Настоящая черная ведьма - Елена Звёздная

Я вскинула руку…

— Телль, не надо! — крикнул Джонатан.

Маг ничего не кричал. То ли догадывался, что я могу выложиться до основания и все равно не перебью его Огненный шторм, то ли ему было все равно. Но я рисковать всей своей силой не собиралась. И, щелкнув пальцами, я сделала то, чего никак не ожидала озверевшая беломагическая рожа, — открыла усиленный остаточным заклинанием мэровский блокиратор магии.

В следующую секунду испарились все присутствующие в радиусе городской площади магические заклинания. Включая Огненный шторм. Он просто не долетел до земли — то есть вот мчалось, гудя, яростное пламя, а вот исчезло, поглощенное падающим блокиратором магии. Блокиратору, к слову, мои овации — сильная штука.

И я посмотрела на белого мага. Застала момент, когда нерастерявшийся мэтр Октарион метнул заготовленный клинок в Джонатана. Ловец, подтверждая свою профессию, перехватил оружие, но метнуть обратно не успел. Случилось то, к чему мы с Дохраем готовились, — наша ловушка сработала. И в единый миг на площади материализовались до того скрытые магией термитники, а камышовые коты, сохранявшие нормальное состояние только из-за сдерживающего заклинания, превратились в одержимых духами и в едином порыве бросились на ненавистного им представителя Света, то есть на белого мага, яростно вопя, шипя, озверело рыча и вообще ведя себя неадекватно. А даже один одержимый духом кот — это уже сила, что уж говорить о шести. Мэтр Октарион был погребен под рвущей, царапающей и кусающей его серой лавиной. Но лишь на несколько секунд. Когда из возникших термитников рванула масса оголодавших и злых насекомых, котейки метнулись прочь, а немного очухавшийся Гардэм за ними. И все, кто понял, что сейчас будет, тоже рванули прочь. И мэр Бриджуотера, осознавший опасность, ринулся в фонтан, понимая, что вода станет преградой термитам. А вот мэтр Октарион этого не понял. Он поднялся, шатаясь и стремительно регенерируя, что теперь, после двух использованных им энергопожирающих заклинаний, было не так просто, посмотрел на меня и…

— Ты его не спасешь, Телль.

Мэр Бриджуотера, стоя по колено в воде фонтана, глянул на белого так, что у меня лично возникли сомнения в том, кому кого спасать придется. Потому как, видимо, после его крика мне «Телль, не надо!» отношение к битве с белым у ловца изменилось. Стало личным, что ли. И когда все еще не замечающий несущихся на него термитов белый мэтр вскинул руки, призывая, и я это отчетливо ощутила, силу черных источников, в него полетел кинжал, направленный сильной рукой мэра, который явно пришел в состояние холодной ярости.

И очень вовремя! Потому что в то, что начало твориться на площади, ни одна черная ведьма не полезла бы: схватка между ловцом и мэтром белой магии, свободно оперирующим силой черных источников, — это жутко! А Октарион больше не сдерживал себя, как и Джонатан.

Вскинутые вверх руки белого мага, вспыхнувший между ними язычок зеленого пламени, вихрем сгущающаяся вокруг ладоней тьма и сверкнувший клинок, который метнул вскочивший на бортик чаши фонтана ловец.

И вот тут я возблагодарила Тьму за то, что так предусмотрительно заготовила ловушку с термитами. Именно они и дали шанс Джонатану, атакуя мэтра Октариона и тем самым отвлекая от летящего ножа. Клинок вошел в предплечье! Маг взвыл, затем, неимоверным образом подключившись к моему источнику, отправил все многоногое воинство в ту субреальность, где они таились ранее. Я потрясенно пошатнулась! Как?! Это… как?! Мой источник, моя магия, моя ловушка… я… Но свое дело термиты уже сделали — выиграли для мэра несколько секунд. И когда ополоумевший белый маг швырнул в него наполненное тьмой заклятие Багряной смерти, ловец уклонился и метнул свой нож, четко вошедший в грудь белого.

Арвейн захрипел, вырвал нож, попытался сформировать новое заклинание, беззастенчиво пользуясь моим источником, и получил третий клинок, пронзивший его призывающую магию ладонь. И прежде чем сумел вытащить и этот нож, в его тело вонзился следующий. Выглядело жутко, ловец шел к магу, не отрывая от него злого взгляда, и отправлял в полет нож за ножом, четко, уверенно, неотвратимо!

И какая, к демонам, магия?! Опыт уверенно выигрывал бой!

И когда мэр Бриджуотера подошел к упавшему на колени мэтру Октариону, противопоставить тому уже было нечего!

— Надеюсь, вы осознаёте, чем вам грозит нападение на должностное лицо? — холодно вопросил ловец.

