Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном" (СИ) - Чекменёва Оксана

По его словам, будучи женатым, он безвылазно сидел в столице - исключая поездки к родне Лирды, но и те жили в городе, - исключительно по настоятельному желанию жены. А до этого, в молодости, его ещё привлекали городские развлечения - балы, театры, приёмы и многое другое. Но сейчас, занявшись пришедшим в упадок поместьем, Росс неожиданно почувствовал, что ему всё это нравится. Жизнь, вдали от шума столицы, спокойный, размеренный её ритм, сон ночью, а бодрствование днём, а не наоборот, как принято у аристократов в больших городах.

- Наверное, я просто повзрослел, - сказал мне Росс, признавшись в том, что его совершенно не тянет обратно в столицу. - И то, что нравилось мне в молодости, уже не кажется таким привлекательным сейчас.

Эти слова меня очень удивили. Мне-то Росс казался ещё вполне молодым мужчиной. Да, не юношей, но до среднего возраста, как я себе это представляла, ему было ещё очень далеко.

Вот тогда я и выяснила, наконец, возраст моего оборотня. Россу было тридцать четыре года, и даже по меркам людей его молодость не убежала в дальнюю даль, что же говорить об оборотнях, которые в среднем жили лет на двадцать дольше. А теперь, когда я узнала о серьёзных намерениях Росса, я считала, что разница в возрасте между нами практически идеальная именно из-за разницы в расе.

Я попросила Поузи сохранить подслушанное ею в тайне, а сама, уже с совсем другим чувством, не приправленным горечью понимания, что всё это - временно, и ни к чему не приведёт, принимала знаки внимания от Росса. А он тоже перестал скрываться, и с того самого момента на горке, когда он поцеловал меня на глазах окружающих, стал открыто ухаживать за мной, никого не стесняясь.

Росс мог у всех на глазах взять меня за руку, нежно улыбнуться, поцеловать пальцы. Мог отодвинуть мне стул перед обедом и взять под руку на прогулке. Это было легко и ненавязчиво, вроде так и надо, и у меня не возникало в такие моменты ни смущения, ни чувства неловкости.

А ещё Росс дарил мне подарки. Нет, не драгоценности, их я бы не взяла, и он как-то это понял. Но тёплые варежки, новую ступку для трав, редкую книгу о растениях и многое другое, что радовало меня, вдвойне от того, что мой оборотень как-то сам догадывался, что может меня порадовать. И я радовалась всему - и подаркам, и поцелуям, и мысли о том, что мои тайные мечты когда-нибудь сбудутся.

Но кроме этого - нашего с Россом зарождающегося романа, - были ещё и заботы о детях. Особых страстей пока не было, но кто знает, когда может случиться очередной взрыв, как было с Суози. Но сколько же требовалось внимания, терпения и нервов, чтобы гасить в зародыше любой возможный конфликт ещё до того, как он мог разгореться.

Приходилось строго следить, чтобы дети получали всего поровну, и неважно, чего именно - игрушек, еды, развлечений или внимания. Иначе - горькая обида, глухое недовольство и ревность. Причём сильнее всего - хотя и тише, в отличие от Поузи, которая никогда не упускала возможности поставить всех в известность о своём недовольстве, -ревновал Брелиос. Потому что, в отличие от близняшек, он ревновал отца не только к ним, но и ко мне тоже.

С Поузи в этом плане было проще - я была в её жизни всегда, она была абсолютно уверена в моей к ней любви, она могла ревновать меня ко всем остальным, но не Росса ко мне - он был для неё всё же на втором месте. В жизни Суози мы с Россом появились одновременно, но меня там было всё-таки больше. Особенно в первый месяц, когда я заботилась о ней круглые сутки, а вот отца она видела лишь за столом, причём ещё и побаивалась при этом. И ревновать отца ко мне ей как-то даже в голову не приходило.

С Брелиосом всё было иначе. Отец был в его жизни всегда, и принадлежал только ему и его матери, к которой он вряд ли ревновал, так же, как Поузи ко мне. А сейчас у его отца появились не только две взявшиеся из ниоткуда дочери, так ещё и я на себя внимание перетягиваю. Не знаю, чем именно я раздражала мальчика - вниманием, оказываемым мне его отцом, или тем, что после того разговора в первый день он увидел во мне потенциальную мачеху, а для ребёнка, совсем недавно потерявшего мать, это было слишком болезненно. Возможно, и тем, и другим одновременно.

