В зоне тумана - Алексей Гравицкий

Целя в туман бесполезным автоматом, я отступил еще на десяток-полтора шагов, развернулся и рванул обратно на холм. Еще одна глупость, метнулось в сознании. Псайкер может находиться совсем не там, где рычат. Рычать-то и иллюзия может. А собачка-телепат стоит сейчас на пригорке и ждет, когда я, перепуганный дурень, выпрыгну прямо ей навстречу.

От подобных размышлений стоило бы остановиться, но страх гнал вперед, заставляя плевать на логические доводы. И слава богу. То ли я переоценил интеллект хвостатого противника, то ли собака просто была в другом месте, только на холме никого не оказалось. Зато оборвался контакт. Прекратился писк в ушах.

Вскарабкавшись наверх, я обессиленно упал на колени. Дыхание сбилось. Воздух из груди вырывался с хрипами. Снова раздирал кашель.

Я закашлялся, сплюнул. Прислушался к ощущениям. Виски ломило, но чужого присутствия не ощущал. Выходит, псайкеру нет до меня дела. Или он просто потерял меня.

Резко обернувшись, посмотрел назад в туман. Тени активно шевелились, приближались неторопливо, блуждая из стороны в сторону. Как будто искали что-то. Или кого-то.

Не знаю, откуда взялись силы. Еще секунду назад я чувствовал себя смертельно истощенным и напуганным, а тут подскочил и бросился вниз. Но теперь уже в обратную сторону.

Все возвращалось на круги своя. С одной лишь разницей, теперь я был безоружен.

Правое плечо вперед. Я повернул в очередной раз и зашагал прямо. Шагов сто сделаю, потом опять поверну в произвольном направлении. Ничего умнее не придумывалось. Вообще ничего умного в голову не шло. После общения с псайкером в башку лезла только абсолютная дурь.

Где искать выход, я не знал, да и искать его в одиночку не собирался. Где искать Муна с Хлюпиком — тем более не знал. Я не знал даже, где искать место стоянки, откуда мы сбежали и где до сих пор могли оставаться наши вещи и раненый Снейк, если он еще не помер, конечно.

Все, что оставалось, ходить зигзагами. Наудачу. Вдруг опять повезет?

Повезло же с собакой-телепатом? Иначе как объяснить, что я сумел от нее уйти? Удача? Или? Или зона меня ведет. А что, вполне реально. Мне просто показали зубы. Сказали, не ходи сюда. То есть убивать меня в планы местной ноосферы не входило. Убивать меня не надо. Может быть, наоборот, меня хотят вывести. Или напротив, завести куда-то. В любом случае возникает вопрос, как еще может зона задать направление?

Отрезать путь, показать, что здесь пройти нельзя, пустить в обход. Это вполне логично. А если предположить, что зона обладает известной долей разума и самостоятельности, все это вполне вероятно. Что говорит в пользу разумности зоны?

Ну, например, история с собаками. Могли, конечно, сами собаки отомстить за тир, который мы с Хлюпиком устроили. Но навязчивые сновидения собаки, пусть даже псайкеры, пока наводить не научились.

— Прав? — тихо поинтересовался я, поднимая глаза к небу.

Небо молчало. Зона тоже.

Докатился ты, Угрюмый, с зоной разговариваешь. А что в этом такого? Куча придурков общается с фотографиями голых девок, вырезанными из журнала «Плейбой» и прицепленными на стену. Масса народу, иногда даже здравомыслящего на первый взгляд, общается со своими машинами и компьютерами. Это не здесь, в зоне, где крыша едет. Это там, в обычной нормальной, вменяемой жизни. Они разговаривают с бездушным железом и считают, что это железо их понимает. И это нормально.

Так почему бы не поговорить с зоной? Зона имеет, во всяком случае, не меньше прав на разумность, чем компьютер.

На самом деле паршивая отговорка. А если вспомнить, что кто-то давеча чуть мозгами не вскипел и по бабам несуществующим в бреду шлялся, то становится не до смеха и не до философских выкладок, пытающихся объяснить застрявшие в голове бредни.

— Ты разумна? — тихо спросил я. — Ответь.

Я прислушался. Ничего. В ушах чуть снова не запищало, на этот раз от напряжения. Тишина. Что это значит? Либо зона не хочет с тобой разговаривать, либо кто-то все-таки повернулся крышей.

— Скажи хоть слово, — еле слышным шепотом попросил я. — Только намекни, и я отстану.

На этот раз я услышал. Сначала показалось, что в ушах опять что-то пищит. Потом я различил свист. Насвистывание. Кто-то шел и насвистывал мелодию. Теперь она слышалась вполне уверенно. «Moonlight and vodka».

Бредовые мысли о разумности окружающего вылетели с молниеносной скоростью. Мун, зараза! Вот уж не думал, что я буду так радоваться появлению этой продажной сволочи на моем жизненном горизонте.

