Эвтаназия - Ирина Шанина

— Он царапается сильно, — сообщила я, — к тому же совсем недавно пережил большой стресс. Ты, главное, сиди спокойно, тогда он тебя не тронет… может быть.

Булат повернул ключ в замке зажигания, «мерседес» мягко тронулся с места. На прощанье я открыла окно и помахала рукой старику со стоянки. Он помахал мне в ответ.

Глава 43

Вы когда-нибудь сидели рядом с любимым мужчиной, приставив к его животу пистолет? С мужчиной, который вас бросил, но все же периодически возвращается обратно. Такая периодичность дарит большинству женщин надежду, что, может быть, настанет день, и он вернется навсегда. Аргумент в виде пистолета, приставленный к его животу, несмотря на внешнюю убедительность, сводит вероятность возвращения любимого мужчины в ваши объятия практически к нулю. Мы уже выехали на Симферопольское шоссе и стремительно приближались к Москве. За все время поездки никто не сказал ни слова. Полная тишина (звук работающего двигателя не в счет, тем более что в «мерседесе» его практически не слышно) прерывалась лишь дважды — всякий раз, когда Султан начинал слишком агрессивно когтить спинку кресла, Инга взвизгивала, но тут же вспоминала про пистолет и умолкала.

Появились световые табло; до Москвы осталось не больше шести километров.

— Булат, — позвала я. — А куда мы поедем в городе? Ко мне домой точно нельзя — меня пасет Служба безопасности.

— Тогда нет смысла въезжать в город, — ответил он и резко свернул вправо на первую попавшуюся дорогу. Проехав метров пятьдесят, он остановился на обочине и включил «аварийку».

— А теперь, — произнес он, повернувшись к Вадиму, — расскажи-ка, откуда и куда вы ехали. То есть, куда, мы знаем, а вот зачем вы туда ехали…

Вадим молчал.

— Он ничего вам не скажет, — вступила в разговор Инга, — а когда мы будем проезжать пост ГАИ, вам не поздоровится. Похищение человека — одно из самых серьезных преступлений.

Высказавшись, она победно посмотрела на меня. Не знаю, что вынес из ее слов Булат, но я — я поняла все, что она хотела сообщить между строк Закодированная и совершенно недоступная для мужчин, для женщин подобная информация не представляет секрета и расшифровывается на раз. «Я увела у тебя мужчину, и теперь ты даже под дулом пистолета не заставишь его вернуться. Из этого следует, что я — лучше».

Кто-то когда-то написал научный труд, в котором утверждал, что мужчины склонны выстраивать иерархию в отношениях, а женщины к этому склонности не имеют. Человек впервые высказавший эту крамольную мысль, просто плохо знал женщин. Мы тоже выстраиваем иерархические лестницы, только делаем это гораздо более тонко. Когда подобные разборки ведут мужчины, окружающим понятно, что мальчики меряются… тем самым местом. Когда разборки ведутся среди женщин, со стороны это может выглядеть как мирная беседа двух лучших подруг. Хотя на самом деле это будет вечная вариация на тему «кто на свете всех милее, всех румяней и белее».

Инга не прикидывалась моей лучшей подругой, она угрожала открыто — это был первый слой, который касался меня и Булата. Второй касался только и исключительно меня. Я собрала волю в кулак и как можно более равнодушно ответила:

— Раз так, то я считаю, нет смысла везти в город всех. Кого-то можно оставить в лесу. Того, кто собирается диктовать нам свои правила.

— Ты ненормальная, — убежденно сказал Вадим. — Я всегда подозревал, что ты злая, но только сегодня убедился в этом окончательно.

— Именно поэтому ты все время набиваешься ко мне в гости? — невинно поинтересовалась я. — Чтобы убедиться, как нехорошо я себя веду в постели?

Мой удар попал в цель. Видимо, Вадим не сообщал своей «настоящей любви» о визитах ко мне. Или сообщал, но не вдавался в детали этих визитов.

— Что? — опять завизжала Инга, моментально забыв о своих планах сдать нас ментам. — Ты же мне говорил, что уже полгода ее не видел!

— Врал, — удовлетворенно заметила я, — еще как видел. В разных видах, в одежде и без.

— Тебе не я нужна была, — продолжала обвинять Вадима Инга, — а то, что ты можешь получить с моей помощью…

— О да, — авторитетно подтвердила я. — Если ему что-то от вас нужно, он очень хорошо умеет изображать заинтересованность. Я это сразу поняла. И, в общем, именно на этом я его и подцепила два года назад. Вы просто слишком плохо его знаете. Но я уверена, что со временем вы бы разобрались… «какие розы вам приготовит Гименей».