Белый маг хрипел, рычал и пытался спешно регенерировать, судорожно вытаскивая из себя ножи. Не обращая внимания на его потуги, господин Вегард продолжил:

— Как градоправитель Бриджуотера я запрещаю вам появляться на территории моего города без сопровождения вашего вышестоящего начальства, оставляя за собой право казнить, инкриминируя попытку убийства, в случае нарушения моего запрета.

Перестав избавляться от ножей, мэтр Октарион запрокинул голову, с неистовой ненавистью глядя на победившего врага.

— Убирайтесь, — добил его ловец.

Арвейн поднялся с трудом и не с первого раза. Но встал, повытаскивал из себя ножи, швырнул на испачканные его кровью камни. Повернулся и, не взглянув на меня, пошатываясь, двинулся прочь с площади. Люди, оказавшиеся на его пути, стремительно отступали, и никто не произнес ни слова, пока истекающий кровью маг не оказался рядом со своими оруженосцами, которых ловцы мэра отпустили мгновенно. Зигфрид, используя простейшее заклинание излечения, кое-как подлатал даже не замедлившего шаги белого. Арвейн дошел до своей лошади, с трудом забрался в седло. Едва не упал, но удержался и покинул нас, так ни разу и не обернувшись.

И когда он скрылся из виду, на душе сразу сделалось легче. И я повернулась к Джонатану, радостно улыбнулась ему и… И вот тут этот выглядевший почти непораненным, уверенным, сильным и вообще невредимым ловец вдруг пошатнулся и рухнул прямо на камни!

Из моей груди вырвался какой-то жуткий вопль, но прежде чем я это осознала, подскочившая метла уже была в руке, и я слетела из окна прямо к лежащему раскинув руки Джонатану! А вокруг была кровь! Кровь! И кровь!

Отшвырнув метлу, я рухнула на колени рядом с ним, дрожащими ладонями обхватила лицо и, сама не понимая, как еще держусь, призвала магию…

— Н-н-не надо, — с трудом разлепив губы, проговорил умирающий мэр.

— Что значит «не надо»? — возмутилась я прежде, чем поняла, что он заговорил!

— Не надо магии, — прошептал он, — тебе н-н-не стоит… и т-т-так… уже…

А сам бледный! И я только сейчас заметила, что на животе у него рана и кровь течет! Так вообще курткой закрыто было, а он упал, полы разошлись, и… там кровь!

— Кровь! — истерично взвизгнула я.

— Не моя, — не моргнув глазом, потому что все еще не открыл глаза, соврал мэр.

— Да как же не твоя, если она из тебя течет! — возмутилась перепуганная черная ведьма. — И вообще, умирай дальше, не мешай тебя спасать!

А он взял и открыл глаза. И с явным сомнением на меня посмотрел, и даже снизошел до осмысленной и четко произнесенной фразы:

— Госпожа Герминштейн, вы уверены, что мне стоит последовать вашему совету? Боюсь, в этом случае спасать будет уже некого.

И у меня вдруг появилось жгучее желание придушить одну не в меру наглую мэрскую морду! Вот просто взять и придушить, чтоб не мучился! И…

Материализовавшийся передо мной Дохрай молча протянул зелье заживления, сваренное мной еще в магистериуме и обладающее свойствами похлеще целительной магии. Благодарно взглянув на хранителя, молча вытерла мокрое от слез лицо и, не взирая на попытавшегося воспротивиться мэра, разорвала на нем рубашку и уставилась на внушительный глубокий порез…

— Джонатан!.. — простонала, уже не сдерживая слез.

— Жечь будет? — заинтересованно глянув на пузырек с зельем, вопросил он.

— И еще как! — мстительно заверила я.

— Ну и ладно. — И мэр Бриджуотера снова опустил голову на камни, предоставив себя в мое полное распоряжение. — Главное, давай без магии, тебе и так досталось сегодня, теперь источник долго восстанавливать придется. Не стоило тебе вмешиваться, Телль, да еще и так затратно.

Даже говорить ничего не стала. Молча обработала рану, молча вылила на нее зелье, так же без слов дорвала рубашку до самой шеи, попутно зельем же залечивая и другие порезы. И даже не заметила сама, что с каждым обнаруженным ранением вздрагиваю и, кажется, плачу.

— Телль, перестань, мне проще терпеть боль, чем видеть твои слезы. Оставь, я уже в состоянии подняться.

— Я не плачу, — упрямо заявила, — и ты не поднимешься, ты вообще практически умер.

— Кто умер? — Он удивленно приподнялся.

— Да ты умер, морда несносная, — прошипела взбешенная черная ведьма. — Я тебя сейчас вылечу, а потом убью! Будешь знать, как валиться с ног от кровопотери!

Улыбнувшись, этот… этот он укоризненно покачал головой и произнес: