Объединитель - Евгений Астахов

раздувается, а линзы шлема вспыхивают алым, прежде чем он издаёт чудовищный рёв. Это даже не звук, а какая-то инфразвуковая волна, от которой у меня мгновенно темнеет в глазах. Страх, леденящий, первобытный ужас вонзается прямо в мозг, парализуя тело.

Что за хрень⁈

Едва успеваю подумать я, пошатнувшись. Ноги будто налились свинцом, сердце колотится где-то у горла. На периферии взгляда пляшут багровые тени, обретая кошмарные очертания. Калибан неумолимо прёт на меня, протягивая бронированные лапы, но я не могу даже шевельнуться. Только дрожать и хрипеть, борясь с накатывающим безумием.

В следующий миг берсерк начинает вращаться на месте, как гигантская юла. Его конечности сливаются в размытый вихрь, а с пилы срываются струи ревущего пламени. Огненная буря накрывает всё вокруг, и меня опаляет чудовищным жаром, даже несмотря на доспехи. Кожа мгновенно покрывается волдырями, металл плавится и дымится. Немыслимая боль рвёт остатки самообладания в клочья.

Из последних сил я активирую Полог тишины, отсекая и рёв, и гул пламени. В наступившей благословенной тишине, наконец, получается сделать судорожный вздох и стряхнуть охватившее разум оцепенение. Твою ж дивизию, так вот в чём дело. Крик этого ублюдка — не просто звук, а пси-атака, причём более высокой ступени, чем мой Ментальный заслон. Мог бы сразу догадаться.

Очередной Спурт.

Злость на себя за просчёт придаёт сил. Я вскидываю голову и вижу, что Калибан уже почти докрутился. Краем глаза замечаю, как плазменный пистолет-пулемёт, закреплённый на левой руке, вспыхивает, готовя новый залп.

В замедленном времени вижу, как берсерк распрямляется, разворачивается и протягивает в мою сторону ствол. Не сегодня!

Почти не целясь, вбиваю Усиленный выстрел прямо в дуло. И едва успеваю отшатнуться, когда чужое оружие взрывается снопом брызг. Плазма смешивается с кровью и металлом, отрывая берсерку кисть по локоть. Тот беззвучно ревёт сквозь Полог тишины.

На миг меня охватывает безумная надежда, что сейчас-то я дожму этого ублюдка. Щедро всаживаю в него ещё сотню патронов, целясь по повреждённым местам брони. Разрывные пули рвут плоть, кислота разъедает металл и эскадий. Калибан спотыкается, сипит, но… но бронированная тварь даже не думает падать! Напротив, его доспехи вдруг вспыхивают тусклым золотистым светом. На моих глазах броня затягивается, срастается, наливается новой прочностью.

Да чтоб тебя, это что ещё за херня⁈

К сожалению, мой оптимизм преждевременен. Взбешённый Калибан, даже потеряв руку, бросается на меня с утроенной яростью. Я уворачиваюсь, контратакую, бью на упреждение… Всё без толку. Теперь его броня игнорирует мои атаки. А я отчётливо понимаю, что ещё немного — и выдохнусь окончательно. Второе дыхание, конечно освежит, но что толку, если враг неуязвим.

В какой-то момент Вракшад вновь взмахивает своим чудовищной цепной пилой, и на миг мне кажется, что крутящееся лезвие удлиняется и искривляется, превращаясь в гигантский серп. В замедленном времени вижу, как он прорезает воздух, оставляя за собой кровавый росчерк. Усилием воли активирую Глайд, пытаясь ускользнуть от летящей смерти. Почти успеваю… почти. Край серпа всё же цепляет мой бок, пройдя навылет. Пара сантиметров влево, и перерубило бы позвоночник. А так досталось лишь требухе. Вспышка боли такая, что меркнет свет. Только каким-то чудом удаётся устоять на ногах и не захлебнуться собственной кровью.

