Орден дракона - Мэтт Бронливи

— Миф? — расхохоталась Ксандра.— Миф — это то, чего не существует. А теперь слушай правду. В тысяча сто восемнадцатом году рыцари-тамплиеры нашли тайник в земле под тем местом, где некогда стоял дворец царя Соломона. В этом тайнике они обнаружили тысячи и тысячи старинных золотых монет. Сперва тамплиеры, конечно, обрадовались находке, но затем присмотрелись к ней повнимательнее. Такого изображения они никогда не видели на каких-либо других монетах. С одной стороны — женский профиль, с другой — пятиконечная звезда в окружении букв древнееврейского алфавита.

— Что за буквы? — поинтересовался Август.

— J-R-S-L-M. Так на древнееврейском писалось название города Иерусалим. Эти буквы убедили тамплиеров, что монеты чеканились в священном городе. А пятиконечная звезда только подтверждала их догадку.

— Я всегда думал, что пятиконечная звезда — оккультный символ,— признался Август.

— Пятиконечная звезда не имела никакого отношения к оккультизму до тех пор, пока в середине девятнадцатого века некий человек по имени Элифас Леви[10] не использовал перевернутую пятиконечную звезду в качестве официального символа церкви Сатаны, так называемого знака Бафомета[11]. До этого пятиконечную звезду ассоциировали с первыми книгами Библии, Пятикнижием Моисея. Она являлась олицетворением истины.

— И какая истина кроется в изображении женщины на монете?

— Вот и тамплиеры этого не понимали. Они углубились в библейскую историю и узнали, что на монетах, чеканившихся на Храмовой горе, никогда не изображалось человеческое лицо. Ни царя, ни царицы.

— Профиль Цезаря красуется на множестве монет, — заметил Август.

— Но не на монетах с Храмовой горы,— сказала Ксандра.— Ведь монеты с изображением Цезаря изготавливались в Риме, а в Иерусалиме подобное было строго запрещено.

— По-моему, как раз в Пятикнижии прописаны самые строгие правила относительно этого,— заметила Эйприл, не переставая метать на Ксандру гневные взоры.

— К идолам там всегда относились отрицательно, — сказала Ксандра.— А вот изображений божественных сущностей это не касалось. Вспомните, к примеру, ангелов, украшающих книги Старого и Нового Заветов. Позже их тоже запретили, но только не в тот период, когда чеканились эти монеты.

— Так значит, у нас на монете ангел,— сделал вывод Август.— Вряд ли можно назвать ее находкой века?

— Ты забываешь, что в еврейской традиции ангелы всегда мужского пола,— возразила Ксандра.

Глаза у Эйприл расширились, а у Августа просто челюсть упала.

— Ты хочешь сказать, евреи поклонялись божеству женского пола? — с трудом выдавил он.

— Именно.

— Бог был девушкой? — спросил Чарли.

Август навалился грудью на стол.

— Путем шантажа тамплиеры превратили свое открытие в огромную власть,— продолжала Ксандра.— Кругом они видели систему, целиком построенную на власти мужчин. Все Папы — мужчины. Кардиналы тоже мужчины. Епископы. Простые священники. Сама идея, что бог — женщина, могла разрушить, раздавить систему. В их руках оказалась невероятная сила. В тысяча сто тридцать девятом году Папа Иннокентий Второй издал буллу «Omne Datum Optimum», согласно которой тамплиеры получали неслыханные привилегии. Они не платили налоги, могли перемещаться без всяких ограничений и не были обязаны подчиняться никому, кроме Папы. Иными словами, имели право делать все, что заблагорассудится.

— Но инстинкт самосохранения — не единственная причина, по которой Папа решил похоронить открытие тамплиеров,— вмешалась Эйприл.

— Вы правы,— кивнула Ксандра.— Это открытие было чревато огромными осложнениями для самого христианского вероучения.

— Какими осложнениями? — спросил Август.

— Мария не могла забеременеть от святого духа женского пола,— пояснила Ксандра.— А это, в свою очередь, означает, что настоящий отец Христа вовсе не «божествен» по своей природе. Поэтому и сам Христос — не бог.

Эйприл покачала головой.

— Безумие какое-то! Поэтому тамплиеры и не стали обнародовать свое открытие?

— Они сочли, что синица в руках лучше, чем журавль в небе. Им представилась возможность обогатиться, и они держали весь мир в неведении, используя свою тайну лишь для укрепления власти. Они выжидали, пока не настанут более благоприятные времена, чтобы поведать людям истину. Поэтому тамплиеры и похоронили ее, в прямом и переносном смысле слова. С тех пор о ней никто ничего не знал.

— Вплоть до нынешнего времени.

— Да,— кивнула Ксандра, любуясь картой.— Вплоть до настоящего момента.

Эйприл подошла к Чарли и прикрыла его своим телом.

— Нам нет дела до ваших тайн. Мы хотим только одного: попасть наконец домой.

— Пожалуйста! Никто вас не держит, идите! — Ксандра указала рукой на дверь.

— Нет! — взвизгнул Чарли.— Если выйдем, сработают бомбы и нам конец!

— Ах да. Совсем забыла. Вам имплантированы сенсорные чипы, приводящие в действие взрывные устройства,— усмехнулась Ксандра.

Она взяла со стола карту и двинулась к двери. Мужчины в черном взвели курки и направились за ней.

— Однако я полагаю, что столь умные и изворотливые люди, как вы, могут найти выход из любой ситуации. Или ваши умственные способности окончательно истощились за день?

Август в ярости бросился на нее, но был тут же остановлен телохранителями. Его швырнули на пол. Обороняться со скованными руками он не мог, и перед тем, как уйти, федералы наградили его градом пинков.

— Ничего, еще встретимся, сволочи! — крикнул Август, выплевывая выбитый зуб.

— Боюсь, что нет,— заметила Ксандра.— Бомба сработает через тридцать минут. Как раз хватит нам, чтобы убраться отсюда.

Она развернулась и пнула Августа в шею острым каблуком.

Он закусил губу, чтобы не вскрикнуть.

Ксандра наклонилась над ним.

— Слышала, погода в это время года в Таборе просто чудесная,— прошептала она.— Прощай, Август.

И дверь за ней затворилась.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Двенадцать часов спустя

Табор, Чешская Республика

Казалось, улицы Табора специально проложены так, чтобы легче было заблудиться, и никак иначе. Они то ровно устремлялись вперед, то резко меняли направление или оканчивались тупиками. Подобная география города не раз сослужила его обитателям добрую службу в трудные времена. Вражеские отряды путались, будучи полностью дезориентированы, и часто нападали на своих же, к вящей радости гуситов.

Но Ксандра не заблудилась ни разу. У нее была карта. Даже не одна, а целых две карты. Одна показывала расположение улиц, другая — куда более ценная — то, что находится под ними.