Вечный рассвет. Академия - Елена Гринева

и начала развязывать веревки, стягивающие его руки.

— Прости, что так долго. Я нашла выход из замка и даже стащила ключи. Сейчас-сейчас, потерпи еще не много.

Освободив руки, Майкл сам развязал веревки на ногах. Путы спали. Он стал свободен и, словно не веря этому, осторожно поднялся, сделал пару шагов, покачнулся и чуть не упал.

Я подхватила его. Тяжелый!

— Прости, — хрипло сказал он, — я слишком долго сидел. Только слуга выпускал меня изредка, чтобы накормить баландой.

— Бедный!

Я порылась в кармане и достала яблоко и конфеты, которые тоже украла из столовой

— Вот, возьми.

В этот момент Майкл распрямился. В руках он держал тонкие прочные путы, еще недавно связывавшие его тело. Взгляд его выражал странную угрозу. Он сжал в руках веревки и сделал шаг вперед.

Я интуитивно отступила:

— Майкл! Что ты делаешь?

Нина! Нина, проснись! — Его мягкий голос заставил меня открыть глаза. Как хорошо, что этот сон закончился!

Я взглянула на Майкла, затем на часы. Почти одиннадцать. Нортенвиль спит. А это значит…

— Мы проберемся в кабинет миссис Уинстон и найдем это зеркало, так?

Майкл пристально на меня взглянул, а затем пробормотал:

— Надеюсь, нас не поймают слуги Арабеллы.

Я кивнула и спросила сонным голосом:

— А где Стив? Он решил ночевать в своей спальне?

Майкл лишь пожал плечами:

— Думаю, слуги Ридели его не тронут. Белла — не из тех, кто бросает слова на ветер.

На миг сердце кольнула ревность: он так хорошо знает Арабеллу, все ее привычки… Неудивительно, они ведь так долго были вместе. А вот я знаю о Майкле совсем немного и не иду ни в какое сравнение с его прекрасной бывшей невестой.

— Тебя что-то тревожит? — Словно прочитав мои мысли, спросил он.

— Нет-нет. Я просто…

Он подошел ко мне и положил руки на мои плечи:

— Представь, что ты сейчас там, где тебе уютно. Например, в рингвудском лесу. В лицо тебе дует теплый ветер, распускаются цветы, а на душе спокойно.

Я невольно вспомнила, как мы с Эрни гуляли по лесу, играли в прятки среди весенних луж.

Голос Майкла становился все ближе:

— «Ты — как ветер в летнюю ночь, легкий и невесомый». — Он улыбнулся. — Помню. Эти слова мне говорила тетя Ингрид в минуты, когда я волновался.

— Та самая, с которой не общаются твои родители?

— Да. — Майкл опустил взгляд и нахмурился, словно его и сейчас что-то тревожило.

— Ты готова? Хочу побыстрее все закончить.

Я кивнула и надела спортивную куртку поверх школьной рубашки.

Уже через десять минут мы стояли у кабинета миссис Уинстон. Я достала из кармана ключ и вложила его в замочную скважину.

— Щелк, щелк…

Дверь со скрипом отворилась, и мы оказались внутри. Майкл включил свет.

На столе стоял знакомый макет глаза на ножках-подставках. В углу на стуле пылились книги.

Я подошла к деревянному шкафу и открыла дверь. Внутри друг на друге громоздились выдвижные ящики.

Мы с Майклом переглянулись и стали вытаскивать их один за другим.

Из-под слоя пыли я достала старинную чернильницу с наклейкой: «Невидимая чернильная паста».

Майкл извлек из нижнего ящика золотистый гребень с пометкой, сделанной почерком миссис Уинстон: «Божественная красота на 30 минут».

Далее последовало зелье, «способное превратить любого желающего в крысу без видимых последствий для здоровья от мистера Олдсмита — известнейшего лондонского алхимика». Именно так было написано темно-синими буквами на бутылке с мутной жидкостью.

Под ним оказался рог единорога, три пачки «гаванского табака для эстетов», что-то подозрительно напоминавшее крысиный хвост, катушка толстых черных ниток и книга в мягком переплете под названием «Голоса сирен».

Майкл открыл ее на первой странице, и в классе раздался мелодичный женский голос:

— Что ищешь, путник? Могу составить компанию…

Он изумленно уставился в книгу и пробормотал:

— Нам нужно зеркало «Лефевр».

— Это в нижнем ящике, — продолжил голос, — давай поговорим еще немного.

Майкл быстро захлопнул книгу и тяжело вздохнул, облокотившись о дверцу шкафа:

— Этот голос… Он как будто подавляет волю.

В эту минуту в коридоре послышались шаги.

Мы с ужасом переглянулись. Майкл схватил меня за руку и потащил за собой в пыльный шкаф. Только мы успели спрятаться, прихватив с собой содержимое ящиков, как дверь открылась и кто-то зашел в класс.

В шкафу было до ужаса тесно: я кое-как согнулась и заглянула в замочную скважину.

Рядом с дверцей шкафа я увидела знакомую юбку миссис Уинстон, а внизу торчали острые носы ее туфель.

— Дьявол, — тихо прошептал Майкл, и я рукой зажала ему рот. Что будет, если нас найдут? Лучше не думать.

Глава 27

Около ног учительницы появился ее неизменный спутник, мистер Берри.

— Я устал, Шарлотта, хочу домой к Сирин, — жаловался кот. — Не люблю Жатву, убивать котят — это слишком даже для меня…

— Берри, Берри, — проворчала миссис Уинстон, — за такие слова хозяин может из кота превратить тебя в жалкую крысу.

— Да-да, я знаю, слуги во всем должны подчиняться высшим. — кот вздохнул. и лизнул лапу. — Долго нам еще ждать?

— Не знаю, — взволнованно ответила учительница, — он сказал, что зайдет в окно. Надеюсь, хозяин в хорошем настроении и не будет гневаться.

Наступила мучительная тишина. Сердце мое заколотилось. Хозяин? Сюда придет мистер Ридели? Владелец Нортенвилля и высший? На миг я почувствовала себя неуютно, словно вскоре окажусь в клетке с хищным зверем. Только присутствие Майкла избавило меня от паники.

Он прошептал:

— Чертов пижон Ридели!

Я толкнула его локтем в бок. Не хватало еще, чтобы нас услышали.

Вдруг со стуком распахнулось окно, запуская в комнату холодный мартовский воздух. Раздались чьи-то шаги, легкие крадущиеся. Прозвучал голос, тот самый, что я слышала несколько раз во сне и всего один наяву:

— Шарлотта и Берри, мои верные друзья, как я рад вас видеть! Вы исполнили мою маленькую просьбу?

Голос был низким и мелодичным. Кто же он? Человек, который был графом Арделианом…

— Да, милорд, — хором ответили слуги.

Затем миссис Уинстон сказала:

— Она обычная школьница, ничего особенного. Пожалуй, ее брат представляет больший интерес. Я про Эрни Райна, который стал отступником и ждет суда.

Эрни? Они говорят об Эрни и обо мне?

— Да-да, я помню этого паршивца, — в голосе ректора послышались ледяные ноты. — А насчет его сестры, что вы можете сказать про Нину?

В замочной скважине я разглядела светло-серые ботинки из мягкой кожи. В груди похолодело. Зачем ректор спрашивает слуг обо мне?

Берри сделал шаг вперед, я увидела, как он нервно виляет пушистым хвостом:

— Нина Райн, дочь Джон Райна, ставшего законной жертвой одного