На острие мезальянса - Каталина Вельямет

бы себе такую лошадь? — выгнув бровь спросила девушка, из-за чего её лицо приобрело кукольные черты.

— Вы очень добры, мисс Лэнгвертон, и я ценю столь пристальное внимание к своей скромной персоне. Однако я не хочу, быть должной. Если вы так беспокоитесь о Солнечной, то лучше передайте её мистеру Хэлтору.

— Я вижу, вы очень горды, и решительно настроены вернуть подарок. — сказала она. — Но и мой брат обладает не меньшим упрямством. Поэтому просто примите всё как есть и поблагодарите его. Калеб очень добрый и открытый человек, не стоит оскорблять его отказом.

Неожиданно, в голосе девушки появился нажим. Первой мыслью было снова уйти в отказ, но серьёзный взгляд заставил гувернантку прикусить язык.

«С другой стороны, Калеб Лэнгвертон меня ни к чему не принуждает, поэтому вроде ничего плохого не должно произойти.» — подумала Анна и с улыбкой кивнула.

Эбигейл снова коснулась её руки и на мгновение, девушка заметила в глазах некий холод, который впрочем, мог быть игрой света.

Участь гувернантки — это быть меж двух миров, и ни одному из них нельзя принадлежать всецело. Анна так отчаянно цеплялась за свою гордость и девичью честь, что порой напоминала себе одно из каменных изваяний монастыря святой Лессии.

«Плачущие девы» всегда навевали грусть. Всегда серые, прикрытые мраморной вуалью, они отражали дух трагичного события. Эти женщины не покорились и предпочли смерть в огне, нежели открыть ворота монастыря варварам. Их честь и гордость была единственным достоянием, и Анна ощущала себя такой же несчастной девой, вынужденной быть запертой меж двух смертей.

Мисс Лэнгвертон была такой доброй и заботливой, что не составляло труда догадаться, почему покойная Офелия с ней так сдружилась. Даже в глубине своей души, Анна ощущала некое тепло и благодарность. Ведь Эбигейл не акцентировала внимание на её низком статусе и обращалась с уважением.

«Уж она не отвергнет моей дружбы!» — подумала девушка, тем не менее, не желая рисковать и раскрывать перед ней душу.

Когда Айрин закончила заниматься, Анна не упустила случая вновь отметить успехи девочки по пути обратно. Уже переступив порог, гувернантка почувствовала неладное, ведь мисс Мелис нервно меряла шагами площадку перед лестницей.

— Что-то случилось? — участливо поинтересовалась Эбигейл.

— Это ужасно! — начала она. — Моя малышка Ламина, мисс. Я очень волнуюсь за неё.

— Что случилось с Ламиной? — тут же заволновалась Айрин.

— Она не вернулась после того, как помогала Элене складывать салфетки. В последний раз её видели рано утром, ещё до завтрака. Обычно мы кушаем вместе, но сегодня я была так занята. — запричитала женщина. Её всю трясло, а взгляд лихорадочно метался по окружению.

— Мисс Мелис, возможно она как всегда бродит по поместью, или вышла в сад. — подала голос Анна, взяв экономку под руку и мягко подтолкнув к лестнице. Её срочно следовало успокоить, в таком возрасте, подобные потрясения это недозволительная роскошь. — Она же часто где-то бродит одна, не так ли?

Сопроводив её в свою комнату, и накапав немного успокаивающей настойки в остатки утреннего чая, гувернантка всучила чашку женщине в руки и проследила, что бы всё было выпито до последней капли.

— Мисс Лейн, вы не понимаете. Ламина пусть и сама себе на уме, но она никогда не пропадала так надолго. Даже если пропускает приём пищи, уже к чаю, она всегда возвращается домой. А тут и завтрак пропустила и обед, ещё и к чаю не явилась и никто её с утра не видел. Ума не приложу, что с ней могло приключиться. — тяжело дыша поведала она.

— Поместье уже обыскали? — пылко спросила Эбигейл, присаживаясь рядом.

— Искали, госпожа. Где уже только не искали. Все с ног сбились, а так и не нашли. Я знаю, что ещё рано паниковать, но у меня сердце не на месте.

Оставив экономку на попечение мисс Лэнгвертон, Анна отвела Айрин в классную комнату и опустившись перед ней на колени, серьёзно спросила:

— Скажи честно, ты знаешь где может быть Ламина?

— Мисс Лейн, откуда я могу такое знать? Мы только иногда играем вместе.

— Хорошо подумай. Быть может ты видела её в каких-то коридорах чаще обычного или знаешь о её излюбленных местах?

Девочка опустила взгляд и нахмурила брови, стараясь припомнить хоть что-то. Спустя некоторое время, она поделилась своими мыслями по поводу местоположения своей подруги по играм и Анна, тут же отправилась на поиски.

Пусть девушка и старалась сохранять спокойствие, но жизнь и здоровье странной светловолосой девочки с розовыми глазами, не на шутку беспокоили её. Перед мысленным взором рисовались картины одна ужаснее другой.

«А вдруг она всё же покинула дом, вышла к той лестнице, оступилась и упала с обрыва в море? Вдруг она решила повторить судьбу своей матери и теперь её тело где-то на каменистом берегу или в илистой заводи? Возможно, что её найдут точно так же, как много лет назад нашли тело бедной Селестины.» — от этих мыслей голова шла кругом.

О подробностях трагической смерти горничной, Анне рассказала Бартра и теперь, казалось, что история обречена на повторение.

«Нет, нельзя так думать! Это уже слишком. Ламина скорее всего просто заснула где-то в тёмном углу, она ведь часто прячется от всех», — продолжала убеждать себя девушка и тут же опровергала собственные аргументы.

Гибкий разум и богатое воображение подкидывали одну деталь за другой, а взгляд цеплялся за незримые до этого, опасности Ваден-Холда. Где-то оружие под опасным для ребёнка углом, где-то слишком тесно, а в иных местах просто страшно. Обходя комнаты одну за другой, Анна всё не переставала звать девочку, громко выкрикивая её имя.

Тем временем за окном уже начало смеркаться. Слуги тоже искали Ламину, но большинство отправили в сад, с приказом осмотреть каждый куст, но найти. Интуиция подсказывала девушке, что Ламина где-то в доме и не потерялась, а скорее всего прячется.

— Так быть не должно. — тихо произнесла гувернантка, заметив, что всегда закрытая дверь, ведущая в главную башню, теперь была приоткрыта.

Взявшись пальцами за тяжёлое железное кольцо, что служило ручкой, Анна потянула дверь на себя. Внутри было мрачно и пахло сыростью. Сердце пропустило удар, но что бы узнать правду, следовало проверить лично, а времени звать кого-либо на помощь, не было.

Сняв с напольного подсвечника одну из свечей, девушка шагнула в темноту. Широкая винтовая лестница с разным ходом ступеней казалась бесконечной. Но времени думать о собственном страхе, тоже не было. Крепко сжав пальцами одной руки ткань юбки, вторую, она держала перед собой, освещая дорогу. Время от времени на кожу попадали капли воска, до боли