Обреченный рыцарь - Владимир Лещенко

Мысли ее оборвал явившийся дозорный.

– Из лесу прибыл какой‑то полоумный старик, говорит, что лекарь, – доложил он. – На него тама пауки здоровущие напали.

Файервинд встревожилась – тут неподалеку имелись руины какого‑то капища с могильником. Хотя воинственных скелетов на земле Куявской пока наблюдать не довелось, однако ж получить в добавок к метаморфусам еще неизвестно что….

Воины привели встрепанного старца в старой, хотя и чистой хламиде.

Назвавшись лекарем Званом, он сообщил, что собирал целебные грибы неподалеку в лесу, когда наткнулся ни много ни мало на шестерых здоровенных пауков, возглавляемых вообще громадной тварью, исписанной странными рисунками.

Через пять минут вместе с компанией союзников Киева – печенежских воинов – Файервинд сунулась в чащу.

И в самом деле, на опушке, среди разбросанных грибов и трав, вальяжно копошилось семь огромных пауков.

При виде незваных гостей они двинулись в их сторону, шевеля жвалами.

И если шестерка пауков размером с доброго теленка способна была нагнать ужас на любого смертного, то седьмой – с осла размером, угольно‑черный, волосатый, да еще покрытый какими‑то непонятными знаками – вообще мог показаться воплощением дьявола.

– Стреляйте, парни! – взмахнула рукой магичка.

Хороший лучник выпускает по стреле за каждые пять ударов сердца, а печенеги были стрелками отменными. Били они к тому же тяжелыми срезнями, вспарывающими мясо и наносящими страшные раны. Так что пауки не успели пробежать и половины расстояния, разделяющего их с ведьмой, как, перевернувшись на спину, задергали лапами в конвульсиях, а потом затихли.

Осторожно подойдя поближе, Файервинд поняла – зрение ее не обманывало.

Нервно передернула плечами. Ибо огромным пауком был не кто иной, как сам Рунный властелин К'кин'зир. Тварь, убитая ею тридцать лет назад в пещерах Абиссинского нагорья. Зачем уж потребовались ти‑уд высушенные железы этой легендарной твари – осколка незапамятных времен, чародейка так до сих пор и не знала.

Не то чтобы ее стали мучить угрызения совести из‑за древнего мыслящего многонога. Просто появление его тут могло означать лишь одно – метаморфы от прощупывания мозгов горожан и мужиков перешли к сложно организованным двуногим.

При мысли о том, что еще может вылиться на свет божий из ее мозгов, она вновь вздрогнула.

Однако к ней уже спешила Яра Рыжая – глава киевских ведьм, считаные дни назад прятавшаяся от инквизиции по надднепровским пещерам да окрестным лесам, а ныне – правая рука Старшей Чародейки войска Киевского (так гласила надпись чертами и резами на золотой тамге, болтавшейся на груди Файервинд).

– Госпожа Фай, – бросила Рыжая. – Мы смотрели в воду – они будут здесь через час. Я послала к княжне и воеводе…

На поле перед Золотыми воротами выстроилось войско града Киева.

Не все, конечно, но большая его часть.

Преосвященный пару минут раздумывал, как ему обратиться к тем, кто вышел защищать стены столицы. Ведь среди них были и его единоверцы‑христиане, и те, кто по‑прежнему молился старым куявским богам, и даже представители Малых Народцев.

– Други! – наконец молвил отец Кирилл. – В нелегкую годину довелось нам собраться здесь, у нашего города. Перед нами враг неведомый, лютый и беспощадный. И с ним предстоит сразиться не на жизнь, а насмерть. Многие полягут в этой сече, но иного пути у нас нет. Велика земля наша, а отступать некуда – позади Киев!

Он размашисто перекрестил собравшихся воинов золотым крестом, а затем низехонько поклонился ратникам на три стороны, и тут со стен донесся истошный вопль:

– Они идут! Идут!

– ОНИ ИДУТ!!

Крик дозорного мгновенно был подхвачен множеством глоток.

Затрубили рога, топот тысяч ног занимавших свои места ополченцев казался громом исполинского барабана.

На башни вдоль стены поднимались собранные со всего города и окрестностей знахари да колдуны – иных выпустили прямо из монастырских подвалов.

Кошками взлетали по стенам домовички, банники, овинники. Им тоже было что защищать.

Вместе с Файервинд и лесным князем Орландина поднялась в клети на смотровую башню. И увидела наступающих навьих. Не в бледном зеркале воды, мелких, а потому не страшных, а воочию.

