Старые долги - Ande

вот и Коля с брейком. Луплю открытой ладонью по всем струнам. Пока гитара гудит низами, незаметно разминаю предплечье.

Игра хорошей группы, по ощущениям исполнителей, очень похоже на боевую работу расчета коллективного оружия. И там и там, получается только вместе. Говорят, у моряков на боевых кораблях похоже. Немыслимый драйв совместных действий. В музыке выходит не всегда. Но когда получается… На это крепко подсаживаются. У нас сейчас пошло именно так. Зал от этого прет как бы не больше музыкантов. Ииииии Стоп. Сансей заиграл рифф «Я Выбираю Тебя». У меня четыре такта.

Из за кулис выбегают Воронова с моей гитарой, и Светка с полотенцем и бутылкой воды. Ах же вы мои хорошие! Перодеваю балалайку, Светка перетыкает шнур. Воронова поит меня из горла водой. Светка вытирает лицо. Ухожу к микрофону. Поехали.

А там и финал.

— Ну вот, — сказал появившийся в гримерке Пахом. — уже похоже на рок-концерт. Предлагаю по этому поводу – нАчАть. И открыл бутылку коньяку.

Сижу, курю.

— Ребят, вы простите. Но я завтра финна встречаю утром. Так что я поехал. Андрюха, уберете, увезете?

— Антоха! — это Бас. – Ты – красавец. Лучше тебя я не слышал.

И полез обниматься. После хорошего концерта мужские объятия — дело обычное. Без намеков.

Из ДК меня вывел лично Кирилл. Через буфет на первом этаже. Сказал что вход оккупировали фанаты, он такое первый раз видит. Договорились с ним в понедельник с утра, из института поехать, в управление.

Дома я сразу завалился спать.

Глава 37

Конец ноября в Питере — это холодно. А если стоять на продуваемой всеми ветрами платформе, то и вовсе кранты. Помня об этом, я встречал Пекку изрядно утеплившись. В аляске, в перчатках, в вязаной шапке. Обмотавшись арафаткой вместо шарфа для надежности. Финский гость был без шапки, в легком свитере, заметном из распахнутой легкой куртки. И совершенно очевидно не мерз, гад!

Этот вопрос мучает меня всю жизнь. Почему я, житель заледеневшей России, чтоб не мерзнуть одеваюсь тепло, а приезжий из теплой, к примеру, Германии – одевается легко, и не мерзнет? В поисках ответа я мысленно доходил до молекулярной физики, и типов неандертальцев. Но внятного объяснения не нашел. Успокаивал себя мыслью, что зато американцы спят в носках. Нет, если там трахаться, или еще что, то без. А так, только спать соберется, сразу носки.

Пекка проронил, что я похож на арабского иммигранта в Стокгольме.

— Я такой же грязный? — оглядел себя, мало ли.

— Нет, тебя так же жалко.

— На это и расчет. Нам ехать два часа, и ты не будешь ворчать.

В том же духе мы трепались, пока ехали по городу. Дорога вполне тянула на приличный туристический маршрут. По телефону я предупредил, что его хочет видеть руководство. Но обсудить все что хотелось, времени вполне достаточно. Так что я не торопился, давая ему начать первым.

— Тони! Твой биржевой прогноз подтвердился с точностью девяносто девять процентов.

— Да? А кто вошел в этот один процент?

— Проктор энд Гембл упал больше, чем ты предполагал.

Любопытно. Это уже результат моего присутствия здесь? Или буржуи передернули информацию? По любому, такие вероятности можно смело играть.

— Я понаблюдал две недели, а потом зашел на рынок. — Майнинен помолчал. – Цена инсайда везде разная. От десяти, до пятидесяти процентов. Во сколько ты оцениваешь свою информацию?

— Свои средства, или привлекал?

— Свои.

— Тогда вот какое предложение. Ты откроешь оффшор на Джерси. И компанию в Хельсинки. Джерси будет оператором по акционировнию Атомного Экспорта. А Хельсинки будет на обслуживании поставок в Союз. А для себя ты откроешь в Нью-Йорке брокера. И мы в расчете.

— На кого открывать?

Мы остановились на светофоре. Я полез в рюкзак и достал файл с заверенными копиями паспортов.

— Вот на этих людей. Мы летом будем в Хельсинки. Вот этого парня и эту девушку нужно засунуть на стажировку биржевой торговле. На месяц-полтора.

— Такие перспективные люди?

— Парень — да. Девушка его невеста. Будет присматривать, чтоб снятием стресса не увлекался. А то у вас там кокс на каждом углу толкают. А он — парень эмоциональный.

Майниннен засмеялся.

— Ты веришь пропаганде про пороки капитализма?

— Ты мне еще скажи что трейдеры, после рабочего дня, не пьют как лошади.

— У нас сложно купить алкоголь.

— Ну вот. Ты все понял.

Мы помолчали. На следующем светофоре я протянул ему очередной файл.

— Это биржевые свечки первого полугодия следующего года. Чуть позже я тебе дам прогноз по второй половине. По моим оценкам, заработать на акционирование создаваемого концерна сможем запросто. Через твоего брокера. Заодно и твоего бывшего шефа привлечем. И ребят из Сохо. Когда через год концерн выйдет на рынок, мы будем готовы.

Ларри Вильямс — самый успешный биржевой игрок, заработал в начале восьмидесятых тысячу процентов дохода. Зайдя на рынок с миллионом, он к концу года был миллиардер. Так что мы, срубив четыре-пять концов не будем так уж сильно выделяться. Ну, пресса поорет про финского самородка.

— Мне начать переговоры по привлечению средств?

— Давай так. Откроешь финскую компанию. Я туда перечислю. Если мне не удастся найти до февраля, то переговаривайся.

— Тони, это не игры спецслужб?

— В том-то и дело, что нет. А жаль! Знаешь, как пришлось извращаться, чтоб попасть к вам следующим летом?

— Я мог бы сделать приглашение.

— Если бы еще быть твердо уверенным, что выпустят. Но про приглашение я буду иметь в виду. Ты не возражаешь, если обращусь?

— Конечно.

— Кстати, обрати внимание. Мы едем по сверхсекретным территориям. Кругом стратегические объекты. Финский Генштаб озолотит тебя, если ты поделишься с ними впечатлениями.

— Не хочу тебя, Тони, огорчать. Но все эти объекты есть на любой карте, что продается у нас в табачных магазинах.

— А я-то думаю, чего это ты ничего не фотографируешь. Даже заподозрил объектив