Викиномика. Как массовое сотрудничество изменяет всё - Дон Тапскотт

Как это работает? Amazon сдаёт в аренду доступ к единой базе необработанных данных, состоящей примерно из ю миллиардов веб-документов, чтобы с её помощью любой человек, имеющий время или желание, мог создать свои собственные поисковые инструменты и проекты по поиску данных. Индексы сложно создавать и поддерживать, это требует большой компьютерной мощности, хранения и пропускной способности. Но как только вы создали копию веб-индекса, существует множество способов для производства новых ценных программ и услуг и даже, возможно, новых поисковых систем.

Ещё раз: всё это делается с помощью веб-сервисов. Для разработчиков не существует лицензионных выплат. Только «плата за потребление», которая, по словам Джеффа Барра, достаточно разумна: один доллар за час работы процессора, один доллар за Гб хранящихся данных, один доллар за 50Гб обработанных данных и один доллар за Гб загруженных данных, если вы загружаете свою новую услугу на их платформу.

Рассматривая индекс как пользующийся спросом актив, а не секрет торговли, Amazon рвёт на части традиционные взгляды поисковых систем. Индекс Alexa является сейчас платформой для участия, которую каждый может использовать без инвестирования миллионов долларов в затраты по разработке, хранению, обработке, поиску и покупке серверов. Поступая таким образом, Amazon эффективно превращает в товар технологию, используемую большими поисковыми шишками (Google, Yahoo и Microsoft), но получая доход в свой карман. Без сомнения, другие ребята не оставляют это без внимания.

Этот подход приводит к массе уникальных преимуществ.

Во-первых, Amazon обновляется чаще конкурентов и остаётся в этом плане на переднем фланге, так как прибегает к внешним ресурсам и талантам для расширения границ своей технологии и программ. Amazon использует силу и широту экосистемы своих разработчиков для частого выпуска обновлений к своей платформе и выстраивает хорошую обратную связь, что позволяет реагировать на проблему через недели, а не через месяцы.

Во-вторых, открывая API к Alexa и своему движку, обеспечивающему электронную торговлю, Amazon в значительной степени превратил принадлежащие ему платформы в пользующиеся спросом продукты. Кто-то может возразить, что это превращает в товар программное обеспечение, которое в первую очередь предоставляет конкурентное преимущество, и таким образом наносит вред конкурентоспособности Amazon. Наоборот, Amazon повышает свою конкурентоспособность, поскольку сейчас существует меньше стимулов для конкурентов (особенно небольших соперников) создавать другую платформу, когда они могут использовать то, что Amazon предоставляет бесплатно. Срабатывает старая поговорка: «Если не можешь побороть их, присоединись к ним».[307]

В-третьих, программа веб-сервисов Amazon жёстко центрирована вокруг взаимной выгоды всех участников. Amazon увековечивает свой брэнд, повышает доходы и получает ценный IP извне. Разработчики и партнёры получают доступ к современному программному обеспечению, а также комиссионные от продаж — выигрывают все стороны.

И наконец, Amazon находится во всеоружии, так как начала свою программу в 2002 году. Это закрепило активную лидерскую позицию компании, предлагающую техническую поддержку, распространяющую знания среди членов сообщества и вынуждающую своих разработчиков и компаньонов чувствовать себя настоящими организаторами совместного дела. Amazon уже является крупнейшим в мире онлайн-ритейлером. Используя свою экосистему для пожирания всё большего пространства в Сети, компания устойчиво движется к тому, чтобы стать доминирующим игроком в розничной торговле на планете — и точка. Если бы мы управляли Wal-Mart, то были бы очень напуганы.

Такие технические фирмы, как Amazon, eBay и Google, могут быть пионерами в использовании API, чтобы дать волю течению бизнес-инноваций; но потенциал для широкого применения этого подхода безграничен. Точным знаком того, что подход завоёвывает популярность, является то, что небольшое количество государственных учреждений поддерживают API. Это возможность, время которой пришло давно. В 2000 году мы вели международную исследовательскую программу, нацеленную на переход правительства и управления государством в цифровую эру. Программа позволила создать много ценных инициатив, ряд из которых опередил своё время. Но руководители государств боролись с культурной инерцией, сложным законодательством и политическими спорами. Пока остальная часть мира мчалась вперёд, правительства оставались позади.

