Моя фамилия Павлов - Александр Айзенберг

войск были смешаны с землёй. Предвидя такое развитие событий, в передовых траншеях наших бойцов не было, были заняты только огневые точки, которые в большинстве случаев оказались уничтожены. Всё же они были рассчитаны на противостояние полевой артиллерии противника, а не держатся против обстрела из тяжёлых орудий. Пустив первыми Фердинанды, Тигры и Пантеры, немцы двинулись вперёд, второй волной шли модернизированные четвёрки, которые были тоже достаточно опасными танками после своей модернизации, а уже следом за ними двинулись бронетранспортёры с пехотой. Дождавшись именно этого момента, Смерчи рванули вперёд, и через пять километров, растянувшись в линию, все 11 дивизионов дали залп. На наступающего противника пролился настоящий огненный дождь. Совокупный залп составлял почти 8000 новых ракет, которые в течение 40 секунд были выпущены по противнику, и обрушились по шедшими позади танков бронетранспортёрам с пехотой. В немецких порядках разверзся настоящий ад, большая часть бронетранспортёров горела, от всей пехоты осталось меньше трети и выжившие пехотинцы бросились назад, а не получившие ни каких повреждений танки продолжили наступать. Установки залпового огня мгновенно развернулись и рванули в тыл, не дожидаясь, пока насмерть обозлённые немцы не накроют это место артиллерийским огнём.

Первую линию наших укреплений немецкие танки взяли с ходу, они даже не встретили там ни какого сопротивления. Если до этого наши бойцы крепко её удерживали, то как только наше командование получило данные о начале немецкого наступления, так сразу приказало всем частям немедленно отступить на вторую линию обороны, таким образом немцы почти час смешивали с землёй практически пустые окопы. Жуков правильно рассчитал место нанесения вражеского удара и готовился к нему заранее. По ночам в километре за второй линией нашей обороны копались капониры для самоходок, причём там даже сооружалось некое подобие укрытия из брёвен, которое должно было хоть немого смягчить последствие взрыва вражеского снаряда. Именно в них и заняли оборону СУ-100, 122 и 152. Для тяжелый танков были просто отрыты укрытия, в который они и стояли, замаскированные кустами и маскировочными сетями. Над уровнем земли была только башня, а спереди и сзади были наклонные въезды, так что танки могли легко выехать из капонира, как вперёд, так и назад. По замыслу Жукова, самоходки и танки должны были сначала из укрытия выбить максимальное количество немецких танков и только потом, выехав из них, продолжить уже манёвренный бой.

Наша пехота, заняв вторую линию обороны, вжимаясь в землю, с напряжением смотрела за приближающимся противником. Все видели целую тучу огненных стрел, которые вылетев с их спины, устремились к противнику, и как позади надвигавшихся танков сначала раздались взрывы, а затем к небу потянулись многочисленные жирные столбы дыма, а порыв ветра донёс запах гари и горелого мяса. Наступающие танки это не остановило, но немного добавило уверенности пехотинцам. Далёкие точки немецких танков потихоньку приближались, и когда до позиций осталось около километра, позади резко захлопали орудия, причём уже по звуку было ясно, что это работает крупный калибр. Среди наступающих немецких танков стали вставать султаны разрывов, вот один из шедших невиданных ранее танков внезапно лишился башни, она просто отлетела назад, а сам танк еще проехав некоторое небольшое расстояние, остановился. Вот на другом танке, который пехотинцы уже знали, это был новый тяжёлый Тигр, в столбе пламени башня просто взлетела вверх, а сам танк сразу встал, и из него вверх забило пламя. Немцы продолжали наступать, но то один, то другой их танк взрывался или просто останавливался. Исключением были непонятные квадратные машины, которые неумолимо продолжали приближаться, несмотря на то, что на их лобовой броне периодически сверкали отблески рикошетов. Но вот на одной из них расцвел огненный цветок разрыва, и машина встала, проехав перед этим с десяток метров. До линии окопов оставалось меньше ста метров, вот другая из них получив снаряд в гусеницу, остановилась, правда перед этим её развернуло боком и практически сразу в подставившийся бок прилете бронебойный снаряд, после чего из сорванных от внутренней детонации люков, в небо устремился огненный факел.

Оберефрейтор Ганс Хофмайер был наводчиком. Службу в вермахте он начал еще в 1937 году, пойдя добровольцев в армию, он смог сам выбрать род войск. Ему с детства нравились танки, вот и в армии он попросился в танковые войска. Его боевым крещением стала Испания, куда он направился добровольцем в Легион Кондор, и именно там он в первый раз встретился в бою с русскими танками. Он сам воевал на новом легком танке Т-2, вооружённом автоматической 2 сантиметровой пушкой, и именно на нём он подбил свой первый танк, им оказался русский лёгкий танк Т-26. Благодаря умелому командованию, во всех боях он действовал исключительно из засад и тем самым благополучно провоевал до победы генерала Франко, подбив в общей сложности семь танков республиканцев, 4 Т-26 и три БТ. Его двухсантиметровая пушка с лёгкостью пробивала их броню, а скорострельность давала возможность мгновенно корректировать прицел, не оставляя его противникам и шанса.

Молодого и старательного солдата заметило начальство, и Ганс стал постепенно расти в званиях. После Испании он одним из первых получил назначение на новейший Т-3. Тут хотя и не было автоматической пушки, зато калибр был побольше, 3,7 сантиметра, да и броня чуть солидней. Именно на этом танке он и встретил Польскую кампанию. В её ходе он пополнил свой боевой счет на 11 танков и танкеток, и 3 бронемашины. Это были 3 танка 7ТР, 1 FT17, и 2 танкетки TKF, а также три бронемашины Wz.34. Более чем хороший результат, за что Ганс получил железный крест и звание фельдфебеля. В ходе Польской кампании его рота потеряла четыре танка, причём только один безвозвратно, а три других вскоре были отремонтированы и вернулись в строй. В людях тоже потерь не было, только пятеро камрадов получили ранения, и вскоре они снова были в своих экипажах. Затем был отдых, а на следующий год уже Французская кампания. Сначала всё было хорошо, Ганс со своим подразделением сначала вторгся в Голландию и Бельгию и только потом вступил во Францию. Что можно сказать, во время Польской кампании было тяжелей, поляки сражались гораздо храбрей и лучше голландцев, бельгийцев или французов, но вот потом его рота встретилась с французским танком Char B1, и тут начался кошмар. Толстая броня француза оказалась не по зубам орудиям его роты, даже имевшиеся у них два Т-4 с 7,5 сантиметровым орудием не смогли пробить его броню. Французский танк активно маневрировал и вёл постоянно огонь из обоих орудий, правда башенное било намного