Я бросился на свист, который оборвался. Но это уже было не важно. Главное — направление понятно. Знаю, куда идти. А он рядом. Еще каких-то полета шагов, и я его увижу. А вместе с ним и Хлюпика. Ведь не бросил же он его.

Расстояние до невидимого сталкера сокращалось. Вот только вместо Мунлайта я нарвался на Карася. Он был один. Видимо, однояйцевую парочку похоронил-таки кровосос. Многое я бы отдал, чтобы посмотреть ту схватку до конца.

Карась выскочил внезапно, как чертик из коробочки. Не знаю, как это смотрелось со стороны, но, наверное, выглядели мы с ним похоже.

Я отшатнулся. Он шарахнулся.

Я подпрыгнул от неожиданности. За него все сказала ошалелая рожа.

Я вскинул автомат. Его ствол уже смотрел мне в брюхо.

— Оружие на землю.

— Клади, — поддержал я. — И руки на затылок.

— Я выстрелю.

Он качнул автоматом, но лицо было таким, как будто в голове включился калькулятор и судорожно высчитывал все плюсы и минусы. Пусть посчитает. Стрелять в меня ему нельзя. В противном случае ему надо бежать, пока Кабан до него не добрался. А я могу, ведь и вправду могу, шарахнуть.

На самом деле не могу, конечно, но Карась-то об этом не знает.

— Не будешь, — покачал головой я. — А вот я могу.

Внутри все клокотало от напряжения. Логика логикой, а в чужую башку, тем более такую бесбашенную, не залезешь. По уму, так ему меня убивать не резон, а по жизни… Вот как переклинит сейчас этого шутника доморощенного, как нажмет пальчиком на крючочек и сделает из меня дуршлаг. Так что мой блеф на грани фола.

Я впился в него взглядом. Как с собакой. Кто первый отвернет, тот и проиграл. Карась принял игру и вперился мне в зенки, заглядывая внутрь чуть не до самой поджелудочной железы.

Наверное, два мужика в тумане с направленными друг на друга автоматами смотрятся изящно. Особенно если никто ни в кого не палит, а просто пытаются в душу друг к дружке заглянуть.

Когда-то в школе мы играли в такую игру. Главное в той игре было не заржать. Здесь главное было — сломать чужую волю.

Я почувствовал, как намокает спина. Карась кривил губы, лоб покрыла испарина.

— Сидит сталкер дома, — поведал он таким натруженным голосом, как будто сидел на горшке. — Звонок в дверь. Он открывает, а там девочка стоит. Маленькая такая в розовом платьице, с дурацкими косичками, огромными бантами и коса в руках. Сталкер спрашивает: «Девочка, ты кто?» Та отвечает: «Я смерть». Сталкер развеселился: «А чего такая смешная?» А девочка: «Я не смешная, я нелепая».

На этот раз не засмеялся даже сам Карась. Не до смеху было.

— Оружие клади, — ледяным тоном повторил я. — На счет «три» стреляю. Раз.

На лице Карася заметались противоречия. Я держал паузу, понимая, что вечно это происходить не может.

— Два, — услышал я будто со стороны свой собственный голос.

Интересно, что будет на счет «три»? Если любитель сталкерских анекдотов окажется упрямее и ствол не опустит. Стрелять-то мне нечем.

Карась закусил губу и отвел взгляд. Все!

— Ствол на землю, — сдерживая триумф, как можно бесцветнее проговорил я.

Карась хохотнул как-то истерично и бросил автомат на землю.

— Теперь ко мне его ногой подтолкни, — попросил я, чувствуя себя сапером, разбирающим взведенную мину.

Еще пара шагов, и я при оружии. Главное — не сорваться. — Ну!

Он чуть ли не с барской небрежностью толкнул ствол. Автомат полетел в мою сторону, замер в шаге. Все, Карасик, сделал тебя дядя Угрюмый. Я бросился на корточки поспешнее, чем требовалось. Рука метнулась вперед к заветной цели. Пальцы ощутили холод металла. Я поднял взгляд на Карася и обомлел.

Прежде чем я успел подхватить чужое оружие, в руке противника появился пистолет. Шустрая сволочь. Вот сейчас он выстрелит, и будет мне розовая девочка с косой.

Время остановилось. Я тянул к себе брошенный Карасем автомат, но автомат почему-то был тяжелым и тянулся мучительно медленно. Значительно медленнее, чем поднималась рука с пистолетом. Карась победно улыбнулся.

Вот теперь мне кирдык…

11

Вся жизнь перед глазами у меня не пролетала. Я не вспоминал ни час зачатия, ни первый раз в первый класс, ни корявый сексуальный дебют, ни то, что было после. Но в голове успел пронестись целый вихрь. Мысли отщелкивали, как отстрелянные гильзы.