Его броню теперь не проломить, значит, надо бить изнутри! Но как?..

Инстинкты охотника, сканировавшие оппонент на протяжении всего боя дают ответ. На краю сознания всплывает смутный образ — высокочастотный неуловимый звук от которого огроиды корчатся в муках. Природная уязвимость.

Продолжаю уворачиваться от атак озверевшего берсерка и, улучив момент, применяю Манок прямо возле его сенсоров. На пределе громкости, выжимая из способности максимум. Мощный ультразвуковой импульс вонзается в восприятие врага, как раскалённый штырь. Громила спотыкается на ровном месте и принимается скрести застывшей пилой по шлему, будто пытаясь содрать его.

На долго этого не хватит, мне нужно что-то более постоянное.

«Вода. Ключ — вода. Напои его до отвала».

Сам едва не спотыкаюсь, потому что краем уха я вдруг слышу давно позабытый звук — голос… Лёшки.

Кажется, у меня начинаются галлюцинации на почве боли и усталости. Как бы то ни было, это может сработать.

Пока Калибан трясёт башкой, дезориентированный Манком, я со всей доступной скоростью фокусирую Аэрокинез. Направляю потоки ветра вверх, под купол над нашими головами. Сгущаю, уплотняю, охлаждаю воздух. Буквально выжимаю из него всю влагу, собирая её в плотную завесу. В считанные секунды над нами формируется грозовой фронт, закрывая луну. Налетает шквальный ветер, наискось хлещет сильнейший ливень. Природа отзывается на мою волю, превращая поле боя в очень враждебную среду.

Дождь заливает всё вокруг, но с помощью ветра я направляю его, подгоняю, фокусирую в один мощный водяной таран. И обрушиваю прямо на Калибана, целясь в воздухозаборники его брони. Стремительные струи ледяной воды под огромным напором врываются под броню через малейшие щели, заполняя внутренности доспеха.

Придя в себя, огроид кидается в атаку, издав яростный вопль, больше похожий на бульканье.

И уже почти не глядя, я всаживаю ему заряд молний прямо в бронированную грудь.

Вода мгновенно превращается в проводник, и электричество проникает до самых дальних закоулков доспеха, поджаривая моего врага изнутри. Его конечности бьёт судорогой, изо всех щелей валит дым.

В какой-то миг мне кажется, что дело сделано, но тут откат от использования стихий настигает меня самого. Стоя в потоках воды по щиколотку, я представляю собой не менее удобную цель. Боль от электрических разрядов рвёт меня на части, частично приглушённая Электрической изоляцией. Из последних сил пытаюсь сдержать высвобождённую мощь, но куда там. Силы стремительно утекают.

В глазах темнеет, ноги подкашиваются.

Давай, гнида, посмотрим, кто… из нас… более упёртый!..

Сквозь водяную пелену и мерцающие всполохи молний я вижу, как Калибан судорожно шарит пилой по нагруднику. Из сочленений его доспеха валит пар вперемешку с дымом, движения рваные и заторможенные. Чуть слышно щёлкает какой-то затвор, и на миг вперёд бьёт струя мутной желтоватой жидкости.

Берсерк выливает воду из доспехов через аварийный клапан, чтобы не захлебнуться внутри своей высокотехнологичной консервной банки. Что ж, вполне логично. Вот только он, похоже, не учёл одну деталь — эта бронированная скорлупа теперь не закрывает уязвимое мясо, под которым таится имплант, замеченный Цифровой диагностикой.

Ещё до того, как створки клапана успевают захлопнуться, в них бьёт ослепительная вспышка. Толстая ветвистая молния, которую я едва контролирую, впивается в приоткрытую уязвимость. Где-то внутри что-то коротит, взрывается. Калибан дёргается и воет так, будто его сжигают живьём. А я, плавая между дурманом и явью, усмехаюсь краем губ.

Похоже, мне удалось