Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Евгений Примаков

За время, прошедшее с января 1959 года, когда ликующие повстанцы вошли колоннами в Гавану, в США неоднократно задавались вопросом о причинах устойчивых антиамериканских настроений подавляющего большинства кубинцев. Видимо, для американского обывателя было непостижимо, почему население небольшого острова, принимавшее еще совсем недавно десятки тысяч туристов из США, не испытывало благодарности к своим вчерашним покровителям. Вразумительного ответа на «необъяснимое» поведение кубинцев американцы так и не нашли. Постараемся разобраться в существе этого вопроса и уточним одновременно отправные точки в становлении тесных отношений Советского Союза с Кубой. Для этого вспомним, что после победы кубинской революции во внешней политике СССР, который сам в тот период переживал бурный период десталинизации, четко обозначилось и вскоре громко заявило о себе латиноамериканское направление. Новые, с каждым днем все более заметные акценты появились в работе советских дипломатических, внешнеторговых, пропагандистских органов и не в последнюю очередь — Комитета государственной безопасности. Многим сведущим специалистам по внешней политике стало очевидным, что рост антиамериканизма в кубинском обществе как ответная реакция на неоколониалистский курс США и растущая тяга к опыту СССР — все это всерьез и надолго. Особенно ясно это было тем, кто имел возможность взглянуть на события в Карибском бассейне через призму информации, получаемой по разведканалам.

Принятие Революционным правительством Кубы в 1959 году законов об аграрной реформе и о контроле над полезными ископаемыми, ущемивших интересы североамериканских компаний, вызвали немедленные ответные меры руководства США. В начале 1960 года советской внешней разведкой были получены сведения о подготовке сенатской комиссией по иностранным делам Конгресса США доклада «Влияние политики на экономические отношения между Соединенными Штатами и государствами Латинской Америки». В этом документе содержались рекомендации принять срочные меры по укреплению пошатнувшихся позиций США в Латиноамериканском регионе и разработать со странами Латинской Америки совместные мероприятия в целях «предупреждения возникновения ситуации, аналогичной той, которая сложилась на Кубе», и «восстановления в этой стране демократии».

Как и предсказывали аналитики советской разведки, доклад лег в основу многих шагов американского руководства. В конце января 1960 года было опубликовано специальное заявление президента Д. Эйзенхауэра о кубино-американских отношениях, в котором Революционное правительство обвинялось в «нарушении прав американских граждан». В нем содержались настоятельные призывы к Кубе «воздержаться от расширения связей с Советским Союзом», сопровождавшиеся угрозами.

Затем в июле президент пообещал предоставить латиноамериканским странам 500 млн долларов в виде займов на экономическое развитие региона. Естественно, Куба была исключена из плана «помощи». Интересно, что оценки этих шагов, содержавшиеся в аналитических справках МВД Кубы и советской внешней разведки, совпали с заключением хорошо осведомленных американских экспертов. В частности, в номере журнала «Ю.С. ньюс энд Уорлд рипорт» от 25 июля 1960 года отмечалось, что «правительство США разрабатывает планы укрепления своих латиноамериканских соседей с целью прекратить дальнейшее распространение коммунизма в Западном полушарии».

Среди кадровых сотрудников советской разведки в тот период было достаточно широко распространено мнение, что мероприятия Кубы скорее всего не носили бы столь острой антиамериканской направленности, действуй США более реалистично, дипломатично и, если хотите, умнее. Но на лобовые наскоки и откровенный шантаж необходимо было отвечать. Вот перечень некоторых антикубинских акций американцев за неполный 1960 год.

В мае американские нефтяные монополии («Эссо стандарт ойл», «Тексако ойл») и английская «Бритиш датч шелл» прекратили ввоз нефти на Кубу. Кроме того, в ответ на готовность Советского Союза восполнить потребности Кубы в нефти руководители этих компаний дали указание своим нефтеперегонным заводам не перерабатывать нефть, поступающую из СССР.

6 июля американская администрация заявила о сокращении квоты на ввоз кубинского сахара в США на 700 тыс. тонн, что наносило кубинской экономике ущерб почти в 100 млн долларов.

9 июля опубликовано заявление Эйзенхауэра, в котором антикубинские действия по существу возводились в ранг основного направления латиноамериканской политики США. В нем подчеркивалось, что «Соединенные Штаты никогда не допустят установления в Западном полушарии режима, находящегося под господством международного коммунизма».

Чтобы сократить поступление конвертируемой валюты на Кубу, государственный департамент принял решение об ограничении туристических поездок граждан США в эту страну. Для Кубы, получавшей значительные валютные средства от туризма, это оборачивалось очередными тяжелыми испытаниями.

