Иди и не греши. Сборник (СИ) - Винниченко Игорь Александрович

— Я в полной растерянности, — сказала она.

— Вы уже связались с адвокатом Майкла?

— Я думала об этом, — сказала она. — Но Мари говорит, что связываться надо только после того, как преступники позвонят.

— Я думаю, за этим дело не станет, — сказал я. — Ведь не зря вас сюда вызвали, не так ли?

Она кивнула головой, и в ее взгляде появилась некоторая теплота.

— Вы тоже так понимаете мой приезд, да? — спросила она.

— Это очевидно, — вздохнул я.

— Как это подло! — воскликнула она.

— Вы знакомы с завещанием Пауля? — спросил я.

Она насторожилась.

— Конечно.

— Мне хотелось бы знать, кому перейдут эти деньги, если с Майклом что-нибудь случится?

— Вы имеете в виду… если он умрет? — спросила она испуганно.

— Да, — кивнул головой я.

Она задумалась.

— Кажется, там было какое-то условие, — сказала она. — Да, да… Я точно не помню, но в случае смерти мальчика деньги уходили куда-то в сторону. Мать не получала ни пфеннинга!..

— Я надеюсь, — сказал я, — адвокат уточнит нам это обстоятельство.

— Вы считаете, что надо с ним связаться до того, как преступники дадут знать о своих условиях?

— Да, — сказал я.

— Но Мари, — растерянно проговорила Герта. — Она против.

— Я поговорю с ней

Я подошел к Марине, сел рядом.

— Маша, — начал я. — В любом случае следует позвонить опекуну.

Она подняла измученное лицо с красными глазами.

— Зачем? А если, как ты говоришь, они вернуться через три дня?

— Тогда мы извинимся, — сказал я. — Ведь может быть и по-другому. Преступники могут потребовать денег как можно скорее.

Она подумала, потом кивнула на бутылку водки на столе и сказала:

— Налей…

Я налил ей стопку водки, она выпила, вздохнула и сказала.

— Звоните… Телефон в спальной.

Я прошел в спальню и натолкнулся на почти интимную сцену. Света лежала на кровати, Вадим лежал рядом, гладил ее и чего-то бормотал на ухо. При моем появлении оба испуганно вскинулись.

— Я только успокаиваю ее, — пробормотал Вадим.

— И продолжайте, — сказал я. — Где телефон?

Света сунула руку под подушку и вытащила переносную трубку. Сам аппарат с вытянутой антенной стоял неподалеку.

Я взял трубку и спросил:

— А как она оказалась под подушкой?

— Не знаю, — сказала Света подавленно. — А что?

Я ничего не сказал, вышел в гостиную и подозвал Герту. Мы связались с междугородной станцией и заказали Вену. Уже целый год наши газеты обещали нам автоматический выход по телефону за границу, но до сих пор приходилось заказывать разговор через телефонистку.

На счастье, ждать нам пришлось лишь минут двадцать. Герта схватила трубку, заговорила на немецком, а я отошел к Марине.

— Что она говорит? — спросил я.

— Разве ты не понимаешь по-немецки? — усмехнулась она. — Я же видела, как ты щебетал с нею только что!..

— На английском, — пояснил я.

Марина вздохнула.

— Она рассказывает о похищении, — сказала она. — Все то же…

— Хочешь еще выпить, — предложил я.

— Валяй, — вяло согласилась она.

Я налил ей и себе. Бабушка, сидевшая за столом каменным изваянием, наконец, поднялась и ушла в другую комнату. Ей наверняка приходилось хуже остальных.

Мы выпили, и вскоре Герта положила трубку.

— Значит, так, — сказала она на английском. — Герр Малински понимает всю серьезность нашего положения. Он готов немедленно отправиться в Россию. Что касается возможной суммы выкупа, то в Москве есть банки, через которые он может совершать операции с наличными.

— Я ничего не поняла, — сказала Марина с каменным лицом.

Герта повторила все на немецком, и Марина вяло кивала головой.

— Ладно, — она вдруг поднялась. — Все равно сегодня ничего не решится. Я пойду спать!..

И усталой пьяной походкой она удалилась, оставив нас с немкой наедине.

17

Только она ушла, Герта решительно подошла ко мне.

— Поль, дорогой! Увезите меня в гостиницу, я не могу здесь оставаться!

— Одну минуту, — сказал я. — Я спрошу у Вадима.

Я постучал в комнату, где Вадим продолжал утешать Свету. Когда я вошел, она сидела на кровати, а Вадим стоял у зеркала. На туалетном столике поблескивала бутылка какого-то экзотического напитка, и оба держали в руках высокие бокалы. Они тоже расслаблялись.

— Прошу прощения, — извинился я. — Вадим, тут есть небольшая проблема. Фрейлейн Герта хочет отправиться в гостиницу.

— Какая гостиница! — воскликнул тот. — Уже первый час ночи.

— Не могли бы вы сами объяснить ей имеющиеся трудности, — сказал я.

Вадим в раздраженном состоянии вернулся в гостиную и стал о чем-то разговаривать с Гертой на немецком языке. Это не был открытый спор, но было заметно, что Вадим отметает все доводы немки, находя неуместным ее внезапный порыв. Если честно, то я тоже находил его неуместным, потому что квартира Марины состояла из добрых пяти комнат, и найти здесь укромный уголок было нетрудно.

Герта повернулась ко мне и произнесла на английском:

— Поймите, я не могу здесь оставаться.

— Устроиться в гостинице среди ночи вам тоже не удастся, — сказал я. — Могу предложить собственную однокомнатную квартиру с минимальными удобствами.

— Раскладная кровать на кухне, — сказал на английском Вадим.

Герта посмотрела сначала на него, потом на меня и сказала:

— Конечно! Не волнуйтесь за меня, Поль, в свое время я провела две недели в поселке негров, которые не понимали моего языка, а я — их. Ничего, я осталась жива и заработала кучу денег.

— Ну, — сказал я, — кучи денег я вам не обещаю, но обиталище российских негров предоставить могу. Вадим, вы не отвезете нас?

— Пожалуйста, — буркнул тот.

В машине мы молчали, но при расставании Вадим бросил:

— Круто вы действуете, Павел Николаевич.

— Заберите ее завтра пораньше, — попросил я. — Надеюсь, она не намерена провести у меня две недели.

Он хихикнул и уехал.

Герта внимательно осмотрела всю мою квартиру, иконы исследовала чуть ли не носом, зато кухня ее не заинтересовала.

— Почему вы живете в такой маленькой квартире? — спросила она.

Я указал головой на иконы, она оглянулась и снова посмотрела на меня вопросительно.

— Это монашеская келья, — сказал я. — Я очень религиозный человек, мне не надо многого.

— Но вы же являетесь телевизионным боссом! — воскликнула она. — Как вы это совмещаете?

— Это мой духовный подвиг, — отвечал я со вздохом.

Она виновато усмехнулась, кивнула головой и спросила:

— Мое присутствие создает для вас проблемы?

— Напротив, — сказал я. — Вы открываете мне возможность проявить гостеприимство.

— Где я буду спать? — спросила она.

Я указал на свою кровать в углу, и она присела на краешек.

— Мы будем спать вместе? — спросила она.

Не знаю, что она имела в виду, но я ответил:

— Конечно, только вы будете спать здесь, а я на диване.

— Я вам очень благодарна, Поль, — сказала она.

— Почему вы уехали из дома Марины? — спросил я, присев напротив нее.

Она пожала плечами.

— Мне сказали, что вы пишете детективные романы. Наверное, вам не надо говорить, что я подозреваю Мари в этом похищении.

Я кивнул.

— Но почему вы приехали? В этом письме не было серьезных угроз, ведь так?

— Сильвия меня уговорила, — улыбнулась Герта. — Она испугалась больше, чем я сама. И потом, я хотела поговорить о летних каникулах.

— Вам нравится Майкл? — спросил я.

— Конечно, — улыбнулась Герта. — Мы все любили его. Вы должны знать, Мари постоянно разъезжала на гастроли, а Михель жил с нами. Он плакал, когда пришло время уезжать в Россию.

— Да, у него трудная судьба, — согласился я.

— Это простое упрямство Мари, — сказала Герта. — У мальчика есть все возможности получить прекрасное образование в Европе, но она не отпускает его. Ей всюду мерещатся гомосексуалы!.. В прошлом году летом Михель с Сильвией и молодыми ребятами отправился кататься на яхте без ее разрешения, и это стало поводом к тому, чтобы Мари немедленно забрала мальчика и уехала!