Славия. Паруса над океаном (СИ) - Александр Белый

— Да, да. Очень недурно, — покачали головами старые мореманы.

— Так как там себя чувствуют наши милые синьорины и сеньориты? — с нетерпением толкнул локтем Луиса.

— Жаловались кузине, что ее светлость излишне строга с воспитанницами. Но дона Розария говорит, что и сама под Акульим воспитанием побывала, так что рекомендует строгие правила терпеть. А вообще, чего там терпеть, это не у нас в школе по вантам прыгать? Они все купаются во всеобщем внимании, за ними ухаживают знатные особы, впрочем, другие в доме герцогини и не бывают. У незамужних сеньорит поклонников много, принцессу Таня, например, обхаживают со всех сторон, но она неприступна, объявила, что помолвлена. Однако, дон Рафаэль граф Ла-Корунья надежд не оставляет.

— Ну, и каковы успехи ухажеров? — спросил и при этом заметил, как застыло от напряжения лицо Данко.

— Слабые, — с сожалением вздохнул он, а затем стал громко шептать, — Слушай, отрекомендуй меня брату Марии, сеньору Антонио, а?

— И ты туда же?

— Угу, его сестра мне нравится, — Луис помолчал, подставил кубок повеселевшему Данко, который ныне был на разливе, толкнул меня локтем и спросил, — А ты не знаешь, за ней есть приданое?

— Конечно, есть. Думаю, брат ей тысяч десять выделил.

— Двадцать, — громко сказал Антон, который прекрасно слышал громкий шепот Луиса, затем, повторил, — За своей сестрой даю приданое в двадцать тысяч серебром.

— Ого! — зашумели старые мореманы, внимательно слушавшие все, что говорилось за столом, а капитан Перес продолжил:

— За такие деньги даже в метрополии можно неплохую гасиенду[60] выкупить, а на Майорке и того солиднее, не говорю уже о землях Нового Света.

Луис и Антон выбрались из-за стола, отошли к перилам и о чем-то долго говорили. А мы засиделись до полуночи, рассказывали друг другу разные истории, в том числе о двух пережитых штормах. Наконец, старший застолья разрешил убираться восвояси и мы под светом масляных фонарей тепло распрощались.

Отдыхали часов шесть, а с якорей снимались с рассветом.

— И что, нашел себе зятя? — спросил Антона, когда рано утром отсалютовав на прощание холостыми выстрелами из мортирок, мы отправились в дальнейший путь.

— Нашел, — ответил он значимо, — Дона Луиса знаю давно, он немного заносчив, но человек чести. И бабник он, конечно, приличный, но семью будет блюсти. А еще знаете, сир, я очень рад, что моим зятем стал дворянин хорошего рода. Эх, разве мог подумать всего два года назад… И все благодаря вам, сир.

— Все что имеешь, мой друг, ты заслужил.

Дальнейший путь по проливу требовал повышенного внимания, так как добрые миль восемьдесят прохода часто были шириной всего чуть более одной мили. Кроме того, непостоянные течения на этом узком участке тоже не добавляли спокойствия. Наконец, на четвертые сутки путешествия по проливу, он стал резко расширяться и к полудню мы вышли на просторы Тихого океана.

Здесь движение уже было более оживленно, стали чаще встречаться шхуны, бриги и флейты под испанскими флагами, торговцы соединенных провинций и даже португальцы. Порт города Вальдивия миновали ночью, решил за пополнением припасов сюда не заходить. Узнав, что в Сантьяго де Чили находится дон Марко герцог Леонский, который мне кое-чем обязан, решил свои планы немного скорректировать. Не то, чтобы не мог их решить самостоятельно, наоборот, недорого выкупить кусок безлюдной пустыни не составляло никакой сложности. Но следовало попытаться посетить столицу, и перед властями Новой Испании, будущими соседями, получить протекцию от официального инспектора короны, это дорогого бы стоило, по крайней мере, не один миллион талеров. А еще было бы лучше при определенных обстоятельствах дона Марко привязать к себе. Материально.

Через четверо суток хода на траверзе правого борта возникла глубокая бухта и каменные стены мощной припортовой крепости города Вальпараисо. Благодаря удобному течению и попутному ветру, на тысячу сто миль пути мы потратили времени ровно столько, сколько и на весь трехсотдесятимильный Магелланов пролив.

Трехдечный[61] девяностопушечный галеон и оба сорокапушечных однодечных фрегата, которые на сей раз сопровождали королевского инспектора, стояли еще в порту. «Тисифона» и «Ирина» остались на внутреннем рейде, я же свою «Алекто» подвел к причалу, где тут же был встречен патрульным офицером и портовым распорядителем. Предъявив патент и задекларировав пополнение запасов, выяснил, что его светлость герцог Леонский ныне гостит во дворце губернатора Вальпараисо. Таким образом, в Сантьяго, который находился в ста километрах от побережья, ехать не пришлось.

