Завидная невеста - Конни Брокуэй

Она станцевала полдюжины танцев, включая вальс с испанским грандом и котильон с восточным факиром. Она знала их обоих, но ни тот ни другой не догадались, кто она такая. К тому времени как факир возвратил ее на место, запахи духов, клея и краски, теснота, шум голосов и звуки музыки стали невыносимы. Ей было жарко и стало трудно дышать, и она, нырнув за тяжелую портьеру, вышла через массивные раздвижные двери во двор позади дома.

Снаружи часть двора была освещена фонарями, там стояли на часах несколько лакеев, а дальше начинались уходившие во тьму цветники. Лидия огляделась вокруг и глубоко вдохнула холодный влажный воздух. Парами и группами здесь стояли и другие люди, искавшие спасения от духоты, и хотя было бы приятно снять маску и позволить прохладному воздуху охладить лицо, ей все еще не хотелось раскрывать себя. Чтобы не встречаться с другими наслаждающимися свежим воздухом гостями, она проскользнула к цветникам, стараясь держаться в тени между пятнами света, отбрасываемого факелами. И только оказавшись там, она со вздохом облегчения сняла маску и подставила лицо прохладному ночному воздуху.

— Принцесса Аурелия, — промурлыкал за ее спиной глубокий мужской голос.

Вздрогнув от неожиданности, она моментально водрузила маску на место и обернулась. Перед ней стоял высокий мужчина, одетый во все черное: камзол, обтягивающие брюки, блестящие сапоги с высокими голенищами. Даже кружево на манжетах сорочки и сама сорочка были черными. Черная треуголка на голове и маска в венецианском стиле, оставлявшая открытой квадратную челюсть и твердый подбородок с ложбинкой на нем.

Нед…

Глава 24

По телу Лидии пробежала дрожь, отчасти вызванная беспокойством, но главным образом привлекательностью ореола таинственности, окружающей его. Узнает ли он ее?

— Кажется, мы с вами не были представлены друг другу, сэр, — хриплым шепотом произнесла она.

— Нет? Возможно, — сказал он и, отступив на шаг, снял шляпу и отвесил ей элегантный поклон. Его золотые волосы блеснули в случайно проникшем сюда луче света.

— Меня зовут Ночь.

Она подняла голову.

— Ночь? И это все?

— Что же еще нужно добавить?

— Лорд Ночь? Принц Ночь? Сэр Ночь? — предложила она.

Он покачал головой.

— Печально, но я должен разочаровать вас, принцесса, потому что — увы! — я не имею титула.

Узнал ли он ее? Может быть, его слова имеют другое значение?

— Разве я сказала, что разочарована? Я вовсе не разочарована.

Он улыбнулся, и у нее замерло сердце. Глупое, доверчивое сердце.

— Вы очень добры, что тратите время на меня, когда могли бы провести свои последние часы среди королей и принцев, лордов и сыновей лордов, которые являются вашей ровней.

— Трачу время? Что вы имеете в виду?

— Я был здесь, когда вас объявили как Аурелию в стадии превращения. Я полагаю, что вы приближаетесь к тому моменту, когда превратитесь в чистое золото, и это будет окончательно и бесповоротно. Или я не прав?

Он подошел ближе, гораздо ближе, чем позволяли правила приличия. Его синевато-серые глаза казались в сумерках черными, а теплое дыхание ласкало ее шею. Она не могла ни думать, ни дышать.

— Я был не прав? — спросил он снова, шевельнув дыханием мягкие волосы на ее виске.

Он не узнал ее. Теперь она была уверена в этом. Он никогда не стал бы вести себя с ней так дерзко.

— Нет, — едва слышно ответила она.

— Печально, — пробормотал он. — Как вы думаете, вы будете скучать по своему человеческому обличью?

— Мне кажется, я не буду сознавать, что я потеряла, — сказала она, боясь пошевелиться, потому что ей показалось, будто она почувствовала легкий, как дымок, поцелуй в шею.

— Как вы думаете, сколько времени потребуется, чтобы превращение завершилось? Неделя? День? — Его голос понизился до таинственного мурлыканья. — Или час?

— Я не знаю.

Теперь он стоял позади нее, и его тело защищало ее от холодного ночного воздуха. Она почувствовала какое-то движение и, опустив глаза, увидела, как его левая рука обвилась вокруг ее талии и взяла ее за правое запястье. Затем он отступил на шаг и развернул ее так, что она, сделав пируэт, оказалась лицом к лицу с ним.

— Давайте проверим, — сказал он.

Его темные глаза смотрели ей в глаза сквозь прорези маски. Он осторожно взял ее руку и положил на свое плечо. Его затянутые в черный бархат пальцы обласкали нежную кожу и скользнули к верху ее перчатки. Медленно, дюйм за дюймом он спустил вниз перчатку, обнажив ее руку.

Ей не верилось, что это Нед с такой чувственной медлительностью снимает с нее перчатку. Только не этот опасный, гибкий, похожий повадками на хищника мужчина. Его глаза напряженно вглядывались в нее. Губы были плотно сжаты.

Она не могла пошевелиться. Ее сердце стучало так громко, что он, возможно, слышал его. У нее закружилась голова. Он бросил снятую перчатку на землю, словно знамя из жидкого золота, и поднял ее руку.

— Она все еще выглядит как женская плоть, — задумчиво произнес он и прикоснулся губами к кончикам ее пальцев.

Она охнула и непроизвольно, отдернула руку, но он ее не отпустил. Вместо этого он раскрыл губы и медленно поцеловал ее в центр ладони чувственным поцелуем.

— Она теплая и имеет текстуру женской кожи, — пробормотал он, не отрывая губ от ее ладони.

По ее телу пробежала дрожь. Он не мог знать, кто она такая. Он принял ее за кого-то другого. Должно быть, это так. Он не стал бы так вольно обращаться с ней. Или желать ее, добавил жестокий внутренний голос.

Ей следует назвать себя сейчас же, пока дело не зашло слишком далеко.

Он осторожно согнул ее руку и, раскрыв губы, прижался к пульсу на запястье, который бился, словно попавшая в силки птица. У нее задрожали колени. Он провел языком по нежной плоти. У нее подкосились ноги.

Он осторожно приподнял ее и заключил в объятия.

— И на вкус вы женщина, — сказал он, глядя на нее сверху вниз. — Под золотом. — Низко опустив голову, он прошептал где-то возле ее горла: — А сердце женское у вас все еще имеется? — Он поцеловал ее в основание горла. — Каков будет ответ? — спросил он, проделав поцелуями дорожку вдоль ключицы.

Под золотой маской ее веки, затрепетав, опустились на глаза, губы раскрылись, как будто готовясь выпить возбуждающий напиток, который он ей предлагал. Она запрокинула голову и подставила шею, словно принося дар. Он принял ее подарок, прижавшись губами к горлу под подбородком, проделал горячими влажными поцелуями дорожку от шеи до припудренной золотистой пудрой груди. Его язык пробовал ее на вкус, и это сопровождалось каким-то таинственным первобытным звуком, который зарождался в глубине его горла.