В любом случае, я не единожды ловила на себе его неприязненные взгляды. Нет, внешне он был вежлив и послушен, если я говорила что-то делать - делал без возражений. Он не позволял себе ни единого слова недовольства или упрямства, но смотреть-то он мог. И скрывать свой взгляд пока не научился.

А тут ещё выяснилось, что гувернёр для него сможет приехать к нам лишь после празднования Перелома зимы. Точнее - Росс собирался сам подобрать учителя сыну, проведя собеседования и проверив рекомендации, и было проще это сделать в самой столице, чем на расстоянии. То есть, на расстоянии тоже возможно, только получится ещё дольше, брать кого попало он не хотел, а прежний учитель Брелиоса уже давно нашёл новое место.

Поэтому мы решили, что в те недели, что остались до поездки в город, Брелиос присоединится к сёстрам во время наших занятий. Проверив его знания, я поняла, что он сейчас где-то на одном уровне с Поузи.

Расспросив сына, Росс выяснил, что после побега Лирда и Олден занималась с сыном от случая к случаю, нанять домашнего учителя Брелиосу Олден не разрешал, опасаясь, что мальчик проговорится, назвав свою настоящую фамилию, и это как-то дойдёт до Росса. А сами они на хороших педагогов не тянули, лишь иногда заставляли его читать, чтобы не разучился, и повторяли счёт.

В приюте тем более с ним никто не занимался, приютские ребятишки лишь с восьми лет отправлялись изучать азы в местную школу. Поэтому малыш даже слегка отшагнул назад по сравнению с тем, что умел до побега. И теперь они с Поузи были на равных.

И в чём-то это было даже хорошо. Конкуренция, пусть даже не самая здоровая, отлично помогала им двигаться вперёд. Если раньше Поузи чувствовала своё превосходство над Суози, которая только-только приступила к обучению, и несколько расслабилась во время наших занятий - она же всё равно знала и умела больше сестры, - то теперь, идя с братом вровень, старалась вовсю, стремясь его обогнать. Но Брелиос тоже отступать был не намерен и поэтому, несмотря на то, что я ему откровенно не нравилась, был очень прилежным учеником, не доставляя мне никаких проблем.

А то, что порой посматривал на меня недобро... Это я пережить могла, понимая, что для всего нужно время, и для налаживания наших с ним отношений - тоже. Не огрызается вслух - и то спасибо.

Зато Суози, избавившись от полных превосходства взглядов Поузи, которые прежде та нет-нет, да бросала на неё во время уроков, расслабилась и спокойно двигалась в своём собственном темпе, оказавшись вполне смышлёной малышкой. Впрочем, они же с Поузи близнецы, и мозги им достались одинаковые, просто старшей близняшке поначалу не повезло. Но теперь это исправилось, и, я была уверена, постепенно она догонит Поузи.

Если уроками с детьми - недолго, часа два в день с перерывами каждые пятнадцать минут, - занималась я, то верховой езде их обучал теперь Росс. Раз уж обещал сыну, то откладывал все дела и проводил с ним и близняшками - как же без них? - на специально очищенной от снега площадке возле конюшни по паре часов в день. Поначалу все дети ездили на нашей Дымке - самой «безопасной» для обучения лошадке, как признал Росс, -но спустя пару недель после отъезда герцога, покинувшего нас на следующее утро после знаменательного разговора, в поместье прибыла обещанная Брелиосу кобылка.

Звали её немного странно даже для меня, привыкшей к простецким кличкам сельских лошадей - Бочка. Позже выяснилось, что при рождении кобылка получила кличку Бабочка, записанную в её документах - да-да, она у нас была благородной леди с родословной, - но как-то так вышло, что это имя конюхом, за ней ухаживавшим, было сокращено, и на своё настоящее имя она теперь отзываться отказывалась.

В общем, не одной Балбеске носить имя, данное вовсе не при рождении. А Кроф даже сказал, что очень её понимает. Учитывая, что своё полное имя, точнее - его значение, он тщательно скрывал от друзей, у него и правда было с Бочкой кое-что общее.