От двух до пяти - Корней Иванович Чуковский

Все это непосредственно связано с познанием реальной жизни: ведь этим путем малыши закрепляют завоевания своего житейского опыта.

Поэтому я был так удивлен, когда обнаружил, что воспитатели детских садов в подавляющем большинстве причисляют это стихотворение к категории юмористических, шуточных и не замечают той роли, которую играет оно в умственной жизни ребенка. Между тем это стихотворение давно уже должно быть поставлено рядом с такими стихами того же автора, как «Посадка леса», «Война с Днепром», «Что такое год?», познавательное значение которых бесспорно.

V. Предки их врагов и гонителей

Если же применять те грубо утилитарные критерии, которые рапповцы всех мастей и оттенков еще недавно применяли к литературе для маленьких, придется совсем уничтожить не только перевертыши, но вообще все лучшие произведения народной поэзии, наиболее любимые детьми. Так и поступали горе-педагоги всех стран в течение многих веков: они ревностно искореняли из обихода детей эти «сумбуры и вздоры». Но дети оказались сильнее: они отстояли неприкосновенность своей умственной жизни от многовекового натиска высокомудрых учителей и родителей, которые считали своим нравственным долгом ограждать их от подобных «нелепиц».

Многим учителям и родителям не терпелось приобщить ребенка к тем сведениям, которые у них, у взрослых, почитались в данную эпоху нужнейшими.

В Англии в XVI веке нашелся такой Вильям Коплэнд (William Copland), который изготовил для трехлетних детей в высшей степени полезную книгу «Тайна тайн Аристотеля» и рекомендовал ее в качестве «очень хорошей»[114].

Можно представить себе, с каким презрением взглянул бы этот Коплэнд на того чудака, который осмелился бы заикнуться, что для ребенка нелепейший стишок о морской землянике полезнее всех Аристотелей.

Другой детский писатель XVI века — Уинкин де Уорд (Wynkyn de Worde) так и назвал свою книгу: «Трехлетний мудрец» («Wyse Chylde of Thre Year Old»), где он, между прочим, обращался к трехлетнему младенцу с вопросом:

«Мудрое чадо, как сотворены небеса?» (То есть каким образом их создал господь.)[115]

Тогдашние детские авторы ненавидели в ребенке — ребенка. Детство казалось им какой-то непристойной болезнью, от которой ребенка необходимо лечить. Они старались возможно скорее овзрослить и осерьезить ребенка. Оттого-то в мировой литературе до сравнительно недавнего времени не было ни одной веселой детской книги. По-детски смеяться с ребенком — до этого не унижались писатели. Сам Чосер, гениальный рассказчик, когда сделался детским писателем, сочинил для маленького сына «Трактат об астролябии», в высшей степени канительный и нудный.

Это похоже на то, как если бы грудного ребенка вместо молока его матери насильно кормили бифштексами. Такое стремление взрослых навязать ребенку свое, взрослое, было особенно заметно в те эпохи, когда взрослым казалось, что они обладают некоторой единоспасительной истиной, что бифштексы, которыми они в данный момент утоляют свой голод, — единственная полезная пища.

Так, в пору диктатуры пуритан каждый детский писатель старался сделать ребенка святошей, миниатюрой благочестивого Вильяма Пенна. Единственные книги, которые считались в ту пору пригодными для трехлетних малюток, были кладбищенские размышления о смерти!

Типичной детской книгой того времени было «Знамение для детей» Джемса Дженвея — «о безболезненной и пресветлой кончине многих богоугодных младенцев»! В ту пору считались, например, чрезвычайно полезными, ценными такие стихи, как «Предостережение для хорошенькой девочки», которое я привожу здесь в точном своем переводе с английского:

Я знаю, глядя в зеркала,

Что я пригожа и мила,

Что обольстительную плоть

Мне милосердный дал господь.

Но горько думать, что она

В аду гореть обречена.

И вот стихотворение Джона Баньяна, знаменитого автора «Пути пилигрима», который известен советским читателям главным образом по фрагменту, переведенному Пушкиным. (У Пушкина фрагмент озаглавлен «Странник».) Баньян сочинил для ребят очень назидательную книгу под названием «Священные Эмблемы, или Тленность вещей». Из этой книги я для образца перевел следующие стихи о лягушке:

Холодная и мокрая лягуха,

Широкий рот, прожорливое брюхо.

Она сидит, постыдно некрасива,

И квакает, надутая спесиво.

Вы, лицемеры, ей во всем подобны:

Вы так же холодны, заносчивы и злобны,

И рот у вас, как у нее, широк

Хулит добро и славит он порок...

и т. д.

«Идейность» подобных стихов не подлежала сомнению, и тогдашние ханжи горячо рекомендовали их детям.

Единственное чувство, которое пытались вызвать в ребенке тогдашние книги, был ужас. Вот какие диалоги печатались в изданной американскими пуританами «Первой книге для чтения»:

«— Хорошо ли тебе будет в аду?

— Меня будут ужасно мучить.

— А с кем тебе придется там жить?

— С легионами дьяволов и мириадами грешников.

— Доставят ли они тебе утеху?

— Нет, но весьма вероятно, что они умножат мои адские муки.

— Если ты угодишь в ад, долго ли ты будешь мучиться там?

— Вечно»[116].

Если бы в то ханжеское время вышла книга о какой-нибудь тетушке Габбард, у которой собака скачет верхом на козле, эту книгу сожгли бы рукой палача: лишь унылые кладбищенские книги были одобряемы в ту пору властями.

Подлинная детская книга должна была проникать в детскую среду контрабандой.

По большим дорогам слонялись коробейники, веселые, вороватые, пьяные люди, которые в числе прочих товаров торговали и дешевыми книжками — сказками, балладами, песнями. Каждый коробейник был музыкантом, певцом и сказителем. Коробейники пели о Робине Гуде, о Фортунатусе, о Гекторе, о докторе Фаусте, о том, что корова перепрыгнула через луну, а котята нашли на дороге перчатки, а лягушонок женился на мыши, — и все эти песни почитались в ту пору зловредными, и всякого коробейника, уличенного в их распространении, благочестивые пуритане забивали в колодки и били кнутами нещадно.

Идеолог той эпохи Джордж Фокс в своем «Увещевательном слове к учителям» осуждает, в числе прочих детских грехов и пороков, «пристрастие к сказкам, забавным историям, басням, стишкам, прибауткам».

Томас Уайт, протестантский священник, в «Маленькой книжке для маленьких» (1702) советует английским детям:

«Читайте не Баллады, не дурацкие вымыслы, но Библию, а также очень легкую божественную книжку “Что должен делать каждый простой человек, чтобы попасть в Рай”. Прочтите также “Жития мучеников”, которые умирали во имя Христа. Читайте почаще Беседы о Смерти, об Аде, о Страшном суде и о Крестных страданиях Иисуса Христа»[117].

Дальше он рассказывает душераздирающие истории о мучениках: тому отрубили голову, того сварили в кипящем котле, тому