Через шесть лет после завершения программы был сделан большой шаг вперёд в модернизации предоставления правительственных услуг. Однако потенциал для инноваций в государственном секторе едва используется. Как недавно заметил Джим Уиллис,[308] директор «электронного правительства»[309] при кабинете государственного секретаря штата Род-Айленд, «в настоящий момент истории просто неприемлемо, что гражданин использует веб-сервисы для отслеживания фильмов, взятых напрокат, погоды в районе твоего дома, недавно купленных книг, но не может просто следить за данными, связанными с качеством питьевой воды, законодательством или правилами, которые напрямую влияют на его работу или личную жизнь, контрактами, которые можно заключить в его штате, преступлениями, которые недавно произошли на его улице».[310]

Он прав. Государственные учреждения являются одним из крупнейших источников общественной информации, и в то же время она в большинстве своём совсем не используется, тогда как могла бы стать платформой для бесчисленного количество новых общественных услуг. Но частный сектор и такие общественные организации, как Greenpeace, намного обогнали государство в использовании новых технологий для распространения и использования информации в целях усиления своей деятельности.

Секретарь Браун[311] считает, что этот разрыв может быть компенсирован. Под его руководством в штате Род-Айленд недавно начали публиковаться большие объёмы государственных данных посредством API, которые легко взломать. Браун надеется, что его программа Gov-Tracker, по крайней мере, подведёт Род-Айленд на шаг ближе к эре программного обеспечения, разработанного обществом, в связи с чем граждане смогут так же легко взаимодействовать со своим правительством, как взаимодействуют с остальным сетевым миром.

Правда заключается в том, что лучше всего государственной информацией пользуются некоммерческие организации, свободные от политических споров, сдерживающих государственные структуры. Правительства должны двигаться быстрее в создании новых платформ для участия и общественных знаний. Хорошим началом стало бы открытие большего доступа к государственной информации людям и организациям, которые могли бы продуктивно её использовать. А пока что есть несколько великолепных примеров, которые можно перенять у государственных деятелей.

Например, Карта балльных оценок[312] могла быть прародителем всех мэшапов. Фонд охраны окружающей среды (EDF)[313] запустил программу в 1998 году (да-да, ещё за семь лет до того, как был изобретён термин Веб 2.0) для объединения сотен источников государственных данных с целью создания мощного общегосударственного механизма для оценки экологических рисков. Помимо этого существует Neighborhood Knowledge California (NKCA), нужный инструмент обработки правительственной информации для помощи гражданам и высокопоставленным политикам в определении и улучшении проблемных районов. Проект был создан исследователями Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (UCLA),[314] которые объединились с местными жителями для того, чтобы помочь бедным районам, таким как Vernon-Central, развить и перестроить свои окрестности.

Эти и другие стратегии должны стать частью более согласованных попыток государства для изучения и использования новых форм ценности своей информации. В какой-то степени, сложность этих попыток может чему-то научить даже самых бескомпромиссных поклонников Веб 2.0. Для большей убедительности давайте рассмотрим Карту балльных оценок и NKCA.

Один взгляд на Карту балльных оценок позволяет понять, почему она является худшим кошмаром для каждого загрязняющего окружающую среду производства. Но для того чтобы полностью оценить важность Карты, стоит кратко описать её историю. Она началась с трагедии в индийском городе Бхопал, где химический взрыв на заводе Union Carbide в 1984 году погубил 3,5 тысяч человек и сильно ранил десятки тысяч. По мере того как общество всё больше узнавало об опасности, представляемой токсическими химикатами (не без усилий таких местных мероприятий, как Love Canal), усилилось давление на высокопоставленных политиков, которые должны были защитить американское общество от похожей трагедии. Общественные лидеры всей страны стали активно требовать предоставить им доступ к информации о близлежащих объектах, угрожающих экологии.