Стихийный мир. Дракон-вампир - Сильвия Лайм

Ведь он будто бы весь состоял из огня! Я видела, как пламя вырывается из его пасти, как облизывает длинные острые клыки и зубы, что были размером с мою руку. От плеча до кисти…

— Как он силен… — протянул мне на ухо Тейноран, который за это время уже успел снова оказаться у моего кресла. — Сильней и удивительней нашего императора нет никого во всем мире. Это истинно так.

С этим было трудно поспорить, и я только кивнула.

А в это время огромные крылья дракона распахнулись, и в такт этому движению музыканты снова заиграли мелодию. Теперь она была похожа на какой-то военный марш. Задорная, глубокая. Под нее хотелось встать на ноги и притопывать, подпевать мотиву, который был незнаком, но качал, как бой боевых барабанов.

— Что происходит? — спросила я тогда Тейнорана и не прогадала.

Шеррий прекрасно знал порядки и правила империи, разбирался, казалось бы, во всем на свете.

— Сейчас вы видите стандартную процедуру на праздник, — ответил он, указывая по обе стороны от громадных кожистых крыльев Сициана. — Городской порт закрывается от вторжения. Ни один корабль не сможет пристать. Но главное даже не это. Против кораблей есть пушки, — он указал на высокий башни, что защищали побережье. — А вот от подводных… существ пушки не защитят. Зато сеть магия, что соткана из пламени самого императора, она способна проникнуть под толщу воды и распространиться там непроходимым барьером.

В этот момент по обеим сторонам от крыльев воздух зарябил, и в нем начала проявляться золотая сеть, напоминающая полупрозрачную кольчугу. Магия быстро распространилась от начала побережья и до конца. На многие сотни метров.

И как я поняла, она продолжалась не только над водой, но и под ней.

Удивительное зрелище, красивое и опасное. Оставалось гадать, сколько же нужно магии, чтобы повторить подобное волшебство? Похоже, Сициан действительно обладал по-истине чудовищной силой.

Неудивительно, что он такой в мире был один.

— Разве что обычно вот это все происходит без участия нашего повелителя, — продолжал Тейноран. — Но сегодня он сам пожелал участвовать в представлении.

— Почему?

— Давайте смотреть дальше, прекрасная лаурия, — таинственно улыбнулся шеррий.

А тем временем музыка усилилась, тогда великий дракон распахнул пасть, и вдруг из его горла полился ослепительный огненный свет.

Невероятный.

Меня пронзило насквозь страхом и восхищением. Глаза распахнулись широко-широко, и я не могла больше их закрыть, несмотря на то, что они слезились.

Это было чистое колдовское пламя, которое могло сжечь до тла все побережье, если бы Сициан направил свое дыхание не в небо, а параллельно морской глади.

Я смотрела и не могла оторваться. Пламя, вырывающееся из горла дракона, было самым страшным, что я видела когда-либо в жизни, но оно было столь же восхитительным. Разноцветно-радужным, волшебным, будто сотканным из драгоценных металлов и камней. А затем в нем начали проступать четкие цвета:

Бурый. Как ржавчина, как мертвая плоть…

Темно-кровавый. Словно в предыдущий цвет прокрался оттенок кирпича.

Чуть больше багрянца — и пламя стало напоминать нечто более приятное. Теперь это вечерняя заря и закат солнца после грозы.

Еще алого — и огонь потек вином… Будоражащим и восхитительным. По горлу вниз и ниже, превращаясь в жар плоти и пламя вен… Я почти чувствовала его вкус на своих губах…

— Что это, Тейноран? — ахнула я, ощущая, как колотится сердце. Ненормально быстро.

Мне было страшно. Но еще я была возбуждена. Чудовищно и неправильно…

Но факт.

— Это цвета каления, прекрасная лаурия, — шепнул мне на ухо шеррий. — Пламя Красного дожа показывает, как изменится цвет всего сущего… если его раскалить и сжечь до тла.

Будто горячее стекло просыпалось под кожу.

Пламя продолжало менять цвет. Теперь оно было настолько красным, что напоминало сырое мясо, сочащееся болью…

Затем чуть больше желтого, светлее… И вот уже передо мной утренняя заря.

Еще нежнее — и я вижу клубнично-красный. Сладкий, как август… как поцелуй императора…

Еще слаще — теперь это нота страсти… Тихая мелодия, от которой танцует сердце… Цвет розового щербета и мягкого мороженого…

Меня бросило в жар. Между ног стало горячо. А рука почему-то сама потянулась к шее, словно нащупывая там что-то. Словно… я что-то забыла.

— Тейноран… — позвала я, вдруг испытав странное дежавю, смешанное с беспокойством. Словно я что-то осознала или вот-вот готова была осознать.

— Что, прекрасная лаурия?

— Дай мне, пожалуйста… — я не могла придумать, никак не могла. Постучала пальцами по столу, и тут до меня дошло: — Нож! Дай мне нож и побольше.

— Для резки мяса, моя госпожа? — тут же спросил он. — Вот, пожалуйста.

И протянул мне нож с крупным идеально блестящим лезвием.

Идеально отражающим.

Я наклонила лезвие к себе, вглядываясь в то, что оно должно мне показать. И похолодела.

На моей шее мелькнули две аккуратные маленькие точки.

И перед глазами тут же заплясали воспоминания. Одно ужаснее другого…

Серая иссохшаяся морда клыкстого монстра, напавшего на меня из оврага возле городского базара…

Огненные глаза Сициана, что иногда, будто невзначай, приобретают оттенок крови…

Аурия Лиана, разглядывающая что-то на своей тонкой бледной шее, увитой нитями бус…

Крупная дрожь охватила все тело, и я никак не могла успокоиться. Мысль, что начала раздирать сознание, пугала, кажется, еще больше, чем бесконечное пламя из горла императора Сициана Алатуса Райя-нора.

Я перевела мутный взгляд на огромного Красного дракона, что под грохот военных барабанов, казалось, сжигал сами небеса.

Его огонь уже приобрел новый цвет.

Темный янтарь… Тягучий и обманчиво-теплый, как жженая карамель на десерте… На торте, что переливается на солнце драгоценными искрами и вот уже становится ярко-золотым…

И сухих глаз катятся слезы.

Золото становится все горячее. Оно светлеет, словно хочет превратиться в платину. Вот-вот…

Оно уже не желтое, нежно-абрикосовое, а, может, цвета кожи младенца…

Сердце начало заходиться от ужаса. Казалось, как только пламя Красного дракона приобретет свой последний цвет, у меня вытекут глаза. Если не отвернусь. Если позволю себе досмотреть.

Страх сжал горло. Я на миг зажмурилась и снова вспомнила две маленькие точки на шее. От этого ничуть не становилось легче. А потому я с трудом разлепила веки, на этот раз совершенно случайно заметив боковым зрением, что совсем недалеко от меня, за столом происходит какое-то движение.

Все вокруг были заняты представлением, как зачарованные, не имея сил оторваться от великого и единственного во всем мире аватара огня, что демонстрировал свою силу. Врагам, друзьям, возлюбленным… всем. И мне.

Все смотрели сейчас на Красного дожа. И только аурия Лиана прокралась к креслу