— Сука, — смачно выругался Вадим.

Я промолчала. Если человек перешел на личности, дальнейший разговор теряет смысл. Общаться в стиле «сам дурак, а еще шляпу / очки надел» я не умею и не люблю. Придя к этому выводу, я сменила тему на менее скользкую, но зато более актуальную:

— Я знаю, где мы можем переждать пару дней, пока я не выясню обстановку.

Мои спутники молча воззрились на меня.

— Надо выпустить Добрыню из багажника…

Булат задумался:

— Невозможно — с тремя мы не справимся.

— Тогда, тогда… — я недобро улыбнулась, — тогда в багажник полезет самый скандальный.

— Психованная… — начал было Вадим.

— А я не тебя имела в виду, — быстро ответила я.

— Что она себе позволяет! — опять завизжала Инга. — И как ты только с ней мог столько времени общаться. Как?

— Регулярно, — ответила я. — И с большим удовольствием.

От этих слов она на время потеряла дар речи, и это было хорошо. Вообще-то, если говорить честно, Инга на самом деле была красавицей. Высокая стройная брюнетка с внешностью кинозвезды эпохи Великого немого. Правда, с появлением звукового кино она растеряла бы свои преимущества — голос подкачал, слишком писклявый, местами переходящий в визгливый. Я воспользовалась долгожданной минутой затишья и скомандовала:

— Всем выйти из машины!

Вадим выскочил очень быстро, видимо, не хотел в третий раз подставлять свое горло. Инга тоже не выпендривалась. У нее вообще стал о-очень задумчивый вид. Оно и понятно — информация, что любовник-то, оказывается, изменял, кого угодно ввергнет в состояние задумчивости.

— Открывай, — скомандовала я.

Добрыня лежал все в той же позе и, казалось, дремал. Я пришла в восхищение — вот умеет он все же быстро адаптироваться к обстоятельствам.

— Он умер? — испуганно спросила Инга.

Добрыня резко открыл глаза — вылитый граф Дракула, лежащий в гробу.

— Нет, дорогая Инга, я еще жив. Наверное, этот факт многих огорчит, но увы…

— Мы поедем к тебе, — сообщила я и, чтобы у него не оставалось сомнений, добавила: — Не к родителям, а в твою новую квартиру, в «Дорогомилово».

— Не боишься? — спросил он. — Меня там охрана хорошо знает…

Он многозначительно замолчал. Ха! Еще неделю назад от такого его молчания я бы точно смутилась и отказалась от задуманного. Но слишком много произошло за эту неделю — с моими хорошими знакомыми, на моих глазах, да и непосредственно со мной.

Человек меняется в течение жизни. Если ты не видел кого-то несколько лет, а потом случайно встретил на улице, не пытайся дважды войти в одну и ту же воду. Перед тобой совсем другой человек, не тот, которого ты помнишь. На эти грабли наступают многие, отчаянно пытаясь возобновить былую дружбу и / или любовь. Это я, собственно, к чему… Да к тому, что за прошедшую неделю произошел в моем характере серьезный перелом. Резко поубавилось нерешительности и застенчивости, зато появились несвойственные мне ранее уверенность и способность быстро принимать решения. Я ощущала в себе эти изменения. Добрыня же о них даже не подозревал, поэтому и обращался ко мне по старинке, как к человеку, чьи слабые места он знает наизусть. Только все мои «ахиллесовы пяты» теперь стали жесткими, как подошвы верблюда. Непробиваемыми.

— А чего тут боятся, — спокойно ответила я. — Криминала я не вижу вообще. Мы к тебе в гости приехали: я, твоя старая знакомая, со своим женихом.

Услышав такую версию, Булат вздрогнул, но промолчал.

— Так это жених? — Добрыня скептически оглядел Булата с ног до головы. — И что, твои родичи его уже видели?

— Пока еще нет, — призналась я. — Вот как раз от тебя и позвоним. А если получится, так прямо там смотрины и устроим.

— Да, конечно, — скривился Добрыня и тут же добавил, чтобы задеть меня: — Твоему жениху, часом, работа не нужна? А то в нашем товариществе есть вакансия — подстригать изгородь.

— Спасибо тебе большое, — почти искренне поблагодарила я. — Если у нас возникнут сложности с трудоустройством, мы обязательно к тебе обратимся.

— Один-один, — подвел итог Добрыня. — Меня выпускают из багажника?

— Да, ты можешь сесть в салон. Твое место займет вот эта барышня… — Я невежливо ткнула пальцем в Ингу.

Добрыня взялся за ручку двери, но в машину не сел, продолжая что-то обдумывать. Наконец он решился: