Кровь Севера - Александр Мазин

Светлая идея плыть прямо домой родилась не в моей голове – Скиди надоумил.

– В твоем поместье, Ульф, отличная бухта, – сказал он. – И корабельный сарай есть. Так зачем же нам в Роскилле вместе с конунгом плыть?

– Верно дренг мыслит! – поддержал Свартхёвди. – Дойдем быстро, обгоним новость о возвращении Рагнара. Вот это будет удача!

– А что в том хорошего? – простодушно спросил Хагстейн Хогспьёт, очень удачно опередив меня. Удачно, потому что нехорошо, когда хёвдинг не понимает элементарных вещей и заявляет об этом вслух.

– А то, тупая ты голова, что когда узнают: Рагнар с добычей вернулся, – так цена на серебро враз упадет! – пояснил земляку Гуннар Гагара. – Я поддерживаю слово Скиди!

Собственно, вся моя команда была «за». Только у меня были смутные сомнения. Наш кнорр, под завязку набитый ценностями, был в полной безопасности, пока плыл с армадой Рагнара. Однако в одиночку становился лакомой добычей для любого морского хищника. Конечно, мы все – парни крутые, да только мало нас. Мы с Медвежонком, три норега, два англичанина с арабом Юсуфом, Ове… Хотя нет, Ове – не в счет. Он рулить будет. Еще Скиди – он уже вполне приличный боец. Ну Вихорёк с луком… Еще половинка боевой единицы. Отец Бернар… Этот драться не будет… Хотя наверняка умеет. Ну, будем считать его еще за половинку. Итого: десять боевых рыл.

А в среднестатистической разбойничьей дружине – не меньше полусотни.

И время сейчас нехорошее. Весна. Голодные морские волки выходят на промысел…

А стоит взглянуть на наш кнорр, и сразу видно: не порожняком идет. Вон осадка какая…

Я поделился сомнениями с обществом.

«Общество» задумалось… Но ненадолго.

– Мы же вокруг Сёлунда пойдем, – сказал Свартхёвди. – С Сёлунда все хорошие воины с Рагнаром пошли. Да и знают нас здесь. Не тронут.

Убедил.

– Решено, – заявил я. – Домой идем морем.

Ох, блин! Не зря я сомневался! Только-только рассеялся утренний туман – прямо по курсу драккар!

Черт! Сёлунд Сёлундом, но по ту сторону пролива – Сконе. И там нас, сёлундцев, тоже знают. Но, как бы это поделикатней выразиться… С не совсем хорошей стороны.

Причина понятна.

Именно в Сконе ходят по льду «за зипунами» сёлундские «козаки».

Именно в Сконе мы ходили «забарывать зло» вместе с Каменным Волком и обиженной вдовушкой. Долг, как говорится, платежом…

– Правей и на камни? – мрачно спросил меня Ове Толстый.

Вот ведь жизнь у человека: третий корабль за сезон…

Я задумался…

Выброситься на скалы Сёлунда – мысль, к сожалению, здравая. Есть шанс, что парни на драккаре за нами не сунутся. Есть шанс, что кто-то выплывет… Да и добро потом можно будет достать, если удастся утопить кнорр правильно.

Только – вряд ли. Вон прибой какой! И воды здесь для нашего кормчего – новые. Так! Это я об Орабель забыл. Мы-то – воины. Нам ли смерти бояться? А сознательно топить беременную женщину… Нет, я так не могу.

Значит – что? Значит, будем драться. За одного битого трех небитых дают. А мы уж такие битые… Будем считать – каждый на пятерых сконцев потянет. А Медвежонок вообще за десятерых…

На драккаре нас заметили. Оживились.

– Прямо держи! – велел я Ове и повернулся к Медвежонку, разглядывавшему опасный кораблик.

– Можешь сказать, кто это?

Вдруг – друзья? Или – родичи чьи-нибудь. Тогда, глядишь, обойдется…

Не обошлось.

– Это корабль Торкеля-ярла, – мрачно произнес Медвежонок.

Он тоже прикинул наши шансы на успех и понимал – нет никаких шансов. Тридцатидвухвесельный драккар, это значит в команде семьдесят – восемьдесят головорезов. Задавят одной только массой.

– Торкель-ярл… – напряг я память. – Ты его знаешь?

– Ты тоже, – буркнул Медвежонок. – Ему Хавгрим Палица служит.

Вспомнил.

Тот самый ярл, с которым мы общались в поместье полюбившейся Каменному Волку вдовушки.

Вот уж у кого нет никаких оснований нас любить.

– Зря тебя не послушали, – пробормотал мой побратим. – Ты чуял беду, а я не послушал…

– Пустое! – бодренько произнес я. – В Валхалле на пиру встретимся!

– Это да, – вздохнул Медвежонок. – А как бы матушка с сестренкой порадовались нашей добыче!