Издали одни казались слитной массой, но зрительное заклинание позволило рассмотреть их в подробностях. Клыкастые, зубастые, рогатые, усеянные шипами и острыми гребнями. На четырех, шести, восьми лапах. А в голове колонны шли существа, напомнившие увеличенных до размеров вендийского элефанта свиней. Это что‑то новенькое… Огромные слонокабаны (или свинослоны) были уже почти рядом со стенами. Казалось, еще немного – и наскоро сметанный бревенчатый заплот рухнет под слитным ударом нечистых тварей.

Вот громадные хрипящие и пышущие паром исполины в каком‑то десятке локтей от стены…

Хруст бревен и жердей, истошный рев исполинских глоток…

В мгновение ока стену от орды тварей отделил второй ров, в котором копошились издыхающие на кольях громадные туши.

Вареникс довольно усмехнулся – вырытые за ночь земляными норовиками при активной помощи кикимор и болотников ловушки сработали великолепно.

И все случившееся произвело на метаморфусов неприятное впечатление.

Волна ненависти, прокатившаяся по всей массе страшил, коснулась защитников столицы.

«Уничтожить всех! Уничтожить всех до единого! Уничтожить так, чтобы ничего от них не осталось! Уничтожить!!»

Орландина пошатнулась, ощутив мощь противостоящей им силы.

Только бы не дать слабину. Ведь на нее, воеводу, смотрит все воинство и горожане.

Когда навье войско вошло в предместья, стрелки натянули луки, и тысячи стрел с горящей паклей упали на крыши теремов и убогих хатенок. Заранее заготовленная в домах смола, щепа и хворост быстро занялись.

Передовые отряды нечисти погибли в огне, но пожар подозрительно быстро потух, зато защитники города и обыватели получили сомнительное удовольствие – дышать дымом и зловонием сгоревшей мерзкой плоти.

Метаморфы вновь пошли на приступ.

Затоптав угли пожара и завалив оба рва трупами, навьи атаковали город. Они заполнили весь склон, карабкались вверх по отвесным стенам, пробираясь сквозь град стрел, камней и смолы. Шли вперед черной волной, и казалось, она вот‑вот сметет защитников и погребет их под собой.

Однако перед стенами этот бег внезапно затормозился. По толпе мерзких порождений чужого мира побежала непонятная волна.

Шагах в ста от переднего края выстроились здоровенные косматые монстры, напомнившие Орландине африканских обезьян хорилл. Потом передние ряды слились в кучу и двинулись вперед. И синхронно с ними переместились обезьяны, словно подталкивая собратьев вперед.

Подталкивая?..

И амазонка поняла…

Поискала глазами Люта, но его не было видно. Наверняка ослушался ее приказа и сунулся в самое пекло, на передовую. Вот уж душа неуемная. Надо будет всыпать ему за нарушение дисциплины. А еще вроде в имперских войсках служил. Ха! Она ни за что не поверит, что не получал палками по пяткам за свой норов. Но это потом, после…

Плюнув на все, она побежала к стрелкам, возившимся вокруг наскоро сколоченных метательных машин.

– Готовьте катапульты! – закричала. – Стреляйте по шестой шеренге – по мохнатым!

Никто не потребовал у нее объяснений – воины кинулись выполнять приказ.

– Катапульты готовы, матушка воевода! – отрапортовал ей запыхавшийся парнишка, вбежав на раскат стены.

– Отлично, – одобрила его воительница.

Хотя в обращении «матушка воевода» послышалась то ли легкая издевка, то ли неловкость. Понятное дело – впервой киевлянам пришлось иметь над собой военачальником женщину. А что поделаешь, раз князь до сих пор «хворает» (даже вмешательство вернувшегося архиепископа не помогало).

– Передай, чтобы стреляли по задней шеренге, где стоят обезьяны… Они подпитывают основные силы.

Гориллообразные навьи, попав под прицел катапульт, не дрогнули и спустя короткое время полегли почти все. И сразу напор ослаб.

– Ладно сделано, – прогудел у нее за спиной Вареникс. – Молодец, дочка!

Князь лесной, закованный в полный чешуйчатый до‑спех персидской работы (подарок княжны), одобрительно кивнул.

Девушка не ответила, обдумывая свое открытие.

У навья, оказывается, все ж был разум!

Не такой, конечно, как у людей, сатиров с лешими или дельфинов. И даже не такой, как у пчел и муравьев. Каждый из метаморфусов имел набор самых примитивных инстинктов. Но когда они собирались большой толпой, то нечто разумное в их поведении возникало. Можно ли с ними договориться?

Орландина поделилась своими мыслями с чародейкой и лешим.

– Нет, вряд ли, – покачала головой ведьма. – Судя по тому, что я о них уже знаю, они не пойдут ни на какие сделки и соглашения.

Как бы там ни было, но разум тварей, делая их опасными, сослужил людям добрую службу.