Обет молчания - Виктория Холт

Я чуть не сказала, что мы должны обручиться.

Если бы он проявил больше настойчивости, я согласилась бы выйти за него замуж. Я твердила себе, что люблю его. Он был куда проницательнее, чем прикидывался, и, я думаю, не хотел заставлять меня принимать решение, пока я не буду абсолютно уверена в нем.

Сразу после Рождества он приехал в Марчлэндз и сообщил нам, что будет заниматься на курсах подготовки в Сэлисбери Плэйн в течение шести недель.

Мы ликовали.

— Шесть недель! — сказала мама. — И курсы не начнутся раньше середины января. Это отсрочка.

— Ты очень любишь Роберта, да? — спросила я.

— Моя милая Люсинда, как можно не любить Роберта? Он такой хороший человек.

Я чувствовала, что меня мягко подталкивают к Роберту, и это заставляло меня сопротивляться. Я видела свое будущее. Поместье Дэнверов станет моим домом, тетя Белинда — моей свекровью, Аннабелинда — сестрой.

Конечно, я останусь близка со своей семьей. Я часто буду видеться с Маркусом. Но, возможно, они с Аннабелиндой отправятся куда-нибудь за границу: в Бомбей, Мадрид, Колумбию. Моя же замужняя жизнь будет мало чем отличаться от теперешней.

Обычно мой отец приезжал на конец недели в Марчлэндз.

— Он выглядит немного утомленным, — говорила мама. — Как мне жаль, что он остается в Лондоне один почти на всю неделю.

Отец с мамой совершали прогулки по лесу. Думаю, он мало что держал в секрете от нее, и я чувствовала, что они оба чем-то расстроены.

Стоял январь. Роберт уже уехал из Марчлэндза на курсы.

Мама сказала:

— Без него все стало другим. Он всегда такой веселый, такой чуткий. Думаю, тебе очень не хватает его, Люсинда.

— Да.

— У меня появилась идея. Почему бы тебе не уехать ненадолго из Марчлэндза? Почему не пожить в Лондоне вместе с отцом? Я беспокоюсь за него, когда он там совсем один. Ты составишь ему компанию.

Это казалось хорошей идеей, ведь я так скучала по Роберту.

Я начинала тревожиться. Война не кончалась, и, окончив курсы, Роберт должен будет отправиться навстречу опасности.

Я решила, что жизнь в Лондоне отвлечет меня от мыслей о Роберте.

— Согласна. Но я буду скучать по Эдварду. И, мне кажется, он немного нуждается во мне, — сказала я.

— Может быть, он и Андрэ смогли бы поехать с вами, — ответила мама.

— Неизвестно, так ли уж это понравится Андрэ.

— Вроде бы она очень любит поездки в Лондон.

— Да. Но теперь, по-моему, она подружилась с Томом Гилроем.

— В самом деле? Том приятный человек.

— Я тоже так думаю, и, видимо, Андрэ разделяет наше мнение.

— Как ты узнала об этом?

— Ее выдал Эдвард.

— Эдвард?

— Он сообщил мне, что она встречается в лесу с мужчиной. А Андрэ сказала, что это Том Гилрой.

— О, я рада.

— Почему люди, счастливые в браке, стремятся пристроить всех вокруг?

— Просто потому, что они желают всем испытать семейное счастье.

Мы рассмеялись.

— Сообщи Андрэ, — сказала мама. — Посмотрим, что она скажет. Ей не обязательно находиться в Лондоне все время, если ей так хочется встречаться с Томом.

Я сказала Андрэ. Ее реакция поразила меня. У нее разгорелись глаза.

— О да, мне бы хотелось поехать в Лондон на некоторое время, — сказала она.

— Я думала, что вы можете не захотеть… сейчас…

— Это было бы здорово, если ненадолго.

— Как вы считаете, Эдварду это понравится?

— Ему понравится, если мы будет с ним, хотя могут возникнуть некоторые переживания по поводу разлуки с его новым пони.

— Мы будем почти всегда возвращаться сюда на конец недели.

— Тогда его будет ждать встреча с пони. Его это устроит.

Вечером за обедом мама сказала отцу:

— Люсинда едет на некоторое время в Лондон приглядывать за тобой. Она считает, что ты плохо выглядишь.

Отец улыбнулся:

— Спасибо, Люсинда. Давай завтра утром совершим прогулку и побеседуем Я чувствовала в этих словах какой-то скрытый смысл. Существовала некая веская причина, по которой мои родители желали моего присутствия в Лондоне, не говоря уже об их мнении, что смена обстановки помешает моим грустным размышлениям об отправке Роберта на фронт.

На следующее утро в лесу я узнала, что была права.

День идеально подходил для прогулки. Стояла бодрящая морочная погода, но среди облаков виднелось зимнее солнце, а деревья защищали от ветра.

Лес был просто создан для прогулок. Он давал чувство безопасности. Здесь мы могли беседовать, не боясь быть услышанными.

Отец взял меня за руку и сказал:

— Люсинда, я хочу серьезно поговорить с тобой. Я обсудил это с твоей мамой, и мы оба решили, что, может быть, тебе удастся помочь нам.

— Мне?

— Да, послушай. Мы очень встревожены.

— Встревожены? Кто?

— Я… и мои друзья. Ты ведь знаешь, что я занимаюсь определенной деятельностью?

— Я знаю, что это секретно… и не связано с твоей работой в парламенте.

Отец кивнул.

— Нет нужды предупреждать тебя, что наш разговор сугубо конфиденциален.

— Я это понимаю. — От твоего умения хранить секреты зависит многое. Неосторожное слово… ты знаешь, как это бывает. Помнишь, что произошло в Мильтон Прайори?

Я кивнула.

— Это был саботаж. Из-за утечки информации.

И это не единственный случай. В лондонском доме у меня хранятся определенные бумаги. Видишь ли, мое участие во всем этом в некотором смысле неофициальное.

— Я подумала нечто в этом роде, слушая мамин рассказ о том времени, когда ты находился в Африке и тебя объявили пропавшим без вести…

— Даже ей неизвестны все подробности. Но хочу, чтобы ты поехала в Лондон, потому что считаю, что ты сможешь мне помочь.

— Каким образом?

— Ничего особенного делать не надо, только наблюдать.

— Ты имеешь в виду, в доме?

Отец кивнул:

— Некоторые мои документы просмотрели, сняли с них копии и передали противнику.

— Ты хочешь сказать, что в доме побывал шпион?

— Как тебе сказать… Похоже, что это кто-то из домашних.

— Один из слуг?

— Возможно. Или кто-то из их знакомых. Приятель… гость… рабочий…

— Просматривающий документы и передающий их противнику! Я не могу в это поверить.

— Большую часть дня меня не бывает дома. Не исключено, что кого-то впускали в дом… он входил в мою комнату.

— Какой ужас! Кто-то в доме… предатель! Думаю, в твою комнату должен входить тот, кто ее убирает?

— Я уже говорил миссис Черри о своем нежелании, чтобы кто-то другой касался моих бумаг, и просил ее по этой причине убирать комнату самой.

У нее на это отведен специальный день, и последние несколько недель я следил, чтобы в этот день в комнате не находилось никаких важных документов.