Соправитель (СИ) - Влад Тарханов

Вперед, моряки, вперед!

Суровой дорогой морской,

Минуя все мины и мели,

Гидрографы точно и смело

Десант поведут за собой.

Пути боевым кораблям

Огнями маяков осветят

И залпом орудий ответят

По злобным извечным врагам

Припев

Пока Баженов и Пущин подойдя вплотную к фонографу и затаив дыхание буквально вслушивались в каждое, я мысленно принёс извинения еще не родившимся курсантам гидрографического факультета Высшего военно-морского училища имени Фрунзе Землякову и Линькову, которые в иной истории написали слова и музыку в страшном и кровавом 1942 году. Единственным изменением стало замена линкоров на орудия, а фашистов на извечных. Самым трудным, был процесс легализации текста в нашей мушкетёрской компании, дабы Крылов и Менделеев поверили, что это мучительный творческий процесс. Потребовалось провести не менее трёх вечерних посиделок, подстёгивая вдохновение коньяком. Но, слава Богу, всё удалось, и я, подобно Нерону, пришел к выводу, что во мне пропадает великий артист.

Мои воспоминания были бесцеремонно прерваны Баженовым и Пущиным, которые потребовали повторить воспроизведение гимна и теперь слушали его, одновременно читая текст. После четвёртого захода он повернулись ко мне и не садясь молча стали аплодировать. А далее посыпались комплименты. Хорошо, что гардемаринское прошлое нашей троицы и успех песен, прозвучавших на театральном представлении в Смольном, успели войти в перечень легенд Санкт-Петербурга, а посему излишних вопросов не последовало. Когда возбуждение несколько спало, Баженов несколько застенчиво попросил оставить фонограф у него на несколько дней, дабы все офицеры Адмиралтейства могли насладиться сим шедевром. Право слово, как можно забрать конфету или игрушку у ребёнка? Поэтому я поспешил обрадовать Романа Ивановича, что и фонограф и три валика с записью марша это мой скромный подарок. Пущин, который сохранил остатки выдержки, быстрее пришел в себя и поинтересовался:

— Александр Михайлович после этого чуда, я даже опасаюсь спросить, а какая же вторая хорошая новость?

— Господа, — прейдя на полностью серьёзный тон, — прошу отнестись к той информации, которую вы сейчас узнаете, как к служебной тайне. Принято решение о восстановлении в Архангельске военного порта, верфей и строительстве современного дока. Тот который построили монахи монастыря не пригоден для приёма современных боевых кораблей. Как вы знаете, в прошлом году были произведены дноуглубительные работы и теперь могут швартоваться крупные суда. А теперь свежая информация. Еще по настоянию моего отца, в САСШ начали постройку двух пароходов с усиленным стальным корпусом. Их конструкция позволяет совершать плавание даже при наличии льда. Фактически их можно считать ледоколами, которые не взламывают, а разрезают льдины.

Я, не вдаваясь в подробности, озвучил их характеристики, умалчивая естественно о том, что в качестве образца для проекта послужил «Федор Литке», в девичестве «Эрл Грей», построенный в Великобритании 1909 году по заказу Канады.

— Эти два систершипа в ближайшее время прибудут в Кронштадт для дооборудования и установки артиллерийского вооружения. А далее им предстоит убыть в Архангельск и начать службу в виде вспомогательных крейсеров и одновременно военных гидрографических судов.

Разговор затянулся на несколько часов, но затем Баженов вспомнил о долге гостеприимства и предложил отобедать и немного отпраздновать столь прекрасные новости. Дабы защититься от лишних ушей, стол накрыли в комнате рядом с кабинетом, закуски доставили из буфета, а уж насчёт горючего, я предусмотрительно подстраховался и захватил с собой, ибо переход к вопросу № 6 был неизбежен. И вот после третьей рюмки, Роман Иванович желая позабавить свежим анекдотом поведал об изысканиях титулярного советника Аракчеева касательно Святоноского маяка и самоубийственных предложений касательно возможного сокращения штатов маячных команд, соответственной экономии казённых средств и даже продемонстрировал несколько фотографий. Как только я взял их в руки и всмотрелся в изображение, то хмель мгновенно улетучился, ибо перед моими глазами была именно та башня и тот пейзаж, который был в ведении. После нескольких вопросов и полученных ответов, у меня стала складываться общая картина. По докладу Полковникова, в гробнице находится не тело Михаила Николаевича, следовательно, всё-таки вариант «железной маски»? А что, заменили Бастилию на маяк, находящейся у черта на куличках, побег откуда практически невозможен? И помня систему охраны Наполеона на острове Святой Елены, вполне возможно наличие британской военной посудины. Эту версию необходимо проверить.

— Господа, — я обратился к Баженову и Пущину, — а что, если мы организуем небольшую гидрографическую экспедицию и предусмотрим после прибытия этих пароходов в Архангельск, посещение и этого маяка? Я думаю, что сие будет полезно для Гидрографической службы? Необходимый приказ и финансирование я смогу обеспечить.

Этот прожект был встречен с энтузиазмом и закреплён очередным тостом. Вскоре мы очень довольные друг-другом расстались, договорившись встретиться завтра. На следующий день встреча состоялась и прошла в более деловой обстановке. Заодно, мне удалось побеседовать тет-а-тет с титулярным советником Аракчеевым, по итогам которого Иван Петрович получил из моих рук столь желанную премию, без всяких ведомостей и наличными в сумме одной тысячи рублей., то бишь его жалованье за двадцать месяцев.

Эпилог

Эпилог

Санкт-Петербург. Новомихайловский дворец

20 ноября 1889 года

В. кн. и Соправитель Александр Михайлович

Сандро сидел в покоях вдовствующей императрицы и смотрел на осунувшееся и как-то мгновенно постаревшее лицо Ольги Фёдоровны. Вячеслав Авксентьевич Манассеин в который раз вытащил государыню буквально с того света. То, что это стало попыткой отравления выяснилось, когда не вышла на работу Мария Фролова, ее стали искать — на следующий день нашли труп молодой женщины, а при обыске комнаты, которую Маша снимала в доходном доме купчихи Качинской обнаружили и флакон с каплями белладоны. Повезло, что Ольга Фёдоровна сделала всего несколько глотков, если бы выпила обычную порцию, что была ей прописана доктором (успокоительные капли успешно подменили), то ничего бы не помогло. В это время специфических антидотов от этого яда еще нет. А то, что Манассеин быстро сориентировался и понял, что это не инсульт (апоплексический удар), а отравление, да еще столь специфическое, так честь и хвала ему как доктору. Вот только после перенесенного состояние женщины оставляло желать лучшего. Слишком большое нервное потрясение она пережила. Воспользовавшись беспомощностью Николая ему сумели-таки подсунуть на подпись документы, которые, фактически, сводили на нет все завоевания Михаила Николаевича. Самое интересное, что был готов и указ о сокращении флота, который тоже был подписан, хотя Николай и обещал в эту сферу не вмешиваться. Правда, сокращение флота подавалось как перевод двух третей кораблей в резерв, фактически, их готовы были списать, не учитывая интересы государства Российского. Николай оказался, как принято говорить, «у англичан под колпаком». И готов был подписывать что угодно, лишь бы ему не капали на мозги. Как говориться, пошёл в разнос. Трезвым за это время его не видели. При этом моё