Псионикум - So..The End

— В следующий раз постарайтесь лучше. Я уверена, вы сможете. А это никуда не годится.

— Ха-ха. Конечно, Анна, конечно! Ха-ха.

Гм… У него сегодня что, хорошее настроение? И что-то мне подсказывает, с Джимми мы легко поладим. А с виду казался таким серьезным и деловитым, в точности как его приятель. А на деле полная противоположность Каллигану. Или этот тоже такой весельчак, просто не показывает этого в виду должности, или стесняется? Хотя нет, представить Каллигана смеющимся или травящего глупые шутки было просто невозможно — кремень, а не человек.

— Так, — призвал к порядку Кремень. — Сегодня оценка первого месяца стажировки наших новых коллег.

Боже, волнительно-то как, ужас…

— В целом, особых нареканий не поступало, кроме одного, — многозначительно посмотрел на меня Каллиган. — В остальном же руководство Псионикума выражает надежду на успешное продолжение вашей службы и учебы в их рядах. А теперь…

— Эм… И на этом всё?

— Да, стажер Уильям.

— А я думала будет фуршет… Или грамоту хотя бы дадут. Месяц. Мы здесь уже больше месяца! А кто-то говорил, что и неделю не продержимся, — мило улыбнулась Кэс, посмотрев на Кремень.

Каллиган тяжело вздохнул и просто её проигнорил.

— Сегодня все займитесь делом Генри Лапорта. Только его, — особенно подчеркнул он. — В СМИ подняли шумиху и начальство хочет показать, что прикладывает все усилия.

Ну, да, конечно… Самоубийство в райском уголке Эдема, извините за тавтологию. И как тут не пошевелиться, это же не трущобы и не смерть обычного парнишки из трущоб.

— То есть, это уже не самоубийство?

— Анна, вас разве не ждут?

— Но, ещё ведь не время.

— Дам совет, лучше придите к ним пораньше и ждите их возле кабинета со всем смирением на лице.

— И что это даст?

— То, что вы стремитесь вернуть себе доброе имя.

— Гм… Звучит вроде бы логично. Но у меня имя не доброе, а… еврейское, — и сымитировала выражение лица как у подруги. Но я не настолько мило улыбаюсь, и вообще улыбаюсь.

— Идите. Сейчас же.

Видите, Кремень, а не человек. Тон голоса остался прежним, как и взгляд, даже ноздри не шелохнулись. Хотя они у него весьма и весьма нескромные, как дуло у двустволки.

— Сразу позвони, как закончишь, встретимся.

— А вы сейчас куда? В школу Лапорта?

— Ага.

— Окей. Держи в курсе насчет Дэниела и СМИ. Есть у меня одна идея.

— Мгм. Плохая, да? — поняла мою недосказанность Кэс.

— Ну, такая…

— Анна, — повторил Каллиган.

Оставив своих, я поднялась на этаж повыше и направилась в кабинет № 711 отдела внутренней безопасности. Он располагался в другой стороне здания, потому путь до него не был столь близким и Каллиган оказался прав, в иной ситуации точно бы опоздала и даже эти очки не помогли бы.

Ведомая тростью, я шагала по длинному полупустому коридору. Иногда складывалось ощущение, что люди здесь просто испаряются и только на первых этажах их много. А чем выше, тем меньше и меньше. И сейчас меня окружало лишь множество дверей, редких стеллажей и картин, которые не думали заканчиваться, но вскоре я дошла до нужной. Остановившись, ещё раз сверилась со временем и постучалась.

В небольшом промежуточном кабинете меня встретила женщина в строгом деловом костюме. Немного макияжа на её безупречном лице гармонично сочеталось с деловым одеянием. Брюнетка окинула меня мимолетным холодным взором.

— Агент Рейн, прошу, — указала она на кресло напротив своего рабочего места. — Мистер Лейстнер, пришла Анна Рейн.

— Спасибо, Эмма, пусть войдет.

— Слышали?

«Я не глухая, а слепая», — чуть не ляпнула я в своей манере, но благоразумно сдержалась. И вместо этой фразы ответила простым кивком. Очередная дверь осталась позади и в этот раз я попала в помещение чуть больше, чем все предыдущие, даже наши.

В зале комиссии за деревянным овальным столом сидели пятеро мужчин, все зрелого возраста и с протокольными физиономиями как на подбор, честное слово. Только в отличие от маститых бандюганов они были в смокингах и в галстуках. Они не проронили ни единого слова и просто ждали, когда я займу подготовленное мне место перед всеми ними. Наверняка ожидали, что я буду чувствовать себя словно ягненок, зашедший в вольер с хищниками, но у меня такого ощущения как-то не было. Хотя, среди них был один псионик, тот, который посередине — мужчина лет пятидесяти с козлиной бородкой. Его глаза под мощными надбровными дугами ничего не выражали кроме жесткой сосредоточенности. Если бы не костюм, его можно было бы легко представить эдаким лихим капитаном пиратов из художественных плакатов. При встрече он попытался меня проверить с помощью менталистики. Но моя защита не дремлет. Впрочем, все равно стало не по себе.

— Итак, — низким басом начал он.

После представления всех присутствующих, он огласил дату принятия жалобы от мистера Вейнса и зачитал от корки до корки его кляузу. Как я поняла, среди них был ещё мой типа защитник, представитель профсоюза. После того, как закончил читать псионик, слово взял именно он. Мужчина с полосатым галстуком — оставшихся я решила определить по галстукам, — привел запись нашего интервью с пострадавшим лицом и моё личное дело с Института. Копии документа уже лежали перед каждым членом комиссии. Они долго читали листочки и всё это время я просто смотрела по сторонам. Кругом — зал как зал, ничего сверхобычного, правда, рядом со столом сбоку стоял огромный телевизор с камерой на верхушке.

— Вам всё понятно, мисс Рейн?

— Вполне.

Он посмотрел на женщину, которая сидела за другим столиком позади меня и составляла протокол заседания.

Это же она встретила меня. Гм… А я и не услышала, как она вошла. С такими каблуками она бы точно не ходила на цыпочках. Да и образ у неё странноватый. Вроде бы псионик, а вроде бы нет. Занятно-занятно…

— Тогда приступаем к рассмотрению жалобы.

Первый вопрос задал второй слева в ужасном малиновом галстуке, но с бакенбардами:

— Вас зовут Анна Рейн?

— Да.

— Вы признаёте, что задели человеческое достоинство Эдварда Вейнса?

— Нет.

— До вашей встречи с ним вы были ознакомлены с личным делом мистера Вейнса?

— Да.

— Повлияли ли его деяния, за которые он уже получил справедливое наказание, на ваше отношение к нему?

— В некоторой степени.

— Отвечайте, пожалуйста, конкретно, — незамедлительно вставил слово его сосед.

— Любая дополнительная информация в той или иной форме меняет наше отношение. Так что, да, в некоторой степени.

— Без подробностей, — вновь сказал он резким голосом.

— Значит, всё будет столь поверхностно?

На мой вопрос никто и ухом не повёл, что мне оставалось лишь пожать плечами и моргать.

— Продолжим.

Вопросы