Забавник - Сергей Малицкий

— Ну вот, — голос Рина прозвучал, подобно плеску тонкого весла посредине безбрежного океана. — От тебя отгородились, как от страшного демона. Но не убили. Или решили убить медленно. Настолько медленно, чтобы Айра не всполошилась из-за твоей смерти. Выходит, те, кто отправил тебя сюда, знали о зерне, способном передать весть? Но ведь я могу раздавить его немедленно.

Рин нащупал песчинку, вшитую в воротник, но не стал крошить ее пальцами. Айре теперь было не до него. Да и что она сможет сделать? Отправиться на штурм дворца конга? Но после, после он будет ей нужен. Его меч будет ей нужен. Значит, он должен оставаться живым, кто бы его сюда ни загнал. Демона можно поразить только его мечом. Точнее, именно его мечом это можно будет сделать наверняка, хотя пока еще он не поразил ни одного демона. И вот он замурован в скале вместе с мечом. Так может быть, все это проделки Забавника?..

Рин поднял погашенную лампу, обнажил оставленный ему Тиром меч и медленно двинулся вперед. Его окружала кромешная мгла, но он видел каждую трещину в камне, хотя и не смог бы определить, к примеру, цвет попадающихся под ногами кусков скалы — все вокруг казалось серым. Колдовство зоркого старика было действенным и безвредным, даже голова не болела после него, как наутро после охотничьих заклинаний Орлика. Но у колдовства старика было еще одно достоинство — он словно видел не глазами, а всем телом, поэтому пусть и не отчетливо, но в голове отпечатывался не только проход вперед, но и коридор, остающийся за спиной.

Пройдя около двух сотен шагов, Рин добрался до поворота. Коридор вилял вправо и плавно уходил вниз. Рин ощупал стены, но вокруг по-прежнему был монолит, если и не на всю плоть каменного основания Скира, то на много локтей. Угол коридора на повороте был сбит на высоте колена, верно, камнерезы выволакивали на тележках вырубаемую породу. Впрочем, колея, выдолбленная в скале, как и пол коридора, была занесена пылью, и на ней виднелись следы. Кто-то прошел в одну сторону, а затем вернулся, обратные следы перекрывали те, что вели вниз. До поворота следов не было, но там не было и пыли, словно дворцовые уборщики отмерили собственную ответственность за подземелья дворца именно до этого поворота.

Рин опустился на колени и осмотрел следы, даже зажег лампу и разглядел их в подробностях. Неизвестный был обут в мягкие, но не стоптанные сапоги. На отпечатках выделялись каблуки, подрезанные изнутри зубчиками. Тот, кто прогуливался забытым коридором до Рина, был ниже его на голову, но не коротышкой. Он шагал не спеша, но уверенно и спокойно, почти не разводя носки в стороны. Шел не шагом охотника и не шагом воина, но не волочил ноги и точно ничего не боялся.

— Что ж, — пробормотал Олфейн. — Вряд ли ты, незнакомец, прогулялся сюда просто так. Точно что-то оставил мне в подарок. Тем более что обратные следы не так отчетливы и глубоки, как следы туда. Что ж, надеюсь, это будет не смертельная ловушка.

Коридор сделал еще не менее десятка поворотов, уходя все глубже и глубже в каменные потроха Скира, пока наконец Рин не остановился у тяжелой двери, склепанной из толстых полос бронзы. Стальной засов был открыт. Рин прислушался, поводил руками над поверхностью металла, прошептал простенькое заклинание. И с самой дверью, и с тем, что за ней, все было чисто. Рин выставил вперед меч Тира и надавил на зеленоватую дверную рукоять. Дверь вздрогнула и плавно пошла внутрь. Рин выждал несколько мгновений и шагнул через порог.

В лицо дохнуло свежим воздухом, в котором тем не менее чувствовался всепроникающий запах тлена, словно на подоконнике приоткрытого окна лежала убитая и разложившаяся птица.

Рин оказался в узком и длинном зале. Потолок уходил вверх чуть ли не на пару десятков локтей и там закруглялся куполом, в самой высокой части которого выделялись узкие отверстия, откуда, вероятно, и поступал воздух. По стенам темнели бронзовые двери с забранными решетками оконцами. У ближнего конца зала стояли две скамьи и пара странных кресел, усыпанных шипами и крючьями. Тут же лежала темная колода и валялась истлевшая корзина. В дальнем конце зала темнели столы и что-то, напоминающее высокий шкаф.

Рин подошел к одной из дверей и заглянул через решетку. В крохотном склепе или келье, размером пять на пять локтей, не было ни топчана, ни стола, ни скамьи, ни пука соломы, ни уж тем более окна — ничего, и высохший труп узника лежал на голом камне свернутым в комок, словно человек перед смертью пытался сохранить хотя бы иллюзию тепла. В следующей келье было то же самое. И в следующей.

Рин подошел к столу. На его краю стоял кувшин с водой, тут же была пристроена корзинка, наполненная свертками и крынками. А на покрытой пылью поверхности стола знакомым почерком, наверное, просто пальцем были выведены три слова: «Отдыхай, Рин Олфейн».

Глава восемнадцатая

Долгое дыхание

В Сытном переулке, который, как и добрый десяток похожих улочек, начинался от рыночной площади и упирался в Портовую улицу, спускающуюся от дома Стейча к маяку и гавани, горело сразу два костра — на выходе к площади и на перекрестке. Легкий ветерок, ползущий со стороны гавани, нес ароматы копченой рыбы, горячего хлеба с ближней Пекарской улицы, но все перебивал запах птицы, который не то что не вызывал аппетита, как раз наоборот, лишал всяческого желания перекусить праздничным фазаном.

Увидев Айру со спутниками, стражники схватились за секиры, но один из них узнал колдунью и целительницу, что осматривала дружинных на арене, и троица была пропущена через дозор с почетом.

Лавки и дома были заперты. Ни проблеска не проглядывало через закрытые ставни, хотя где-то недалеко, может быть, на площади, слышались крики и тяжелые удары, словно кто-то бил бревном в тяжелые ворота, раздавался детский плач и чей-то вой — женщины или обезумевшего мужчины, — определить было невозможно. Приглушенный плач раздавался и из-за двери, которая венчала собой короткую, в три ступени, лестницу — как раз под грубо вырезанной из дерева головой гусака.

Айра прищурилась, осматривая дверь, затем шагнула в сторону и подошла к воротам, ведущим в крохотный дворик. Орлик понял намек и громыхнул сапогом по мореным доскам, выждал и ударил еще раз.

— Чего надо? — раздался хриплый окрик, и детский плач оборвался.

— Открывай, Армик! — приказала Айра. — Милостью богов я колдунья конга! За птицей пришла!

— Как они так живут? — поморщился Орлик. — Вонь же невыносимая! И как его не прибили соседи?

— Тут все торгуют птицей на День доблести, — объяснила Рич. — Всей вони-то на неделю. Обычно птицу, что не продалась, забивают и коптят. Тогда здесь, наоборот, такой запах, что слюни текут у половины города! Но Армик и вправду самый ушлый торговец. У него за домом огромный сарай, так там, говорят, птица ждет своей участи, как пчелы в ульях ждут лучей Аилле! Клети стоят друг на друге под потолок!