Вероятно, о прибытии в порт всех кораблей, губернатору сообщают немедленно. Иначе не объяснить, что пока я не перепоручил приставучих купцов Сорокопуду, возглавившему корабельных боцманов, пока собрался во дворец, прошло всего минут тридцать, однако, меня уже ожидали, и в кабинет губернатора Фернандо ди Марчена сопроводили, как только попал в приемную.

Караульный пехотный тенант[62] коротко взглянул на патент и кивнул на вход. Два кирасира широко распахнули двухстворчатую дверь, куда тот сразу же вошел и громко объявил:

— Ваша светлость! Ваше превосходительство! Капитан Микаэль де Картенара по вашему распоряжению доставлен, — после чего вышел и кивнул мне, — Прошу вас, сеньор.

Меня, конечно, никто не доставлял, я сам пришел но, тем не менее, поправил шпагу, одернул парадный хубон и вошел в неширокий, но длинный, как тоннель, кабинет. Высокие окна были остеклены, а не прикрыты деревянными шторками, поэтому, помещение хорошо освещалось полуденным солнцем. Рядом со столом стояли и смотрели на меня двое мужчин среднего возраста. В одном из них в богато расшитом золотом красном камзоле я признал дона Марко, лицо его выглядело удивленно. Второй мужчина, невысокого роста в генеральском мундире, со слегка побитой сединой шевелюрой, усами и бородкой клинышком, вероятно, был губернатором.

— Твоя светлость, — снял шляпу и поклонился дону Марко.

— И я рад тебя видеть, дон Микаэль, — он улыбнулся, его открытое лицо выражало довольство, да и слова были сказаны вполне искренне, — Дон Фернандо, рекомендую капитана Микаэля де Картенара, как истинного сеньора, преисполненного благородства и чести.

— К вашим услугам, сеньор генерал, — сделал полуоборот к губернатору, который с любопытством в глазах осматривал меня и повторил поклон.

— Обращайся ко мне привычным образом[63], дон Микаэль.

— Благодарю, дон Фернандо.

— Как только посыльный доложил, чьи корабли вошли в порт, я ушам своим не поверил, — весело заявил дон Марко, — Думал, ты сейчас сидишь тихо у себя на острове, да перевариваешь взятую добычу, а ты уже здесь. Небось, опять что-то задумал? — Да я молод еще, чего ж мне дома сидеть?! А сейчас в кругосветку иду, хочу мир посмотреть, себя показать и, если удастся, подгрести чего-нибудь безнадзорное.

— Вот как?! — воскликнул дон Фернандо, — Похвально, не перевелись еще конкистадоры.

— И все же, какие у тебя дальнейшие планы? — спросил дон Марко.

— Сегодня пополню запасы и дам возможность команде развеяться. Пусть матросы оставят в городе по несколько песо. Затем, иду в Лиму, хочу в вице-королевстве присмотреть участок земли.

— Зачем вице королевство? Не спеши отправляться, у меня можешь присмотреть. Дам задание офицеру-порученцу, отправитесь с ним на материк, посмотрите, приценитесь.

Я покачал отрицательно головой, не говорить же ему, что меня интересует строго определенный участок. А задерживаться здесь тоже нет резона, корабли почему оставил на рейде? Да потому, что там две с половиной сотен женщин, вот и не хочу светиться, не хочу возможных злобных планов и домыслов окружающих.

— В проливе Магеллана встретил капитана Переса, он вечером на своем фрегате организовывал прием. Так один из капитанов шхун жаловался, что здесь все земли побережья давно имеют хозяев. Вот и мне вглубь территорий лезть не хочется. Да и участок мне нужен большой, рядом хотят поселиться мои офицеры и многие матросы, поэтому, посмотрю северней.

— К твоему сведению, дон Микаэль, побережье уже лет пятьдесят, как разведано полностью. Северней Вальпараисо до восемнадцатой параллели южной широты — безводная пустыня, — губернатор позвонил в колокольчик и приказал офицеру распорядиться, что бы подали бокалы и кувшин вина, затем, повернулся ко мне и продолжил, — А выше Лимы, за горной грядой настоящие непроходимые джунгли до самой Панамы. Есть неплохое побережье в Мексике, которое тянется до районов Северного тропика, но выше уже делать нечего. Там тоже безводная пустыня на тысячи километров, правда, слева еще есть остров Калифорния, который для жизни совершенно непригоден.