С середины 1960 года в Соединенных Штатах и странах Латинской Америки американские средства массовой информации развернули беспрецедентную антикубинскую кампанию.

Примерно в это же время Центральное разведывательное управление США с санкции Эйзенхауэра приступило к организации и финансированию вооруженной интервенции контрреволюционных эмигрантов на Кубу. Еще весной 1960 года советская разведка получила данные о том, что 17 марта президент отдал секретное распоряжение об оказании военной помощи кубинским эмигрантам для осуществления на кубинской территории диверсионных акций. Во Флориде (США), Гватемале и Никарагуа были созданы военно-учебные пункты и базы для подготовки кубинских эмигрантов к вторжению на остров.

В августе 1960 года кубинским органам госбезопасности стало известно от надежных агентурных источников о том, что Соединенные Штаты приступили к осуществлению тайной долговременной акции по уничтожению экономических ресурсов Кубы. Так, в результате многочисленных воздушных налетов, осуществлявшихся с территории США, были подожжены плантации, дававшие урожай около 350 тыс. тонн сахарного тростника.

3 сентября правительство США запретило вывоз на Кубу автомашин и запасных частей к ним. Для страны, где подавляющая часть автотранспорта состояла из машин американского производства, это было равносильно крупномасштабной экономической диверсии.

16 сентября госдепартамент обратился к союзникам США по НАТО с циркулярной нотой, в которой содержалась настоятельная просьба сократить закупки кубинского сахара и таким образом противодействовать «инфильтрации международного коммунизма в Западное полушарие»[35].

Вряд ли у кого могут возникнуть сомнения в том, что эти и другие подобные действия США были рассчитаны не иначе как на свержение Революционного правительства и восстановление своего экономического и политического господства в этой стране. Все это предпринималось неспровоцированно, поскольку правительство Кубы не стремилось к свертыванию отношений с США. Единственно, чего оно добивалось, — чтобы они строились на взаимовыгодной основе, какими и должны быть отношения между суверенными государства-ми. Стать же по сути дела вассалом США ни руководство Кубы, ни подавляющая часть населения не желали. В ответ на требование кубинского руководства сократить численность посольства США (на тот период его штаты превышали 300 человек, значительная часть которых занималась разведдеятельностью) администрация Эйзенхауэра разорвала дипломатические отношения, проигнорировав тот факт, что еще в ноябре 1959 года кубинское руководство в специальной ноте информировало Вашингтон о желании правительства и народа Кубы «жить в мире и дружбе с правительством и народом Соединенных Штатов и расширять свои дипломатические и экономические отношения с правительством США на базе обоюдного уважения и взаимной выгоды». В ноте предлагался ряд мер, направленных на улучшение отношений. Например, заключение двустороннего соглашения по сахару, пересмотр торговых договоров и обсуждение спорных вопросов. Однако правительство США отвергло предложения кубинской стороны. Дважды — 27 января и 16 февраля 1960 года — Гавана предлагала Вашингтону начать переговоры по урегулированию спорных вопросов, но получила отказ.

Еще более жесткую позицию по вопросу двусторонних отношений с Кубой заняла администрация Джона Кеннеди. Пытаясь убедить нового президента в том, что внутренняя обстановка на Кубе благоприятствует организации в эту страну интервенции, ЦРУ, как стало известно из полученных советской разведкой данных, с помощью наемников организовало в январе-феврале 1961 года ряд актов саботажа на промышленных предприятиях и поджоги сахарных плантаций на Кубе. «Неизвестные самолеты» совершили несколько полетов над кубинскими городами, разбрасывая антиправительственные листовки. Из сообщений, поступавших от наших источников и по каналу только что установленных с кубинцами партнерских связей, следовало, что ЦРУ вводило в заблуждение президента США Кеннеди и его окружение и стремилось склонить его к принятию решения о вторжении на Кубу. Искажая донесения своей агентуры на Кубе, предвзято интерпретируя высказывания отдельных представителей интеллигенции, рабочих сахарных плантаций, содержателей баров и ресторанов (число которых после революции резко пошло на убыль), американская разведка внушала руководству, будто подавляющая часть кубинцев настроена против Революционного правительства, а многие присоединились к «центрам сопротивления». Стремление ЦРУ представить только что освободившуюся от американского политического диктата Кубу как форпост советского влияния в Западном полушарии преследовало и другую цель — попытаться убедить латиноамериканскую общественность в чужеродности идеалов кубинской революции для Латинской Америки.