Драккар недружественного ярла разворачивался клыкастой мордой к нам. Я ощутил знакомое спокойствие и улыбнулся. Может, все же выкрутимся? Бывало и похуже…

– Брони вздеть! – рявкнул я. – Вихорёк! Белый щит – на мачту! Ове! Держи на вражий драккар! Орабель, отец Бернар, – в трюм!

Ох и драка будет! Не завидую тому, кто палубу отмывать будет! Хотя я бы с ним поменялся…

Я стою на носу, как и подобает вождю. В отличной броне, «унаследованной» от покойного сарацина, в сверкающем шлеме.

Слева – Свартхёвди. Он больше не лопает свое мухоморье зелье (хотя и носит на всякий случай), научился «звереть» и так, в процессе кровопролития.

Но пока он еще не «оборотился». Обычный человек. Со швырковым копьем в руке. Ждет подходящего момента.

Справа сопит Хагстейн. Со щитом и здоровенным копьем, давшим ему прозвище. Меня прикрывает. Так положено, ведь я – вождь.

Слева от нашей носовой фигуры – англичане. С луками наготове. Не стреляют, хотя дистанция уже позволяет. Смысл? Над высокими бортами только щиты да головы торчат. И копья щетинятся.

Драккар идет на нас, скаля белые драконьи зубы из «рыбьей кости». Тремя метрами ниже – такие же белые усы пены. Мерно, обманчиво лениво вспахивают воду весла. Не торопится Торкель-ярл. Куда мы денемся? Тем более, белый щит подняли…

Эй, волчок мой белый, где ты? Чует сердце: сегодня ты мне ой как понадобишься.

Дистанция – метров двести. Ох, не торопятся сконцы поднимать белый щит! Или – не собираются?

Дистанция – сто пятьдесят метров. Сконцы смотрят на нас поверх щитов. Только глаза и видны. Ох, не миновать нам драки!

Дистанция – шестьдесят метров. С каждым взмахом весел расстояние между нами сокращается метров на пять. Сконцы не слишком торопятся. Поляна накрыта. Добро пожаловать на пир.

Моя маленькая команда ждет команды: к бою. Я медлю… Очень не хочется умирать…

Топот ног за спиной… и жуткий рев берсерка оглушает меня. Свартхёвди не выдержал. Или наоборот, дождался дистанции эффективного броска и метнул с разбега. Копье – не стрела. С пятидесяти метров копье Медвежонка уверенно прошибает щит. Взять первую кровь – это хороший знак. Вестник смерти, полутораметровое копье с узким каленым жалом, летит над стылой водой…

Глава 40

Испытание верности

Мелкий стылый дождь сеялся с темного неба. Человек в замызганном плаще из грубой некрашеной шерсти подошел к воротам, когда солнце уже покинуло небо. Прохожий постучал древком копья.

Первыми отозвались псы – зашлись злобным лаем. Над воротами показалась лохматая голова трэля.

Оглядев сверху позднего гостя, трэль сделал выводы и неуважительно поинтересовался:

– Кто таков?

Гость неловким движением сбросил капюшон, поднял кверху лицо, заросшее давно не стриженной бородой…

Раб охнул и белкой слетел с насеста.

Через мгновение калитка в воротах с мерзким скрипом отворилась.

Гость шагнул внутрь и сразу направился к дому, не глянув на согнувшегося в поясе раба.

Бросившихся во свирепым лаем собак гость тоже проигнорировал. Те, впрочем, грызть его не стали: в нескольких шагах сменили гнев на милость и завиляли хвостами: признали своего.

Давя сапогами дворовую грязь, пришелец пересек двор и решительно откинул полог…

Не меньше двадцати пар глаз уставились на него.

В доме как раз заканчивали вечернюю трапезу.

За длинным столом собрались все, кому дозволено ужинать с хозяевами.

Человек остановился на пороге…

Все разговоры вмиг прекратились – как отрезало.

Воцарившуюся тишину нарушил звонкий стук. Выпавшая из пальцев хозяйки чаша ударилась о столешницу, расплескав компот из сушеных ягод. Темная жидкость залила платье, но хозяйка будто и не заметила.

– Ульф! – прорезал тишину чистый женский голос.

Вскрикнула не хозяйка – ее дочь.

Она птицей вспорхнула со скамьи, кинулась к жениху, обняла, прижалась…

– Ульф… Ты вернулся, вернулся…

Жених отстранил ее бережно, но не отпустил, держа за руку, сделал еще несколько шагов – до самого стола.

– Ульф… – Лицо девушки вдруг приняло выражение, какое бывает от несправедливой обиды. Кажется, она поняла, что суженый вернулся как-то неправильно… Совсем не так, как возвращаются победители.

Глаза хозяйки поместья расширились…

– Мой сын… – тихо, одними губами спросила она.

– Жив, – сказал возвратившийся, и Рунгерд облегченно выдохнула.

За столом тоже расслабились, задвигались…

– А где всё? Ты что же, ничего не добыл? – растерянно проговорила девушка. Она поглядела на вход в дом, будто ожидая, что завеса сейчас откинется, и внутрь хлынет несметная добыча любимца Удачи. Ее жениха…