиться с вашим собранием редкостей, – сообщил хозяину Комаровский. – Я же счел своим долгом сопроводить его к вам. Сами знаете, места у нас дикие, недолго и заблудиться!

– Из самого Рима? – Хозяин замка взглянул на аббата с плохо скрытым любопытством. – Неужели даже там слышали о моей скромной особе?

– Меня послал к вам его преосвященство кардинал Минелли, – проговорил священник глубоким, выразительным голосом. – Его преосвященство много слышал о вашем путешествии в испанские колонии и о том, что вы привезли оттуда много ценных реликвий. Он поручил вашему покорному слуге нижайше просить у вас разрешения осмотреть эти реликвии, тщательно описать их и затем доложить его преосвященству.

– Мой скромный дом со всем его содержимым к вашим услугам! – Хозяин обвел вокруг широким жестом. – Управляющий отведет вам и пану Комаровскому лучшие комнаты…

– Святая католическая церковь учит нас смирению и скромности, – проговорил священник. – Мне довольно самой маленькой комнаты, лишь бы там были стол для работы и койка для сна.

– Не беспокойтесь, святой отец, у вас будет все необходимое. Игнатий, покажи господам их комнаты. Обед будет накрыт через час в большой столовой. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик.

С этими словами гостеприимный хозяин отвесил глубокий поклон и удалился.

Через час священники вошли в просторную замковую столовую, отделанную дубовыми панелями и украшенную рыцарскими доспехами и старинным оружием.

Перед входом их встретил дворецкий, который по польскому обычаю поднес им на серебряном подносе чарки с холодной водкой и легкую закуску – соленые грузди и капусту, квашенную с клюквой и яблоками.

Аббат Комаровский показал пример монсиньору, лихо опрокинув серебряную чарку и закусив хрустящим груздем.

Гости заняли свои места за столом, и только после этого в столовую вошел хозяин. Он был одет в камзол из лилового бархата, отделанный серебряным шитьем.

– А где же наша любезная хозяйка? – осведомился аббат Салигари. – Я хотел бы выразить ей свое безграничное почтение…