Наркомпуть Ф. Дзержинский - Самуил Зархий

Дзержинский с явным удовольствием наблюдал эту жаркую баталию и думал: «Вот это и есть творческие поиски. Если бы все наши специалисты честно и с душой трудились, как далеко бы мы продвинулись вперед». В этой связи ему вспомнилось письмо видного инженера. Как-то нарком попросил его подумать над кандидатурой технического руководителя на один из ответственных постов. На следующий же день получил ответ. Письмо было написано на великолепной меловой бумаге голубоватого оттенка. На двух страницах в изысканно-деликатной форме инженер сообщал, как много стараний он приложил, пытаясь выполнить данное ему поручение, но все же назвать фамилии подходящих кандидатов не может «главным образом потому, что я взял бы на себя такую же, если не большую ответственность, как и называемый мною кандидат».

Феликс Эдмундович так возмутился этой корректной, архивежливой, но увертливой отпиской, отсутствием у автора гражданского чувства ответственности, что не удержался и, направляя в архив письмо, в его заключительную строчку после буквы «С» и перед словом «приветом» своею рукой вставил — «саботажным».

Но пот мысли наркома прервал возглас профессора Образцова:

— Простите великодушно, Феликс Эдмундович, мы тут так увлеклись…

— Мне по душе такая ваша увлеченность. Итак, объединение начинайте со Смоленского узла. Какой дороге вы решили передать управление узлом?

— Московско-Брестской, — ответил Образцов. — Такого же мнения и главная инспекция наркомата. Это наиболее целесообразно.

— Хорошо, — согласился нарком. — От НКПС с моими полномочиями пусть едет в Смоленск представитель главной инспекции. Созовете там совещание представителей заинтересованных дорог. Я предвижу, что Орлово-Витебская и Рязано-Уральская будут резко возражать против объединения. Кому же приятно отдавать свою власть на узле другому?

— Особенно будет артачиться Рязано-Уральская, — заметил Образцов.

— Я тоже так думаю, — подтвердил Дзержинский. — Вероятно, некоторые руководящие спецы этой дороги в душе еще верны своим прежним хозяевам-капиталистам, еще на что-то надеются и хотели бы сохранить дорогу в старых границах.

— Надо полагать, что в Смоленске нам предстоит генеральное сражение, — сказал главный инспектор.

— Вот что, — обратился к нему нарком. — На совещании не ведите речь о том, следует ли объединить в одних руках Смоленский узел или нет. Сообщите, что таково мое приказание, не подлежащее обсуждению. На совещании должна идти речь лишь о том, как целесообразнее, лучше провести объединение, в какие сроки. А вы, — повернулся нарком к Образцову, — составьте, пожалуйста, календарный план, в каком порядке будем объединять остальные узлы. Конечно, это дело нескольких лет. Все 70 узлов сразу — нам не под силу. Если что-нибудь у вас не будет ладиться и потребуется моя помощь, прошу обращаться без всякого стеснения.

* * *

На письменном столе Дзержинского лежала «Правда» со статьей Ленина «Странички из дневника». Многие места этой статьи были подчеркнуты красным карандашом.

― Выступление Владимира Ильича нас ко многому обязывает, — сказал нарком Зимину, начальнику Политическо-ю секретариата НКПС, — и даст нам полное право добиваться значительного увеличения средств для просветительной-работы на транспорте.

Затем Дзержинский вынул из ящика стола несколько листов бумаги, напечатанных на машинке. Сверху была приколота его записка.

— Когда вы были в командировке, — сказал он, — я получил из Политсекретариата докладную о необходимости упростить борьбу с бесхозяйственностью, оживить работу и так далее. Это бюрократический набор общих фраз и голых пожеланий. Вот что я по этому поводу написал.

И нарком прочитал вслух свою записку:

«Прошу более конкретных предложений по вопросу, как „уточнить“ (§ 1), „упростить“ (§ 2), „положить в основу“ (§ 3) и „оживить“ (§ 4). Легче сказать эти общие слова, чем дать реальный конкретный план, как это все произвести, какими работниками и чем дать конкретное содержание этих: уточнить, упростить и оживить».

Зимин согласно кивнул головой.

— Когда я читаю такие докладные, — продолжал Дзержинский, — меня тошнит, как от морской качки. Очень часто я думаю о том, какие мы все мастера давать директивы. А когда нужно что-то сделать, то часто оказываемся непригодны. Поэтому наша задача — научить людей, у которых есть мысли, предложения, находить пути к практическому их осуществлению.

2

На заседании коллегии НКПС замнаркома Фомин доложил, что состоялось совещание Высшего технического комитета НКПС, признавшее желательным командировать за границу инженера Шелеста для постройки там тепловоза его конструкции.

— Я не согласен с решением ВТК, — возразил Дзержинский, — и считаю нежелательным создавать за границей тепловоз по идее и чертежам русского изобретателя. Полагаю, что мы в состоянии сами справиться с этим делом, что в нашей стране найдутся для этого и научные и технические силы. Предлагаю коллегии принять такое постановление и передать вопрос на рассмотрение в Госплан, а затем для окончательного решения в СТО.

Утром следующего дня нарком подумал: «Нельзя ограничиться одной лишь пересылкой в Госплан материалов о постройке тепловоза. Решение Высшего технического комитета и постановление коллегии НКПС, вероятно, попадут в секцию теплотехники, и сидящие там специалисты, конечно, отдадут предпочтение решению ВТК. Поэтому важно заручиться личным согласием Кржижановского, чтобы экспериментальную машину строили в России». И Дзержинский решил направить ему письмо.

«Дорогой Глеб Максимильянович! — начал он. — ВТК признало целесообразным строить этот тепловоз за границей. Я считаю такое постановление недостаточно еще обоснованным и полагаю, что необходимо изыскать всемерно возможность строить у нас, в России. И поэтому я обращаюсь к Вам за помощью».

Первая страница письма Ф. Э. Дзержинского Г. М. Кржижановскому от 18 февраля 1923 года о постройке в России опытного тепловоза

В конце письма говорилось:

«…Постройка его была бы вопросом не только Шелеста или другого инженера, а всего Госплана, всего НКПС, всего ВСНХ и всей нашей партии изо дня в день…»

Далее Феликс Эдмундович подчеркивал: даже сама попытка построить тепловоз привела бы к возникновению в России очага творческой теоретической мысли и технического опыта для успешного решения проблемы тяги на железных дорогах; способствовала бы реконструкции устаревших заводов в соответствии с требованиями современной техники; создание нового типа локомотива было бы серьезным экзаменом для ученых, проверкой их научной зрелости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});